Прокатное сопровождение фильма Брайана Де Пальмы "Черная орхидея" предъявляет нам несколько нарочитых совпадений. В 1946 году был выпущен фильм "Синий георгин" ("The blue dahlia") в стиле noir. В 1947 году произошло убийство девушки, получившей прозвище "Черный георгин" отчасти по аналогии с названием фильма. В 1987 году Джеймсом Эллроем, автором "Секретов Лос-Анджелеса", была написана книга "The Black dahlia" - об убийстве. Фильм "Черная орхидея", снятый по мотивам книги и стилизованный под фильмы noir, проходившие в прокате по категории Б, завершает эту историю.
В совпадениях, выстроенных как "легенда" к фильму, произвольно объявим свой интерес именно к категориям - знакам прошлого, проступающим разрозненными частями и все еще означающими нечто вполне определенное, как минимум пригодное на продажу.
Отсюда глядя, совершенно не разобрать, отчего образовались две категории фильмов - А и Б. Формально - это последовательность показа фильмов на одном сеансе. Но она оформилась в такой способ потому, что в Америке - Великая депрессия, и студии-монополисты (производство + прокат) беспокоились из-за снижения собственной прибыли, которая до 1931 года была почти как нынешняя в сфере телекоммуникаций? Или потому, что производство фильмов стало именно совершенно производством, кинобарахла образовалось несравненно больше, чем можно продать, и пришлось его гнать во вторую очередь, в нагрузку? Для наших целей примем вторую версию.
Следующий шаг - создание студий, занимающихся производством исключительно фильмов категории Б, - уже совершенно по-другому представляет сперва вполне случайное категориальное разделение, делая из кино второй категории отдельное, особое направление, столь же жестко регламентированное, как и А. Небольшой бюджет, жанр, малоизвестные актеры, простенький сценарий и короткий период съемок - основные составляющие.
И, как завершение, когда происходит уничтожение формальных оснований для разделения на первый и следующий, второй фильм, - вердикт Верховного суда США, который указывает студиям на нарушения антитрастового законодательства (1948 год). Студии вынуждены отказаться от прямого владения кинотеатрами, и как следствие - возможна более гибкая репертуарная и ценовая политики. Прежних категорий с тех пор не существует, они заменяются (без антимонопольных, но с религиозными скандалами) на моральные - появляются запреты на изображение и на произнесение различных, со временем уточняющихся, элементов реальности и слов, угодных обществу и пригодных для различных возрастов. Отчасти - из-за беспредела фильмов категории Б.
В настоящем - фильм категории Б, второй по счету - это плохое кино. Но различие между вторым и другим (тоже вторым) - почти незаметно, и оттого именно здесь возникают конфликты между слепыми и зрячими.
Фильмы категории Б - явленная вторичность, следующая всегда за чем-то, как повторный взгляд на действительность, уже немного смазанный, со сбитой от усталости оптикой, но еще не превратившийся глядящим в марево. Второй взгляд - уже тяжелое, и уже совершенно развлечение, в направлении разнузданности. Самое время для персонажей вроде монстров разных мастей и прочей нечисти, куда помещаются и человеческие особи схожих характеристик. Классика категории Б - "Cat people", где девица с Балкан, оказавшись в Америке, воображает (или так и есть) себя пантерой, убивающей возлюбленного, - то есть совершенно в манере последующего Хичкока.
Чудовища всю дорогу где-то располагаются, им непременно находится место. Они, понятно, не лезут на глаза, а стоят где-то в сторонке, чтобы потом пройтись легкой походкой. Но каждый раз - по кромке рационального. И вторая очередь для них - лучше не придумаешь, потому что где еще можно увидеть в свободном доступе чудище в полный рост? А распаренному посетителю кинотеатра, уже вкусившему прелестей добропорядочного кино категории А, остаться в зале - не слишком хлопотно. Монстры ведь бесконечно разнообразны. И спасибо кинематографу, поставившему производство чудовищных персонажей на поток, имея в виду исключительно извлечение прибыли, а не всякие психоаналитические заморочки, приписываемые простодушной публике.
Категория Б на сегодня представляется еще и полуфабрикатом. Не то чтобы не-до-кино, а кино-в-ожидании-лучшего. Пример - "Кинг Конг" ("King Kong") и его вариации. Не ради искусства же гигантскую тварюгу воскрешали. Добавить в фильм категории Б денег, и все, что делало его вторичным, исчезнет, преобразится. Использовать стиль фильмов noir в "Черной орхидее" - возврат бюджета и прибыль обеспечены, стилизация неплохо продается. Но смотрим ли мы таким образом фильм категории А? Все ли неотъемлемые характеристики фильма категории Б исчезли, растворились в насытившейся деньгами пересъемке, как и не было? Значит ли это, что категории - и вправду формальность, условность, и второго сорта как направления в кинематографе не существует? Ответим для себя, что в большинстве случаев бюджет - дело второстепенное, потому что главное в фильмах категории Б - гигантомания, по любому превышающая реальность, данную нам в ощущениях. Большие размеры и сильные чувства - не эротика, но уже почти порнография.
Или распалась ли категория на жанры, то есть была площадка для тренировок, и не стало ее, упразднилась за ненадобностью. А жанры - фильмы ужасов, вестерны, триллеры, noir, научная фантастика - остались.
Роджер Корман - хороший образчик для опровержения, производил, среди прочего, фильмы, где главные герои - медсестры - смотрелись как участницы пипшоу. Эти фильмы пользовались в 60-е годы значительным успехом. Корман проходит в справочниках как образцовый создатель образцовых b-movie и представляет фильмы с медсестрами-сестричками как почти отдельный жанр, им изобретенный, не относя это ни к триллеру, ни к эротике.
То, что фильмы категории Б взаправду существуют, доказывает продукция студии Troma. Ирония, стеб возможны только там, где имеются твердые основания, добротная материя для воспроизводства в искаженном виде, но с совершенно искренним чувством. В Москве пару лет назад на фильмы с названиями типа "Нацисты-серфингисты должны умереть" ("Surf Nazis Must Die") случился спрос - смотреть их было познавательно и отчасти весело. И здесь происходит возвращение к конфликту между слепыми и зрячими.
Фильмы категории Б предоставляют больше возможностей приобщения к искусству, чем совершенные фильмы категории А. Так утверждают те, кто способен разглядеть в фильмах категории Б нечто большее, чем обыкновенный, не стоящий потраченного времени трэш; признать за ними эстетическую ценность, никак не меньшую, чем за авторским (независимым, art house) кино. Слепцы отрицают такую возможность.
Зрячие полагают, что искусство кино - оно везде, в том смысле, что фильмы категории Б - ничуть не менее фильмы, чем прочие, все зависит от точки зрения. Ценители в нелепости усматривают возможное совершенство, воображают себя создателями, со-авторами - а это развлечение с результатом, невообразимым поначалу. Потому что не важно, где именно располагается ценность, называемая искусством, - в фильме или зритель сам придумает. Однозначно, второй вариант - интереснее.
А теперь - к делу. Сделаем из фильмов категории Б приспособление от скуки - иначе зачем нужно было с ними так долго возиться? Чудовища + децл порнографии + немного денег - и вот вы на рядовом совещании в каком-нибудь закрытом акционерном обществе. Дело за малым - представить себе, как бы это выглядело в фильме категории Б, ну, допустим, производства не Troma, а Кормана.
Но в связи с тем, что поэтика работы российского ЗАО в современных условиях еще не достаточно разработана, опробуем способ преображения действительности на примере заседания правительства Российской Федерации, которое каждый четверг показывают по центральным каналам отечественного телевидения.
Министры сидят за столами, шуршат бумагами, переговариваются. Входит председатель правительства Михаил Фрадков. Приветствуют друг друга. Министры синхронно разливают себе по стаканам кто "Боржоми" (камера крупным планом этикетку), кто - вино (тоже крупный план). Выпивают. "Приготовились, начали", - говорит Фрадков. Министры встают из-за столов, министр иностранных дел Сергей Лавров начинает петь без аккомпанемента песню на грузинском языке, министры подхватывают. Далее согласно фильму "Не горюй!". Вице-премьер правительства Сергей Иванов пускается в пляс, к нему присоединяются остальные. Президент Грузии Михаил Саакашвили наблюдает эту сцену в своем кабинете в Тбилиси - его нам показывает большой экран, расположенный в зале заседаний правительства России. И если поначалу все это напоминает возвращение российско-грузинской дружбы, то под конец зрители все яснее видят - это поминки по Михаилу Саакашвили.
И зачем россиянину фильмы noir, "Черная орхидея" и проч., и проч. - он теперь может развлекаться сам по себе.