Эта история напоминает детектив. В 1936-1937 годах в усадьбе Мануар дю Реле, расположенной в местечке Помрейле близ Монса (Бельгия), появился цикл произведений в духе Рубенса. Заказчиком выступил Ж.А.Броуэр, владелец электрических и газовых заводов, получивший несколько ранее титул барона. Став аристократом, он посчитал необходимым создать в своем поместье дом в стиле национального романтизма, то есть подражавший XVII веку - времени процветания богатой Фландрии. Барон был не только богат, но и мнил себя меценатом. И потому обратился к своему художнику, которым была... Зинаида Серебрякова, оказавшаяся по причине революции далеко от родины.
Уже сам факт рождения сулил ей художественную карьеру, ибо появилась на свет она в семье скульптора Лансере. Мать была урожденной Бенуа. С другой стороны, в 1905 году Зина вышла замуж за соседа, стала Серебряковой и - со временем - счастливой матерью четверых детей. Казалось, об искусстве можно было забыть. Однако к началу 10-х годов она была автором нескольких замечательных произведений, но часто изображала детей, и это грозило упреком в несерьезном, "женском" искусстве. И она всерьез решила доказать свою способность писать не хуже мужчин, избрав в качестве пластического языка женское тело. Казалось, она могла оперировать лишь им при создании не только произведений, напоминающих Дега или Энгра, как "За туалетом" (1910), "Купальщица" (1911), "Баня" (1912-1913), но для монументального цикла Казанского вокзала в Москве. В этом нас хотят убедить организаторы выставки Серебряковой, которая открыта в корпусе Бенуа Русского музея. Она носит название "Обнаженные" и ставит своей целью ввести в круг произведений художницы работы для бельгийского барона. Именно ради этого собраны полотна одной тематики из ряда музеев двух столиц (Русский музей, Третьяковка, музей-заповедник "Петергоф", Калужский художественный музей).
К циклу Броуэра мы сейчас вернемся, но прежде продолжим перечисление. Даже в качестве подарка дяде Шуре - Александру Николаевичу Бенуа - в 1922 году был преподнесен портрет дочери Кати в стиле ню. Портрет некой мадемуазель, читающая девушка - все эти сюжеты не мыслятся Серебряковой без штудии тела. Однако эти произведения почти лишены эротики, поэтому подозрения в патологии должны быть отметены.
Репертуар тем не изменила революция и вынужденная эмиграция. Поселившись в Париже, Серебрякова на средства барона Броуэра в 30-е годы посещала Марокко. И даже в этой мусульманской стране африканского континента она искала возможность написать "обнаженку". В связи с этим, кажется, невозможно представить себе иного исполнителя заказа тщеславного барона, который желал вновь пережить мощь отечественного (для него) XVII века.
Действительно, в одном из залов его дома появилось восемь написанных на холсте обнаженных женских фигур. Это были аллегории - Правосудия, Флоры, Света и Искусства (их написала сама художница), а также Фландрия, Марокко, Индия, Патагония (автором четырех последних работ был сын Серебряковой Юрий, тоже художник).
Вскоре после завершения полотен взаимоотношения между меценатом и живописцем испортились. Потом началась мировая война. После ее окончания сама художница, скорее всего, посчитала невероятным, чтобы ее произведения, которые она не ставила слишком высоко, могли сохраниться. К тому же меценат был не слишком щедр. Итак, Серебрякова не пыталась отыскать свои работы в послевоенной Бельгии. Владельцы дома (а он в последние десятилетия принадлежит уже не семейству Броуэров), со своей стороны, полагали, что цикл был написан кем-то из соотечественников - неизвестным фламандским художником. Это ли не признание, пусть и анонима?
Однако в 2000 году в соседней деревне поселилась наша соотечественница Надежда Авдюшева-Лекомт. Обнаружив в доме, который в тот момент служил приютом для престарелых, старинные холсты, она установила сенсационную истину: произведения сохранились. Спустя еще семь лет цикл был целиком приобретен московской галереей "Триумф", отреставрирован в мастерских Русского музея и теперь выставляется в залах Национального собрания вместе с другими ню знаменитого мастера.
Являются ли они произведением знаменитого мастера Серебряного века? Бесспорно - да. Но в то же время в них не обнаружить той раскованности кисти, той радости жизни, что отмечались в работах Серебряковой ее "золотых лет". Они кажутся огромными раскрашенными гравюрами, вырванными из контекста псевдофламандской гостиной, где их окружали вещи, камин и барон. И где им было, кажется, самое место.
Выставка в Русском музее продлится до 19 ноября 2007 года.
Санкт-Петербург