В поисках содержания
Форма без содержания - интереснейший феномен современного российского общества. И смею утверждать, что это уже не просто постмодернистские выкрутасы, но серьезная проблема, подойти к которой нужно со всей основательностью. Дело в том, что формально в России есть все, что должно быть в "приличной семье": и общественные организации вместе с партиями и движениями любого толка, и СМИ, и цензура (любая, какая хотите, от корпоративной до государственной), и "низы", и "верхи", и даже пресловутый, столько лет разыскиваемый "средний класс", который уже почти оформился. Но что-то все равно "не так". Что именно, нам еще предстоит понять. Пока же можно хотя бы означить и заявить проблему, которая столь многоаспектна, что осветить ее полностью пока не представляется возможным.
Прочтя недавнюю мою статью "Необследованные", один знакомый удивительно точно сжал содержательную часть и сформулировал основную проблему, перенеся акцент на себя (кстати, так только и должно понимать любой текст - примеривая его, как кафтан, на себя самого). Он удивленно спросил: "Это что, я псих, что ли?" А затем, подумав, добавил: "И ты - тоже?" Мой знакомый прав, разумеется. Все мы всегда "психи", это может подтвердить любой специалист. Но вот только до определенной черты: "психи" мы потенциальные. Во что и каким образом эта потенция может развиться, не так сложно предугадать (или даже просчитать). Вот только перед предугадыванием и прочитыванием ситуации её нужно осмыслить и осознать.
Может показаться, что общественные болезни, страхи и комплексы являют собой род гриппа. Знаешь ли ты о гриппе или не знаешь, природы болезни это не отменяет. Знание в данном случае просто помогает облегчить симптомы и успокоить себя любимого: грипп все равно лечится или за неделю, или за семь дней. Общественные болезни в действительности на грипп похожи мало: они в принципе не лечатся. Единственное, что могут сделать и власть, и общество (и то только сообща), - разглядеть симптомы и попытаться "сбить температуру" до нормального состояния, чтобы потом не лихорадило. Другими словами, насущно необходимо найти содержание, даже несмотря на то, что его не хотят видеть ни власть, ни общество.
Нарисуем - будем жить
Власть на протяжении всего ХХ века с последовательностью, достойной лучшего применения, придумывало обществу страхи, в которые общество охотно верило. Из последних страхов можно вспомнить "коммунистов", против которых нужно было "голосовать сердцем", и олигархов, которые "купили все" (на олигархах заработала свою популярность партия "Родина"). Ситуация стара как мир: когда-то были "убийцы в белых халатах" и "вредители", еще раньше - "разночинцы". Власть всегда "поднимала пехоту" в атаку на тех, кто самой власти казался опасным. "Пехоте" же, по большому счету, было все равно. Приходилось верить в опасность и бороться с ней. Так прекрасный герой Евгения Леонова честно говорит: "Все бегут:" - и устремляется вперед.
Беда здесь в одном: химера, которая выдается за "врага", врагом не является. Но вместо поиска реального врага властью рисуются картонные муляжи. В этих нарисованных координатах и существует сегодня российское общество. "Злоба" дня - это "национальный вопрос": ныне он стал разменной картой в любом политическом диалоге. "Русскими националистами" одна часть общества скоро будет пугать детей. Другая часть будет пугать детей кавказцами, торгующими на рынках мандаринами. И те и другие, однако, совсем не страшные.
Но почему-то жить в этих наспех придуманных координатах с каждым днем становится все тошнотворней. Одно дело, когда Юлия Латынина в очередной раз видит во всем кровавую руку КГБ:
"Я долгое время считала, что Щекочихин умер своей смертью, он достаточно много пил, например. А сейчас у "Новой газеты" есть основания считать, твердые основания считать, что он был отравлен. Это связано с экспертизами, которые были проведены за рубежом. Есть вещи, которые не согласуются с официальным врачебным диагнозом, не согласуется ни сам диагноз, который был поставлен, с тем, что происходило с Юрием Петровичем. Зато действительно симптомы, от которых он умер, полностью повторяют симптомы отравлений ядами, которые разрабатывались КГБ в советское время, иногда применялись для устранения диссидентов за рубежом. И видимо, это связано с солями тяжелых металлов. Во всяком случае, в тех опытах, которые ставились с тем, что, извините, осталось от Юрия Петровича, например, когда отвар из его кожи дали мышам, мыши сдохли. Очень трудно представить себе, что такое может быть в результате аллергии. От аллергии мыши не дохнут" (из программы "Код доступа").
Скажем, у Юлии Латыниной работа такая, следы КГБ искать, ничего нового она нам не открыла. Но вот общая ориентация на "политику" ни о чем хорошем не говорит.
Утраченные иллюзии
Ведь реальные страхи общества лежат вне политики. Здоров ли ребенок? Отданы ли долги? Сколько стоит молоко? Вернется ли муж утром (а если вернется, то со следами помады или без оных)? Эти простые прописные истины потому и называются прописными, что их необходимо прописывать. Им действительно уже необходимо учить. Хотя бы на уроках какого-нибудь "обществоведения", вместо нудных рассказов о "структуре гражданского общества". Но наше образование уже не советское, но еще и не какое-нибудь другое, а так - ": и сбоку бантик". В основном пишут отчеты в министерства, роно и прочие структуры.
В образовании - корень всех проблем нынешней России. Тревожность и нервность общества, его излишняя инфантильность, его уже хорошо различимый комплекс собственной незначительности и неполноценности - все оттуда, из детства, в котором немолодая и затюканная учительница воздает отмщение за свою несложившуюся жизнь сорока присутствующим на уроке обормотам. И то, что важнейший общественный институт, регулирующий и устанавливающий само понятие нормы, вдруг оказался прибежищем неудачников и зануд, уже само по себе трагедия, о которой нужно кричать на каждом углу. И в том, что задают тон в школе женщины (мужчин там почти не осталось), ничего хорошего нет. Обычно выросшие мальчики потом отыгрываются на своих женах. Правозащитники очень любят говорить о насилии в семье, но сказать о первопричине этой проблемы они политкорректно стесняются, а уж искоренить ее - тем более не в состоянии. Никто ведь не задумывается над тем, что если в школе один мужчина и этот мужчина - пожилой учитель труда, то школу нужно срочно закрывать.
Фундаментальная и не решенная до сих пор проблема образования заключается в том, что оно уже лет двадцать не соответствует жизни. Оно так и осталось в 1975 году: только компьютеры завезли да учителя состарились. Единственным методическим нововведением стал ЕГЭ, но он мало что может изменить. Пожалуй, оформилась и окончательно стала неотъемлемой частью самой образовательной системы только схема дачи и получения взяток, а все остальное осталось там, в 1975-м. Кроме, пожалуй, одного: школа больше не является мерилом "нормы". И иллюзии по этому поводу давно утратили самые оптимистичные наши сограждане.
Если кого-то удивляет, что самый известный серийный убийца, чье имя стало нарицательным, - учитель, то меня удивляет лишь одно: чикатил не так и много. Это кажется мне странным, потому что сама школьная атмосфера сегодня идеально подходит для конвейерного воспроизведения маньяков. Вы спросите как-нибудь, зайдя за ребенком в школу, а давно ли учителя проходили освидетельствование у психиатра. Об этом не принято говорить, но если не говорить об этом, то все учителя так и будут a priori считаться нормальными. Сколько же среди них - что уж там о "нормальных" - не очевидных шизофреников, параноиков, депрессивных психопатов, гадайте сами. Освидетельствований нет, так что чаще заглядывайте учителям ваших детей в глаза. Иногда это помогает:
Цепная реакция
Чему могут научить учителя - вопрос отдельный. Другое дело - какую атмосферу они создают в классе. Побывайте на каком-нибудь не "открытом", заштатном уроке, посмотрите, подумайте. Детская тревожность и подростковая психопатичность - прямое следствие извращенной образовательной системы, потому что изначально расти этим тенденциям неоткуда.
Кому-то все эти рассуждения могут показаться излишними: мол, ну, школа - что тут такого? Не всю же жизнь, мол, мы в школе учимся: оттрубил свое, и гуляй, Вася. Все это было бы хорошо, если бы не было так грустно и не выливалось в итоге в страшную цепную реакцию взаимного озлобления, когда тебя в торговом центре обругала хмурая продавщица, которой нахамила плохо крашеная девица в банке, которую иногда прикладывает за что ни попадя муж, которому не отдает сто долларов коллега, у которого сын, идиот, сидит целыми днями в Сети, где все куда как лучше, чем здесь, потому что у сына завтра в школе "квадратные многочлены", которые ему преподает учительница математики, мечтающая о зарплате хмурой продавщицы торгового центра.
Надо ли продолжать? И надо ли говорить, что, когда нам хамит продавщица, мы в лучшем случае молча называем ее дурой, разворачиваемся и уходим, чтобы в грубой (или не очень - как придется) форме выразить свое недовольство первому, кто под руку попадет. Параллельно всему этому тихому бреду власть пытается убедить общество, что главной опасностью являются то националисты, то азербайджанцы - тут уж как конъюнктура ляжет. И общество охотно верит картонным декорациям: не считать же, право слово, главной опасностью какую-нибудь продавщицу или учительницу. Пусть уж лучше мифические азербайджанцы. Враг же остается неведомым, потому что главный наш враг - это мы сами.
Так и живем. Серо. Улыбающиеся люди - они почему-то только в телевизоре и остались. Там, в зрительном зале концерта "Кривое зеркало". Так выглядит то самое содержание, а точнее - его подмена, очередной обман зрения, слуха и осязания.
С обществом без содержания, без внутренних скреп, с цепными реакциями злобы и отчуждения завтра может случиться все, что угодно. Нет, мы не то чтобы очень уж "психи", но хватит малейшего толчка, любой мелочи, чтобы наш уютный, но насквозь фальшивый мир вышел из берегов. Тогда-то все "психи" станут психами. Вот только тогда будет поздно.