В том смысле, что тюрьма символизирует плен, даже смерть ("мертвый дом", "ад на земле", потусторонний мир - мир без сердца, без воли, без солнца), вечная мечта арестанта об амнистии символизирует спасение, искупление, возрождение.
Об амнистии1 мечтает каждый узник, даже тот, до которого она никогда не доходит - совершивший тяжкие и особо тяжкие, но и он живет в тайной надежде на чудо сошествия2. Самое важное, заветное, о чем спрашивает арестант, если рядом с ним в его тюрьме окажется "вольный": будет ли амнистия? Вернее, когда будет? Это сакральный вопрос, который поражает неофитов. Однажды со мной приехала в колонию ученая-антрополог, мы проводили семинар для группы сотрудниц и осужденных женской колонии. После выступления несколько осужденных обступили ее, вопрошая об амнистии. Ее это поразило именно как антрополога. Она вдруг поняла, что, напряженно слушая отвлеченную от тюремных реалий лекцию, арестантки пытались обнаружить в ней сведения... об амнистии. Вера осужденного в амнистию подобна вере смертного в то, что смерть отступит.
В арестантской среде амнистия имеет столь выраженный ритуальный характер в первую очередь потому, что в отличие от других видов досрочного освобождения - помилования и условно-досрочного освобождения (УДО) - она практически никак не связана с мнением "кощеева воинства", как метко, сказочно верно назвал тюремный персонал знаменитый арестант Виктор Некипелов3.
УДО и помилование прочно связаны с мнением персонала, так как без характеристики, данной администрацией, ни судья по УДО, ни губернская комиссия по помилованию заявления арестантские не рассматривает.
Правда, есть еще два способа покинуть учреждение до срока. Один из них - "актировка" - санкционированный выход из тюрьмы на тот свет. Применяется для безнадежно больных арестантов, которым осталось недолго жить, - больных раком, СПИДом, туберкулезом в последней стадии. В таких случаях администрация колонии старается освободить осужденного. Думаю, что содержание этого действия гораздо глубже, чем осознается, и объясняется не только нежеланием персонала портить "тюремную статистику" лишними покойниками, но и избеганием "осквернения" сакрального пространства тюрьмы мертвым телом или, наоборот, в силу большого сходства явлений. Люди как-то это чувствуют.
На моей памяти был случай, когда осужденные женщины требовали занести в зону гроб с телом умершего начальника колонии, чтобы проститься с ним. Это был тот исчезающий редкий случай, когда начальник вызывал не только страх или уважение, но и любовь4. Он прослужил на "кощеевой службе" около тридцати лет, и "зечки-многократки" знали его чуть ли не с детства. Его так и звали - "папа". Но тело после долгих размышлений в зону так и не внесли. Это рационально объяснялось недостатком времени, хотя было отвергнуто и другое предложение, времени не требующее, - выделить делегацию из числа арестанток для прощания с "папой" в поселковом клубе, расположенном в двухстах метрах от зоны. Опасности с точки зрения побега здесь точно быть не могло - такого "беззакония" никто бы себе не позволил.
Еще один способ уйти из тюрьмы до срока - добиться смягчения или отмены приговора, обращаясь с жалобами на неправосудный приговор в надзорные инстанции. Такие жалобы арестанты обычно пишут весь свой срок, но количество положительных решений по "надзоркам" менее 0,01%.
***
"Кощеевым" служитель тюрьмы становится независимо от своего характера и занимаемой должности. А кем он еще может стать в ее потусторонье, если тюрьма и есть вотчина Кощея?
Хотя люди в тюрьме служат разные, собраны они здесь не случайно. Как замечают криминологи5, в школе - педофилы, в морге - некрофилы, а в тюрьме... те, кого привлекают "преступившие" и власть над ними. Чем? Ответ можно свести к предположению о том, что существует некая пр елесть, прел есть в нарушении норм, и некоторые из нас, воздерживаясь от их собственноручного осуществления, влекутся к тем, кто эти нарушения допускает6. Да и желание "исполнять наказание" вполне может произрастать из того же корня.
Другой вопрос, что никто так хорошо не знает арестантов, их слабости, достоинства, проблемы и достижения, как их же надзиратели, служители потустороннего мира - тюремщики, иначе говоря. Знают хорошо, как своих детей, и лучше, ибо общаются тюремщики и арестанты на очень глубоких уровнях души, которые Валерий Абрамкин, другой знаменитый арестант, назвал "завластьем"7. Это почти недостижимое в обычном мире пространство-время жизни, в котором скрыться от "власти" (кощеевой, добавим) и в колодце нельзя. Все она видит, везде разлита, повсюду проникла.
Поэтому получить досрочное освобождение из инобытия дело непростое, его заслужить, "заработать" трудно, почти невозможно, при том, что сроки наказания велики, тоже кощеевы8: средний срок - 7 лет9, число не менее ритуальное. Любой самостоятельный шаг зэка на пути к свободе (а другого пути у него нет) имеет последствия, причем почти всегда неприятные. Попытка заслужить "доверие" персонала приводит к отторжению "своими", результаты последнего могут быть весьма печальными10. В случае отказа подчиняться и "служить" администрации с арестантским коллективом проблем, скорее всего, не возникнет, но сидеть придется "от звонка до звонка". "УДОшник" в мужской арестантской среде звание непочетное...
Есть все же способы, которые почти снимают эти непреодолимые противоречия. То, что нельзя заслужить, заработать, что не дается при помощи военных действий, можно... купить. Деньги - выкуп, дань, мзда - могут проложить арестанту досрочную дорогу на волю и не лишат его арестантской совести и привилегий в глазах "братства". Даже блеска придадут: купить прокурорских, судейских, ментовских, кумовских, вырвать их хоть на время из враждебного лагеря, за деньги сделать своими слугами, "волшебными помощниками" - почти доблесть. Но только денег на это много понадобится11, и простому, не сидящему на "общаке" арестанту, каковых в России большинство, это не по карману. Даже если у него есть родня, которая его ждет (родители или жена с детьми), им последнее придется от себя оторвать, чтобы "выкупить" своего из неволи... И раз они не смогли сделать этого раньше, когда можно было все "устроить", на самом первом этапе уголовного правосудия - при задержании, еще в милиции, не доводя дело до суда-следствия, а платили они уже кровопийцам-адвокатам (адвокат дешевле стоит), который деньги брал, но дело "не решал", значит, скорее всего, и на досрочный выход они средств не наскребут. И придется невольнику ждать "положенности"12.
Поэтому амнистия, как светлая фея, бродит всегда рядом с узником, тешит его верой и надеждой, проникает в его тяжкие сны, питает его душу, как страстная любовь, становится главной опорой и главным разочарованием народной арестантской жизни.
***
Амнистии - не какие-нибудь сомнительные новшества последнего времени, они существовали с момента грехопадения. Ими довольствовали каторжные души русские цари, ими расслаблял "империю зла" главный коммунистический вождь, да и другие не брезговали. Не каждый год ее объявляли, а приурочивали к важным юбилеям. В первую голову она касалась особо обездоленных или особо славных из числа узников - несовершеннолетних, мамок, вообще женщин, пенсионеров, инвалидов, ветеранов войн, тех, кто совершил преступление впервые, остальное зависело от ближайших или отдаленных целей тех, кто амнистию объявлял.
Например, за последние пятьдесят лет самой крупной была амнистия 2000 года. Вот что я написала тогда о ней13:
"Амнистия-2000 достигла невиданного, былинного размаха - она увела из российской тюрьмы каждого пятого. Это более чем 200 тысяч человек из знаменитого русского тюремного миллиона. Только генералиссимус мог позволить себе такие широкие жесты, они всегда кончались плачевно: резкий рост преступности и вслед за ним новые и новые тысячи заключенных.
Эта амнистия прошла тихо. Основной пик ее пришелся на сентябрь, с тех пор минуло уже полгода. Рост преступности властями не зафиксирован, из упомянутых 200 тысяч на начало февраля в тюрьму вернулось только 14. Даже прокуратура по надзору за тюрьмой считает такой рецидив слишком незначительным, чтобы бить в колокола МВД.
Что же это значит? Только лишь одно: большинство российских зэков не опасны для общества, в тюрьме сидят не за что. А почему? Потому, что такова уголовная политика государства - казнить, нельзя помиловать.
Давно уже пора переставить запятую, как в старом грамматическом примере: казнить нельзя, помиловать. Эта амнистия - первая такая попытка. Последует ли за нею другая, более решительная и основательная, время покажет, надежда, хотя и слабая, еще теплится.
Для сравнения: в Европе сажают примерно в десять раз реже. Вообще, 41 страна, входящая в Совет Европы, с общим населением примерно 800 млн. человек, имеет тюремное население менее 2 млн. человек. Вместе с российским миллионом.
Сейчас миллиона уже нет. Пока нет. На конец 2000 года во всех учреждениях ГУИН МЮ РФ (СИЗО, ИК, ВК, тюрьмы) набралось всего 912 тысяч заключенных. Но и это не мало: относительное количество заключенных превышает 600 человек на 100 тысяч населения.
Для сравнения: во Франции, стране только лишь в 2,5 раза меньшей России по населению, заключенных почти в 17 раз меньше.
Кто же сидит в российской тюрьме начала третьего тысячелетия? Это мужчины, женщины, дети, как и везде. Мужчин - 836 тысяч. Общее тюремное население в 196 переполненных российских СИЗО - 228 тысяч человек. Из них женщин - 14 тысяч, подростков - 12, остальные - взрослые представители сильного пола. В 702 исправительных колониях содержится около 630 тысяч мужчин; в 35 женских ИК - около 40 тысяч арестанток. Примерно 700 женщин с детьми до трех лет, 450 - в исправительных колониях, остальные в следственных изоляторах. В колониях дети живут отдельно от матерей, в специальных детских домах. Такая практика материнства осуществляется только в России.
Подростков в российских тюрьмах около 30 тысяч. Из них в 64 воспитательных колониях содержится 17 450 малолеток, 1000 из них - девочки, собранные со всей страны в три специальные учреждения. Половина всех российских заключенных сидит за кражу, среди несовершеннолетних осужденных по этой статье - около 60%.
По мнению заместителя министра юстиции Юрия Калинина, не более 20% русских зэков представляют опасность для общества, а потому должны сидеть в тюрьме. Остальные - а это ни много ни мало 700 тысяч человек - могли бы без ущерба для общества получить другие формы наказания.
На питание одного заключенного в день федеральным бюджетом выделяется 5,5 руб. из предусмотренных 16,4 руб. Это всего 20 центов - можно ли прокормить человека на такие деньги? Конечно, нет. Поэтому русский зэк голодает. Но на его содержание уходят многие тысячи: в год, по грубым оценкам, на одного арестанта бюджет тратит не менее 1500 долларов14, что намного превышает затраты на одного старика в доме престарелых, на одного сироту в детском доме. Эти деньги идут на ведомственные цели - на содержание тюремного персонала и зданий, оплату коммунальных услуг, конвоирование, этапирование... Тюрьма стоит дорого, а такая тюрьма, как в России, - очень дорого. Почему бы не потратить эти деньги с большой пользой для общества и человека? Вопрос этот остается открытым"...
***
С тех пор прошло пять лет. Многое изменилось, и действительно, эта народно-освободительная амнистия оказалась не последним шагом, сделанным для сокращения тюремного населения и улучшения условий тюремной жизни. Надо отдать должное государственной политической воле, полностью сконцентрировавшейся в одном лишь силовом ведомстве, персонифицированном в лице Юрия Калинина, нынешнего главы ГУФСИН15. У этого человека достало сил на невероятные для нашей страны инновации - и в кодексах, и на практике. Теперь у нас другая тюремная статистика16, другие условия содержания, да и у ведомства другая структура и другое название.
Однако непосвященный взгляд разницы особенной в цифрах не углядит: было 912, стало 847... И всего-то?! За пять лет при таких усилиях разница могла бы быть и посолиднее! И была! Например, в декабре минувшего года заключенных в стране было всего 760 тысяч. Но не скудеет рука берущего17...
Все нововведения: от декриминализации самой "народной" статьи (158, ч.2) за квалифицированную кражу, давшей наибольший отток народа, так как именно по ней была осуждена добрая половина российского тюремного миллиона, декриминализации разовой дозы наркотического вещества18, необходимости судебного (а не прокурорского) решения для назначения содержания под стражей в качестве меры пресечения (это позволило почти вдвое сократить население переполненных следственных изоляторов) до снятия "ресничек"19 в СИЗО и, наконец, узаконенной УИКом20 выдачи женщинам-осужденным гигиенических прокладок - все это богатырские подвиги руководства тюремного ведомства.
Да и если хорошенько вглядеться в статистику, то станет ясно, что хотя общее число заключенных на сегодняшний день снизилось не так уж значительно (по нашим критериям, конечно, ведь эта нечувствительная для нас разница равна почти полуторакратному тюремному населению все той же Франции), то по отдельным позициям она будет очень ощутимой - количество несовершеннолетних в ВК после амнистии-2000 составляло 17 450 человек, а на апрель 2006 г. -14 600, это 16%; в СИЗО содержалось 228 тысяч человек, а сейчас - 171,6 тысячи, а это почти 32% . Однако количество осужденных женщин возросло на 38% (было 40 тысяч, стало 55,4 тысячи), что совсем не радует душу.
Все эти интересные факты говорят о том, что напряженные усилия реформаторов, прилагаемые для сокращения тюремного населения, - усилия, столь необходимые для выживания народа России, четверть мужского населения которой проходит через "исправительные учреждения" и "правоохранительные органы", заражаясь там и тяжело перебаливая тяжкими телесными и духовными недугами, вынося с собой на "волю" гибельную архаику тюремной жизни, - глохнут и тухнут в судебной системе, отвечающей на либеральные инновации изощренными репрессиями - завышая сроки, отказывая в УДО. И результаты реформ аккуратно сходят на нет.
***
Возвращаясь к амнистии, стараясь не потерять ее из виду за массой других фактов, нахлынувших в связи с нею, вспоминаю, что далеко не всем реформаторам она кажется удачным способом сокращения тюремного населения. Многие западные и отечественные ученые, а не только Юрий Калинин, который, кажется, противник этой меры, считают амнистию вредным и бездарным способом реагирования на переполненные казематы. Объясняют они это тем, что, время от времени спохватываясь и "пуская кровь" при помощи амнистий, для того чтобы добиться соответствия международным и внутренним стандартам по части положенной на душу тюремного населения метража тюремной же площади21, власти заменяют конвульсиями регулярные и целенаправленные реформы, дающие стабильное сокращение, и к тому же ставят под удар амнистированного зэка: амнистия - это стихия, она приходит внезапно, действует скоропостижно, и освобождаемые оказываются за воротами тюрьмы без необходимой для их реабилитации подготовки.
Звучит это убедительно и правдоподобно, и возразить, казалось бы, нечего, но ведь мы уже убедились в том, что целенаправленные и усиленные реформы у нас как раз проводятся, да вот только результат их тухнет да глохнет, а что касается реабилитационных мер, то нельзя сказать, что это совсем пустой звук, но... почти. До сих пор в стране не принят закон о реабилитации бывших осужденных, где-то пылится он в думских долгих ящиках, ведь осужденные - это даже не электорат. Денег на реабилитацию государство не выделяет, а без денег что можно сделать? Купить билет на проезд до "дома" (которого давно нет) и отправить бывшего зэка на "свободу" (часто без паспорта, а только со справкой об освобождении, без всего, что необходимо для жизни: без средств, жилья, без работы, без медицинской и социальной помощи и т.д.), небезосновательно ожидая его скорого возвращения?
Получается, что хотя господа теоретики теоретически правы, да практика в этом случае своими путями движется и с теорией пересекаться не желает. Так что амнистию у нас можно с чистой совестью реабилитировать до тех времен, пока теория с практикой не заживут полюбовно.
***
Обыкновенная, не широкая, амнистия (та, широкая, 2000 года, была приурочена к 55-летию Победы) затрагивает, как правило, от 5 до 10% тюремного населения. То есть при миллионе арестантов количество амнистированных может составить 50-100 тысяч человек, и в принципе это нормальный исход, который тюремное сообщество более или менее устраивает. Выходят, как уже упоминалось, из тюрьмы люди в ней случайные - матери с детьми, женщины, подростки, старики, инвалиды и прочие тюремные маргиналы.
"Случайные" они не потому, кстати, что не нарушали норм, не совершали так называемых преступлений (хотя приговоренные за тяжкие преступления, связанные с насилием, - убийства, тяжкие телесные, изнасилования, - как уже упоминалось, амнистии не подлежат), а потому, что в нашей тюрьме им не место.
Мои наблюдения за тем, что происходит с женщинами в женской тюрьме, которая в малейших деталях своего устройства совпадает с мужской, подсказали мне: российская тюрьма - это специфический мужской институт и на другие категории осужденных оказывает неадекватное их полу и возрасту влияние, действуя как сильнейший социальный мутаген.
Например, осужденные женщины, обязательными частями туалета (униформы) которых являются головные платки и юбки22, имеющие ярчайшую "боевую" раскраску (макияж), на женщин тем не менее похожи мало. Они как бы выпадают из образа. Или, вернее, необходимый для привычной расшифровки образ на них "сидит" плохо, съезжает, отклеивается, топорщится, и за ним виднеется, мелькает что-то иное, непонятно поначалу, что именно. Несоответствие и "мелькание" бросается в глаза, вызывая боль и удивление - фрустрацию.
При изучении женского тюремного образа жизни обнаруживаются подробности, подтверждающие правоту неприятного ощущения: и с детьми им жить не положено (как будто они не матери), и передвигаются они по колонии строем (как будто они в армии), и прокладок им никогда выдавали23 (как будто они не женщины), и мыться-стираться позволено им только раз в неделю (как солдатам), да и характеры у них здесь основательно меняются. Не в женскую сторону - они становятся агрессивнее, жестче, неуступчивей (круче) и часто после небольшого срока за незначительное преступление возвращаются в колонию с убийством. Убивают они все-таки не в банде, а в семье - мужей и сожителей, с которыми после тюрьмы, при крайне высоком уровне домашнего насилия в российских семьях, найти общий язык уже не в состоянии (раньше-то как-то находили!)24.
Изучая эту жизнь, с ее завораживающими подробностями, я пришла к выводу: российская тюрьма (так же, как ее культурный аналог - Российская армия) представляет собой институт мужских инициаций, т.е. место, в котором негласно и бессознательно осуществляются так называемые мужские обряды перехода - инициации, знаменующие смену социального статуса, широко принятые в архаических сообществах, но почти утерянные в условиях современной цивилизации. Ну и все те, кого сюда нелегкая приносит, хоть им это и не по чину, будь то женщины, да хоть белые медведи, мужскими инициациями, стало быть, так или иначе охватываются.
Согласно науке25, обряды инициации в зависимости от цели перехода могут быть условно разделены на типы:
1. Возрастные - переход в иной по социальным признакам возраст. Наиболее распространенный тип возрастных инициаций - юношеские инициации, переход из группы детей в группу взрослых. Подразделялись на мужские и женские, различные по целям и принципам своего построения.
2. Профессиональные (кастовые) - связаны с движением по иерархической лестнице профессиональных (производственных и религиозно- мистических) объединений. Часто возрастные и профессиональные инициации смыкались. В процессе инициации зафиксированы три важные, необходимые стадии: 1) изоляция от привычной жизни; 2) символическая смерть.
3. Возрождение в новом качестве.
Тюремные инициации, в отличие от армейских (те явно возрастные и их цель - превратить мальчика в "настоящего мужчину"), имеют все признаки кастовых. В этом процессе четко определяются три фазы обряда перехода: изоляция (здесь юридическая терминология совпадает с антропологической), символическая смерть (испытание, не такое длительное, как в армии, так как не имеет прямой связи со временем пребывания в тюрьме) и возрождение в новом качестве - мужское тюремное сообщество определяет статус новообращенного (касту, масть) и помещает его в условия, соответствующие ему. После этого арестант становится "блатным": "вором", "пацаном", "паханом", "мужиком", "козлом", "чертом", "петухом". И это навсегда, как пожизненный приговор. Теперь он знает, кто он есть, и может рассчитывать на понимание окружающих, при условии, что сам будет жить "по понятиям" - соблюдать требования, предъявляемые к его положению, станет "правильным" арестантом.
***
Инициации обычно происходили в так называемых "мужских домах".
"Мужские дома - это особого рода институт, свойственный родовому строю. Он прекращает свое существование с возникновением рабовладельческого государства. Его возникновение связано с охотой как основной формой производства материальной жизни и с тотемизмом как идеологическим отражением ее . Там, где начинает развиваться земледелие, этот институт еще существует, но начинает вырождаться и иногда принимает уродливые формы26.
По мнению антропологов, этнографов, фольклористов, групповые мужские инициации не только переводят посвящаемого в новое состояние, они служат основой для создания так называемых тайных или мужских союзов, секретных братств.
"Функции мужских домов разнообразны и неустойчивы. Во всяком случае, можно утверждать, что в известных случаях часть мужского населения, а именно юноши, начиная с момента половой зрелости и до вступления в брак, уже не живут в семьях своих родителей, а переходят жить в большие, специально построенные дома, каковые принято называть "домами мужчин", "мужскими домами" или "домами холостых". Здесь они живут особого рода коммунами. Обычно все посвященные мужчины объединены в союз, имеющий определенное название, определенные маски и т.д. Функции союза также очень широки и разнообразны. Часто в его руках находится фактическая власть над всем племенем"27.
"Есть народы, у которых одновременно обрезанные или посвященные рассматриваются как особенно тесно связанные друг с другом, почти как родные... Члены этих братств, как правило, никогда не свидетельствуют один против другого, и было бы великим оскорблением каждого из них, если бы кто-нибудь стал принимать пищу один, когда его товарищи близко". Все члены этого союза называют друг друга братьями (Webster 81, 156). Шурц отмечает, что в пределах этих групп могут образоваться еще более дробные группы по два человека, обязанных защищать друг друга в боях"28.
"Эти братья-разбойники... Новопосвященным часто предоставлялись права разбоя или по отношению к соседнему племени, или, гораздо чаще, по отношению к своему собственному. Мальчики уже не находятся под действием обычных правил и законов, но имеют право на эксцессы и насилие, в особенности воровство и вымогательство средств питания... Это не одиночное, а характерное явление. Смысл этого разрешения, по-видимому, заключается в том, что в мальчике-воине и охотнике надо развить оппозицию к прежнему дому, к женщинам и земледелию. Разбой есть прерогатива новопосвященного, а таким является и молодой герой... Можно ли сравнивать сказочных лесных разбойников с уголовниками? Даже в самых, казалось бы, реалистически переработанных мотивах иногда вкраплены чрезвычайно архаические частности. "Идет он по городу, видит двухэтажный дом, заходит в него. А в этом доме живет шайка разбойников. Заходит в дом, они сидят за столом, водку распивают" и т. д. Герой просится в шайку. "Если вы не верите, глядите - на моих руках: вот у меня и клеимы есть..." (ЗП 17). Это не что иное, как татуировка"29.
Именно эти секретные братства, мужские союзы стали основным структурным элементом развивающего человеческого сообщества30, легли в основу власти и управления. Если поначалу они и были властью, то в дальнейшем, по мере совершенствования иерархии власти, они стали ее силовыми ведомствами - по принципу тайных сообществ формировались войска, дружины, любые воинские подразделения, секретные службы, так же как и любые "преступные группировки" (в том числе итальянская мафия), так же как и более "невинные" структуры - бойскаутские, пионерские и октябрятские организации, фирмы, любые корпорации с древних времен и по настоящий день. Других образцов группового (несемейного) устройства просто не существует.
Это явление и создает главную интригу на территории любого мужского исправительного учреждения. Арестантский коллектив, состоящий из осужденных разных возрастов, совершивших разные по тяжести преступления, но поголовно прошедших "инициации", представляет собой такую же иерархическую "военную" структуру, как и коллектив сотрудников ("кощеево воинство" по Некипелову). Они следуют практически тем же правилам, соблюдают похожие запреты, разделяют те же ценности31. Прекрасным подтверждением этому служит дедовщина в армии, институте, через который проходит любой военнослужащий, к числу которых можно отнести и сотрудников пенитенциарной службы.
Суть указанной интриги заключатся в том, что на сравнительно небольшой территории находятся две воюющие армии: одна, превышающая другую по численности, как бы пребывает в плену, существует в условиях партизанской войны, а другая, малочисленная, обладает легитимной властью и может осуществлять прямые репрессии. Эта "гражданская" война обостряется групповым содержанием осужденных - живут они в "общежитиях" казарменного типа по 100 человек, что по количеству адекватно роте.
Все это делает любого осужденного заложником "братства", лишает его свободы воли, выбора - он либо соблюдает "понятия" и становится "правильным" арестантом, например, или немедленно переходит в разряд предателей и оказывается "козлом", "сукой", "опущенным" и т.д. Третьего не дано32.
Таким образом, исправление, воспитание, бывает здесь только одного толка - инициация, постижение ценностей традиционной культуры, укрепление мужской идентичности (крутизны) и жесткое противостояние "супостату" - "кощееву воинству", которое есть в определенном смысле всего лишь зеркальное отражение "арестантского братства".
Арестантские бунты, столь немилые сердцу руководства пенитенциарной системы, являются естественным следствием такого устройства. Пока российская тюрьма будет устроена как военный лагерь, а любой осужденный окажется инициированным членом "мужского союза", любые попытки модернизировать систему будут происходить в условиях, сильно напоминающих театр военный действий. Напрашивается рекомендация - сократить тюремное население раз в десять и перейти на индивидуальное наказание - содержать каждого арестанта отдельно и относиться к нему как к отдельной личности, вести с ним "индивидуальную работу", как уже 150 лет делают "у них", но... воздержусь.
***
Причины бунтов, всколыхнувшие тюремную Россию летом прошлого года, объясняются по-разному. Руководство пенитенциарной системы, например, связывает их с попыткой криминального сообщества, "авторитетов" с воли, захватить власть в тюрьме, сделать зоны "черными"33. В этом есть свой резон, и факты приводятся довольно впечатляющие. Да только слишком все это похоже на архаический миф, уже неоднократно прокрученный в замкнутом мифологического времени. Возникающее в качестве дежавю воспоминание о "сучьих войнах"34, на мой взгляд, именно такого происхождения.
Есть и другие причины-мнения. Например, что до бунта зэков довела попытка руководства отменить кастовость арестантского коллектива, смешав миски в колонийских столовых. Эту "гуманную" идею едва ли можно назвать продуктивной, но создать революционную ситуацию в зоне она способна, подобно убийству герцога Фердинанда в городе Сараево. Или другие "гуманные" свершения. Взять, например, прошлогоднюю амнистию.
Амнистия-2005, приуроченная к 60-летию Победы, в отличие от той, по-царски щедрой, амнистии -2000, приуроченной к ее 55-летию, была, по мнению многих, позорной, издевательской. Она вывела из неволи всего 262 человека. Стоило ли вообще затевать такое? Для чего? Чтобы дать понять арестанту, что даже положенное, заведенное порядком вещей "законное" освобождение не коснется теперь "мертвого дома"? Поманит, да обманет? Можно ли так играть народными чаяньями?
Специалисты еще в апреле, до вступления ее в законную силу, предсказывали, что такая амнистия может вызвать напряжение в тюрьме35. Льговские события, как известно, произошли позже, в конце июня.
***
Нынешняя амнистия, приуроченная к 100-летию Государственной думы, по предварительным данным, коснется 3 тысяч 36 из почти 850 тысяч арестантов, что составит около 0,35% тюремного населения. Маловато будет, хотя и в 10 раз больше, чем в прошлом году.
***
И в качестве послесловия.
Не все мне удалось рассказать об амнистии, что хотелось бы. Но самое главное, что я о ней знаю, было написано задолго до моего рождения, в сороковые годы, еще одним знаменитым арестантом, отсидевшим много лет в сталинских лагерях, - писателем и поэтом Юрием Домбровским.
Амнистия (Апокриф)
Даже в пекле надежда заводится,
Если в адские вхожа края
Матерь Божия, Богородица,
Непорочная Дева моя.
Она ходит по кругу проклятому,
Вся надламываясь от тягот,
И без выбора каждому пятому
Ручку маленькую подает.
А под сводами черными, низкими,
Где земная кончается тварь,
Потрясает пудовыми списками
Ошарашенный секретарь.
И кричит он, трясясь от бессилия,
Поднимая ладони свои:
- Почитайте вы, Дева, фамилии,
Посмотрите хотя бы статьи!
Вы увидите, сколько уводится
Неугодного небу зверья, -
Вы не правы, Моя Богородица,
Непорочная Дева моя.
Но идут, но идут сутки целые,
В распахнувшиеся ворота
Закопченные, обгорелые,
Не прощающие ни черта!
Через небо глухое и старое,
Через пальмовые сады,
Пробегают, как волки поджарые,
Их расстроенные ряды.
И глядят серафимы печальные,
Золотые прищурив глаза,
Как открыты им двери хрустальные
В трансцендентные небеса;
Как крича, напирая и гикая,
До волос в планетарной пыли,
Исчезает в них скорбью великая
Умудренная сволочь земли.
И, глядя, как кричит, как колотится,
Оголтелое это зверье,
Я кричу: "Ты права, Богородица!
Да святится имя Твое".
Примечания:
1 Амнистия - акт государственной власти, влекущий благоприятные последствия для лица, совершившего преступление; вид освобождения от уголовной ответственности и наказания, объявляемый Государственной думой Федерального Собрания Российской Федерации в отношении индивидуально не определенного круга лиц (ст. 84 УК). Правовые последствия акта амнистии: освобождение от уголовной ответственности; освобождение от наказания; сокращение наказания; замена наказания более мягким видом наказания; освобождение от дополнительного наказания; снятие судимости. Амнистия не ставит под сомнение законность и обоснованность приговора суда, а лишь смягчает учесть лиц, совершивших преступления
2 В ад.
3 В стихотворении "Он ушел покурить за барак", посвященного памяти Григория Подъяпольского. По книге: В. Некипелов. Институт дураков. "Помощь пострадавшим от психиатрии", Барнаул, 2005 г., с. 149.
4 Речь идет о Юрии Афанасьеве, которого Валерий Абрамкин с почтением называл "культурным тюремщиком" - начальнике женской колонии строгого режима в Орловской области (одной из двух существовавших, вторая была в Березняках, Пермской области. С конца 2003-го женский строгий режим в России упразднен. Это тоже инновация последнего времени).
5 Это мнение известного криминолога Юрия Антоняна. Я додумала и про криминологов, занятых изучением преступности - не с целью ли компенсации собственных влечений? Во всяком случае, другой криминолог, Нильс Кристи, к которому я обратила этот вопрос, против моей трактовки не возражал.
6 Да и не только служителя тюрьмы, всех, я думаю, кого с тюрьмой жизнь связала. Лично про себя могу сказать, что давно живу с ощущением, что отсиживаю некий символический срок. Уже восемь лет я работаю с тюрьмами, и особенно плотно - с одной женской тюрьмой. Размотав клубок разнообразных чувств, которые накопились во мне к этому виду своей деятельности, поняла, что когда-то (видимо во времена своей антисоветской юности) получила (назначила себе) срок (все вокруг сидели), и теперь его прилежно отсиживаю. Знать бы, когда придет амнистия!
7 "Для себя я эту силу назвал "завластье", вот таким смутным словом. Это некая сила, которая нашими тюремщиками руководила. Мистическая. Чисто мистическая. Название появилось вот откуда: у меня были случаи, где я твердо был уверен в том, что они (реальные люди, занимавшиеся мною), моего состояния, моих планов не могут знать. Но они в этих случаях действовали так, как будто все знали. И все, что мне в голову приходило - сделать то-то и то-то, - как будто ими угадывалось, потому что тут же мне ставилась преграда. Мне в этих случаях казалось, что нет ни Бога, ни дьявола. Есть бездна, первородный хаос, в котором еще свет и тьма, добро и зло - не разделены. Это "завластье" появляется из хаоса. Оно так сворачивает жизненное пространство, что никакой трагедийной ситуации не развернуться. В трагедийной ситуации есть рок, нормальный такой рок, судьба... А здесь остается некая сила, которая эту судьбу, этот рок, эту предназначенность убирает. И выстраивает другую, свою, для каждого человека, по новым правилам. Эта сила совершенно не дьявольская, не божественная, а какая-то другая (третья?). Из интервью, данного Абрамкиным осенью 1988 года Валентине Федоровне Чесноковой.
8 Хотя в судах - не "кощеи", а "крючки", что следует из пословицы, почерпнутой из Даля, моей любимой: "В земле - черви, в воде - черти, в лесу - сучки, в суде - крючки - куда идти?"
9 Эту цифру я узнала в сентябре 2004 г. от Сергея Болткова, в то время заместителя начальника ГУИН, генерала, на пресс-конференции в Париже, где мы вместе изучали тюремную систему Франции.
10 Не думаю, что еще остались люди, или даже дети в нашей стране, которые не знают способов арестантских наказаний за сотрудничество с администрацией. Тех, кто, все-таки, не знаком с этой проблемой, посылаю на сайт www.prison.org, там в разделе "словарь тюремного мира", можно посмотреть статьи: "козел", "опущенный", "правильный арестант".
11 Сумма может меняться, в зависимости от региона, но в среднем, по разным оценкам составляет до 1000 долларов за год "оставленного" в колонии срока.
12 Словечко жаргонное, но прозрачное - "по положенности", то есть - по уставу, по закону, арестанта кормят, оснащают - содержат, принимают и выпускают из тюрьмы. (Одет по форме, накормлен по норме).
13 Текст ранее не опубликован.
14 В 2006 г. стоимость содержания одного заключенного составила около 3000 долларов.
15 Государственное управление Федеральной службы исполнения наказания. Прежде называлось ГУИН, легко восстановить полное название из этой аббревиатуры, воспользовавшись как источником предыдущим примером.
16По состоянию на 1 апреля 2006 г. в учреждениях УИС содержалось 847,0 тыс. человек, в том числе в 765 исправительных колониях - 660,8 тыс., 209 следственных изоляторах, 7 тюрьмах и 153 помещении, функционирующем в режиме следственных изоляторов и тюрем - 171,6 тыс. человек, в 62 воспитательных колониях для несовершеннолетних - 14,6 тыс. человек. В учреждениях содержится 55,4 тыс. сужденных женщин, при женских колониях имеется 11 домов ребенка, в которых проживает 634 ребенка. В состав УИС входят также 2440 уголовно-исполнительных инспекций, в которых состоят на учете 600,3 тыс. человек, осужденных к наказаниям, не связанным с лишением свободы. Штатная численность персонала УИС составляет 356,9 тыс. человек, в том числе аттестованных сотрудников - 255,0 тыс. Производственный потенциал УИС составляют 602 различных промышленных и 69 сельскохозяйственных предприятий.
17 Это вариации на тему старой диссидентской поговорки "рука берущего, да не обнаглеет", которая является, в свою очередь, свободной обработкой евангельской истины "рука дающего не оскудеет".
19 Так называются "жалюзи" на окнах следственных изоляторов - щиты, сделанные из металлических полос, почти сплошные, с незначительными щелями между полосками, расположенные на внешней стороне окна. Из-за них дневной свет почти не проникает в камеру, что вызывает различные по степени тяжести медицинские последствия - от взрыва туберкулезных эпидемий до стрептодермии и кислородного голодания, особенно в жаркую пору лета. Реснички служили преградой для межкамерной связи - одной из главных забот персонала СИЗО. Межкамерная связь категорически запрещена, это не только дисциплинарная мера, но и требование следствия, но остановить ее практически невозможно.
20 Уголовно-исполнительный кодекс - главный регламент исполнения наказания.
21 Международные требования к помещениям камерного типа - не менее 4 кв. м на человека. В колониях, по российским стандартам - не менее 2 кв. м на осужденного мужчину, 3,0 - на женщину, 3,5 - на несовершеннолетнего.
22 Вот ведь какая архаика! Без платка нельзя выйти даже в "локалку". И юбка должна быть, иначе надзорсостав может написать рапорт, а это повлияет на все тот же досрочный исход. Людей с "запада" наша женская униформа поражает. Для них это карнавальный костюм - атрибут XIX века. А как еще докажешь, что они - женщины, если и костюм убрать? Не только прихожанам извне, но и самим арестанткам?
23 Это только в конце 2004 года вышла такая инновация, внесенная в УИК, и, как я с гордостью считаю, не без моего влияния.
24 Более подробно с описанием этого явления можно познакомится в книге Л.Альперн. Сон и явь женской тюрьмы. "Алетейя", СПб, 2004 г.
25 Этнологии, антропологии и культурологии, например.
26 Курсив мой (Л.А.)
27 Цитируется по книге В.Я.Пропп. Исторические корни волшебной сказки. с. 202-203
28 Там же, с. 208
29 Там же, с. 209
30 Другим, как я понимаю, стала семья.
31 Именно на это делал упор Валерий Абрамкин в своей лекции "Тюремная разборка и модель уголовного правосудия" , упомянув, что ценности тюремного сообщества - это базовые ценности традиционной культуры, и с этим трудно не согласится.
32 У людей, прошедших тюремное заключение, меняются ценности и поведение. Тюрьма не помогает исправиться и выжить после освобождения, наоборот, люди теряют последние полезные привычки и навыки самообеспечения. Тюрьма не может готовить людей к нормальной жизни в обществе. Прежде чем говорить о том, как помогать освободившимся заключенным, надо как следует изучить, что происходит с человеком в тюрьме. Основная проблема в том, что без твердых тюремных законов и тюремной иерархии существование в большом мужском коллективе просто невозможно, поэтому основные усилия должны быть направлены, прежде всего, на сокращение количества осужденных. Любые попытки насильственного слома сложившихся отношений приводят к тюремным бунтам, а внедрение новых социальных технологий может дать неожиданные, в том числе негативные результаты.
33 "Черные" зоны - колонии, где неформальная власть в руках у криминальной иерархии - авторитеты задают там тон и решают все основные вопросы, связанные с положением осужденных. Официальные власти только выполняют их решения, формально выдавая их за свои. В противоположность этому существуют "красные" зоны, где "авторитеты" изолированы от основных масс осужденных (в ЕПКТ или на СУСе), а рулят ставленники администрации, так называемый "актив" - "суки" или "козлы". Администрация стремится все зоны сделать "красными".
34Антонов-Овсеенко А.В. Враги народа. - М.: Интеллект, 1996. - стр. 137-139
35Как сообщает ИА "REGNUM", 27 апреля член Совета при Президенте РФ по содействию развитию институтов гражданского общества и правам человека, директор Общественного Центра содействия реформе уголовного правосудия Валерий Абрамкин на пресс-конференции в Москве дал резкую оценку амнистии по случаю 60-летия Победы: "Такой позорной амнистии за всю истории СССР и России никогда не было. Никогда не было такого, чтобы не амнистировали женщин с детьми, малолеток, участников боевых действий". Валерий Абрамкин особенно подчеркнул опасность разочарования, которое принесла с собой до предела урезанная амнистия. "Это постановление Госдумы следует назвать провокационным, - заявил он. - Я посещал места лишения свободы и знаю, какие ожидания связывались с амнистией. Сейчас там складывается такая ситуация, что мы прогнозируем массовые беспорядки. Учитывая, что за последние годы напряженность в местах лишения свободы сильно возросла, подливать еще масла в огонь это провокация".
36 "Амнистия, объявленная вчера Госдумой, распространяется на: осужденных за преступления, совершенные в возрасте до 16 лет, к лишению свободы на срок до пяти лет включительно; осужденных за преступления, совершенные в возрасте от 16 до 18 лет, к лишению свободы на срок до пяти лет включительно, ранее не отбывавших наказания в воспитательных колониях; осужденных за умышленные преступления, совершенные в возрасте до 18 лет, к лишению свободы на срок свыше пяти лет, отбывших не менее половины назначенного срока наказания; женщин, имеющих несовершеннолетних детей; беременных женщин; мужчин и женщин пенсионного возраста, но только тех, кто не совершал тяжких и особо тяжких преступлений. Амнистия будет введена в действие в течение шести месяцев. В Федеральной службе исполнения наказаний корреспонденту "Российской газеты" рассказали, что из 14 тысяч граждан, подлежащих амнистии, из мест заключения выйдут около трех тысяч. Остальные 11 тысяч уже и так на свободе - те, кто, например, осужден условно, с отсрочкой наказания, находится под судом или следствием, но не взят под стражу. Юрий Калинин, директор Федеральной службы исполнения наказаний: - Руководство государства отечески относится даже к заблудшим лицам. Светское тесно переплетается с духовным, поскольку мы находимся на пороге празднования и святой Пасхи, и 100-летия российского парламентаризма. Этот акт амнистии утверждает веру в государство, в то, что наше общество становится гражданским, где есть идеалы терпимости и примирения". Источник: Российская газета. 20.04.2006.