Где филолог, там и редактор... Уже несколько лет на филологическом факультете СПбГУ существует специализация "Литературная критика и редактирование". Как раз руководительница этой специализации С.В.Друговейко-Должанская обратила мое внимание на обсуждаемую далее книгу и даже подчеркнула особенно приглянувшиеся ей строки. Скажем, такой вот парадоксальный в своей безошибочности медико-литературный диагноз:
"Когда умер Всеволод Кочетов (он застрелился от рака), и Ананчика <...> назначили возглавлять "Октябрь"...
Привлекли Светлану Викторовну (помимо прочего, она куратор сайта "Культура письменной речи") и стилистико-анатомические подробности:
"Явилась Надюля с новой импортной футболкой с английским текстом в районе грудей. Покрутила бюстом..."
Авторская маммология (не путать с филологией) этой незатейливой абракадаброй, впрочем, не ограничивается:
"Далеко не юного возраста, с большими жировыми складками на полном теле "актрисы" под громкую хриплую музыку из динамиков раздевались до трусиков и, повернувшись к зрительному залу, потрясали своими, как футбольные мячи, грудями".
Это про стриптиз ( "Зрелище было отвратительное", - на голубом глазу пишет автор). Но про приличных женщин, пожалуй, еще похлестче:
"Через плечо у нее перекинут роскошный светлый шиньон".
Да и про мужчин:
"Валерий Иванович Шашин <...> приехал в Москву из Астрахани, где воспитывался в простой русской семье".
Да и про политику (август 1991-го):
"Из окон время от времени выбрасывались листовки с призывами противостоять путчу"...
Книга, из которой почерпнуты все эти (и нижеследующие) цитаты, называется, как вам наверняка нетрудно было догадаться, "Записками советского редактора". И выпущена она (а сообразить это и вовсе проще пареной репы) издательством "Новое литературное обозрение". Правда, не сразу. Ранее эти выбранные места из переписки двоечника с учителем публиковались фрагментами в журнале "НЛО" - и, таким образом, прошли как минимум двойную послесоветскую редактуру!
Светлана Викторовна зачитывает это студентам. Я думаю об элитарной филологии - и тащусь.
Владислав Матусевич (так звать советского редактора) служил сначала по патриотическому, а потом и по либеральному (тогда оно еще, впрочем, называлось демократическим) ведомству.
"В "Записках" с большой откровенностью, иронией и сарказмом показана повседневная жизнь двух известных "толстых" литературно-художественных журналов - "Нашего современника" и "Октября", а также издательства "Советский писатель" в период с 1978 по 1992 год. Автор широко использует свои дневниковые записи, где ярко воспроизводится редакционная атмосфера, описываются царившие там нравы, а также приводятся байки и анекдоты, бытовавшие в литературной среде того времени", - сказано в издательской ("НЛО"!) аннотации...
Следует, правда, уточнить, что откровенность у нашего грамотея невольная, ирония -неуклюжая, а сарказм срабатывает явно в противоположную сторону. Вот советский редактор злобно полил грязью очередного чванливого письменника и по контрасту, как его где-то наверняка учили, тут же преподал читателю положительный образец:
"А вот другой московский драматург, талантливый и популярный Семен Злотников всегда скромно появлялся в нашей редакции и терпеливо ждал, когда я освобожусь. К сожалению, сборник с его пьесами вышел уже тогда, когда Злотникова не было в России - испугавшись еврейских погромов в период смуты 1991 года, он эмигрировал в Израиль (пропущена запятая. - В.Т.) и о выходе в свет его книги мне пришлось звонить оставшейся в Москве тете Семена. Мы посетовали с ней о том (на то. - В.Т.) , что Москва лишилась одного из самых талантливых своих драматургов. А пьесы его продолжали и продолжают идти в московских театрах.
Хорошо помню также, как (мой Word подчеркивает " также, как" зеленым. - В.Т.) он в последний раз заходил ко мне в издательство. Открыл свой дипломат (что-то там случилось с замками), и я с удивлением увидел в нем лежащие ровными рядами пачки с зеленым чаем. "Вот, достал с большим трудом, - заметив мой интерес, пояснил он, - пью только зеленый чай. Он хорошо снижает давление и успокаивает..." Видимо, за внешней респектабельностью и невозмутимостью известного драматурга скрывалась легко ранимая душа московского интеллигента".
Может, хватит сарказма в противоположную сторону? Да нет, куда там:
"Вообще интеллигентных авторов было немного: помимо Битова и Злотникова запомнились Игорь Минутко, Анатолий Королев, Александр Ливанов, Виктор Посошков, Юрий Кашук, Игорь Зотиков..."
И, разумеется, апогея сарказм достигает в пассаже о нынешнем положении дел с редактурой:
"С исчезновением советского писателя как класса стал не нужен и "класс" редакторов. Осталась необходимость только в переводчиках и корректорах, хотя современные издатели стараются на них экономить. Поэтому сейчас можно смело играть в другую игру: раскрывать наугад современную книгу и искать в ней ляпы и грамматические ошибки..."
А вот вам ирония, как сказано выше, заведомо неуклюжая:
"Впрочем, многие наши девушки как в нашей редакции, так и в других редакциях, на мой взгляд, литературными способностями не отличались. Они просто, как курочки, высиживали свое заветное яичко, теплое местечко под редакторским солнцем и в первую очередь рассчитывали на благосклонность мужского начальства. И порой получали эту должность как награду за выслугу лет или преданность руководству".
Стилистические и синтаксические ошибки попробуйте сосчитать сами. Мы же переходим к большой, но невольной откровенности. Вот для начала образчик авторской эрудиции:
"Провел несколько приятных дней в Вильнюсе. Там, в Русском драматическом театре состоялась премьера спектакля по роману М.Булгакова "Мастер и Маргарита" в инсценировке нашего редактора Владимира Георгиевича Клименко. Он любезно согласился взять меня с собой. Ставил спектакль Роман Виктюк, но сам мэтр, после первой премьеры укатил в другой город работать над очередным спектаклем. А накануне, в Москве он рассказал Клименко, что во время первого представления, когда заиграл орган и появился Христос (так! - В.Т.) , все зрители встали, многие из них плакали".
А вот проникновение в онтологические тайны бытия:
"Удручает обилие смертей! После неожиданной смерти Стригина и Марины Владимировны Ивановой подряд целых три печальных сообщения из редакции прозы народов СССР. Там вообще сложилась нездоровая атмосфера тотального противостояния всех против всех".
Вот экзистенциальная уважуха:
"Приходила Юнна Мориц. Интеллектуальная, с красивым лицом. Мельком взглянула на меня и сказала: "Вы страдаете сосудистыми заболеваниями, но они не будут причиной вашего конца. На меня дохнула вечность".
Вот вольнодумство, увенчанное очередным стилистическим перлом:
"А я из Таллина поехал в Ленинград, проститься с моим другом Яшкой Шмидтом. Наконец-то в ОВИРе ему и его жене Марине выдали разрешение на эмиграцию. Он был отказником лет 20, и капитан милиции, который время от времени вызывал его для "задушевных" бесед, несколько раз говорил ему: "Яков Рувимович. Не суетись зря. Все равно твои кости будут лежать на ленинградском кладбище". На что Яшка каждый раз ему отвечал: "Нет, капитан! Это твои кости будут гнить здесь, а я все равно уеду из вашей засраной Совдепии!" И теперь его не столько радовал сам отъезд, сколько то, что он выиграл этот спор.
У них с Мариной не было детей, и Яшка надеялся, что в США он, помимо свободы, обретет и ребенка".
Вот философское раздумье над чужой рукописью:
"Есть нецензурные слова и выражения, но есть и полные скорби и горечи тексты".
А вот и саморазоблачительное признание в меркантильной природе собственного внутрииздательского "диссидентства":
"Рукопись долго готовили к публикации, вырезали отдельные куски, меняли названия. Редакторы читали ее частями, мне удалось перефотографировать полный ее текст. Каюсь, грешен, но я не смог устоять перед соблазном и направо-налево раздавал своим друзьям и знакомым читать эти фотокопии. Мне кажется, причиной тому было не только мое хроническое безденежье, но и жадный интерес людей к событиям дореволюционной России".
Причиной - чему? Тому, что советский редактор брал с друзей и знакомых деньги за знакомство с находящейся в издательстве на редподготовке рукописью!
"Капустин часто раздражается по любому поводу, он консерватор и с недоверием относится ко всему перестроечному. Мухин относится к нему (к перестроечному? - В.Т.) с некоторой иронией и порой подзуживает его. <...> Она отличается незлобивым мягким характером и легко идет на всевозможные контакты".
Хватит, пожалуй...
Что привлекло авторитетного издателя в этой сногсшибательной макулатуре? Благонамеренность! Матусевича все (по фамилии) поначалу принимают за еврея - а он не еврей! Он, как говорится, "русский, но порядочный" - антисемитские байки и анекдоты, бытовавшие в литературной среде того времени, запоминает и пересказывает, а самих антисемитов ненавидит лютой ненавистью. И осторожно, но упорно борется с ними - сначала в "Нашем современнике", потом - у Ананчика в "Октябре" и, наконец, - в "Советском писателе". Где его и застает вожделенная перестройка - и вместе с ней приходит полный абзац:
"Я подал заявление об уходе. Одновременно с этим написал статью в газету "Литературные новости", где главным редактором был Иодковский. Статья называлась грозно: "Мафиозные структуры издательства "Советский писатель". Иодковский тут же ее напечатал и сказал мне по телефону, что моя статья актуальна и убедительна. В ней я писал о формах личного обогащения нашей администрации, об их стремлении избавиться от неугодных членов коллектива, о том, что дочь Жукова состоит учредителем предприятия "Знак", а его жена - учредителем предприятия "Олимп"...
Но ворон уже каркнул "Never more". Дальнейшие разоблачения не спасали; подрабатывать продажей ворованных рукописей стало невозможно; перепродавать театральные билеты (еще одно хобби нашего симпатяги) - тоже; поневоле пришлось приняться за мемуары, а, закончив их, отправиться на поиски благожелательного издателя...
И такой, как нам уже известно, нашелся. Вернее, такая... Почему в "НЛО" взяли рукопись советского редактора, я вам уже объяснил, а вот почему хотя бы не отредактировали - не понимаю. Но, не исключено, догадываюсь:
Редактировать редактора - это, знаете ли, плеоназм! Или оксюморон? Это наш человек, а значит, не наш дискурс!