Существуют ли эффективные механизмы дипломатического разрешения конфликтов в мире "после Косово", или дипломатия как таковая и ее наличный инструментарий пасует перед новыми вызовами международному миропорядку? Каков взгляд европейского "пехотинца" дипломатической службы на кризис современной дипломатии и внешнюю политику России? Об этом "Русский журнал" побеседовал с человеком уникальной профессии - независимым дипломатом Карне Россом, директор частной дипломатической службы "Independent Diplomat", бывшим главой миссии ООН в Косово.
"Русский журнал": Считаете ли вы, что современная дипломатия переживает кризис?
Карне Росс: Безусловно, в мире существует целый ряд проблем, в решении которых у международного сообщества нет единой позиции. Для меня показателем серьезности кризиса является степень человеческого страдания. Так, например, в моем понимании кризис, связанный с возможной ядерной программой, имеет меньшее значение, чем кризис, в рамках которого происходит непосредственное уничтожение людей. С этой точки зрения самым большим кризисом сегодня является Дарфур, где огромное количество людей страдает, в то время как мы с вами разговариваем. И, к сожалению, международное сообщество практически не обращает внимания на эту проблему. Так что можно сказать, что сегодня в мире существуют несколько острых кризисов, требующих незамедлительного вмешательства.
РЖ: Почему ситуация стала такой, какой она является сейчас?
К.Р.: Для этого есть целый ряд причин: история, геополитические тренды последних лет, которые привели к тому, что уровень доверия между основными державами стал чрезвычайно низким, а значит очень сложно достигнуть консенсуса в отношении того, как решать любые международные проблемы, будь то геноцид, внутренняя нестабильность, нераспространение Оружия массового уничтожения. Другой причиной являются институциональные механизмы, которые должны решать эти проблемы, но которые, к сожалению, с этим не справляются. Эффективность ООН и, в частности, Совета Безопасности оставляет желать лучшего. А в целом, это набор всех этих причин - геополитических и институциональных, который привел к сегодняшнему положению дел.
РЖ:Почему вы решили оставить работу в британском МИДе и пуститься в самостоятельное плавание?
К.Р.: Я решил уйти из английского внешнеполитического ведомства из-за войны в Ираке. Я работал с Ираком многие годы и был убежден, что британское и американское правительства говорят неправду, когда представляют причины, заставившие их начать интервенцию. Более того, я был уверен, что есть другие способы решить проблему, не прибегая к военной силе. И тогда я решил создать "Independent Diplomat", которая стала первой в мире некоммерческой организацией, оказывающей консультации по вопросам дипломатии. Потому что в современном мире сложилась такая ситуация, что те народы, чьи судьбы решаются в Совете Безопасности, как правило, имеют весьма отдаленное представление о том, как работает мировая дипломатическая машина, и нуждаются в консультации.
РЖ: По долгу своей работы вы встречались со многими дипломатами. Какова, по вашему мнению, разница между американской, российской и европейской дипломатией?
К.Р.: Основное отличие заключается в том, что США и Россия - это отдельные государства, в то время как ЕС это целая группа стран. То есть европейская политика сегодня - это политика всей Европы, а также политика ее отдельных стран. В этом заключается трудность работы с европейскими дипломатами, чья позиция, как правило, является многосложной и представлена самыми различными органами, которые вписаны в сложную иерархию ЕС.
Что касается США и России, то здесь отличие в том, что Вашингтон далеко не всегда имеет единую позицию по внешнеполитическим вопросам. Особенно это было заметно при нынешней администрации: между Госдепом, Пентагоном и Белым домом были значительные разногласия.
У меня небольшой опыт работы с российскими дипломатами, однако, позволю себе заметить, что, на мой взгляд, самая большая проблема российской дипломатии заключается в том, что не всегда понятно, что именно хочет Россия, в чем заключается ее позиция. Я глубоко уважаю министра иностранных дел РФ Сергея Лаврова, с которым я был знаком, когда он был представителем России в Совете Безопасности ООН. Его работа в Нью-Йорке была безупречной, он - талантливейший дипломат. Но будет справедливым заметить, что последние годы послания России ее партнерам были далеко не всегда ясными.
Примером является косовское направление, на котором, как сейчас заявляет Россия, ее интересы были полностью проигнорированы. Однако на последней стадии урегулирования позиция России не была четкой, и я могу сказать это с полной уверенностью, так как принимал в урегулировании самое активное участие. Российские дипломаты очень часто соглашались с решениями Контактной группы. Я общался со многими дипломатами, вовлеченными в этот процесс, один из которых рассказал мне о своем личном разговоре с Сергеем Лавровым, в котором тот сказал российскому министру иностранных дел, что Косово станет независимым, и Сергей Лавров согласился с этим. Это не может не вносить путаницу в отношении того, какой именно является российская позиция. Если сейчас Россия четко говорит, что выступает против независимости Косова, то в годы, предшествовавшие ее провозглашению, это было не совсем ясно. Было понятно, что у России есть возражения, но возражения и категорическое неприятие это совсем разные вещи.
РЖ: Несколько слов о международном праве, которое, согласно некоторым экспертам, переживает не меньший кризис, чем дипломатия....
К.Р.: Системы международного права, которое бы полностью принимали все страны, не существовало никогда. Хотя были моменты, когда большинство стран заявляли обратное, так же как и были моменты, когда международное право грубо нарушалось этими же странами, как это было в 2003 году с интервенцией в Ирак. Вместе с тем, в мировом сообществе по-прежнему существует некое декларируемое желание следовать нормативам международного права и уважать решения институтов, которые их продвигают, таких как ООН, однако отдельные страны, и я бы включил в их список и Россию, ставят свои собственные цели выше международного права.
Но в то же время есть и положительные моменты, такие как создание Международного уголовного суда, благодаря которому хотя бы часть преступлений против человечества будет наказана. Я лично считаю, что такие страны, как Россия, должны больше думать о последствиях, которые могут спровоцировать их действия. Уважение системы международного права принесет долгосрочные выгоды всем странам, в то время как ее нарушение может дать только выгоды краткосрочные.
РЖ: Каково ваше отношение к практике "двойных стандартов"?
К.Р.: Я не согласен с той системой аргументов, которая используется, в частности, Россией для формулировки идеи "двойных стандартов". Я убежден в том, что Косово является уникальным случаем и очень отличается от Абхазии и от Южной Осетии. Большинство населения Косова составляют албанцы, которые долгие годы страдали от притеснений Белграда. После падения репрессивного режима Милошевича было решено, что Косово представляет собой особый случай и что для принятия решения в отношении этого края необходима специальная структура - Контактная группа, и Россия согласилась с этим. Любой специалист по Косову скажет, что единственным долгосрочным решением для стабильного Косова была независимость. Абхазия и Южная Осетия представляют собой совершенно другие случаи, вряд ли можно говорить о том, что там большинство составляют русские, которых долгие годы подавляли Тбилиси.
Однако, несмотря на это, я хотел бы добавить, что здесь основной проблемой является отсутствие адекватного механизма для самоопределения. Я понимаю разочарование России в отношении того, что Косово была дана независимость, в то время как вопросы Абхазии и Южной Осетии повисли в воздухе. И я также понимаю желание абхазов и южных осетин выступить перед Советом Безопасности и озвучить свои позиции, поскольку я всегда становлюсь на сторону меньшинства, о каком бы народе ни шла речь. У всех у них есть право на то, чтобы их дело было рассмотрено надлежайшим образом в Совете Безопасности. Однако проблема в том, что внутри ООН не существует механизма, с помощью которого подобные ситуации могли бы быть рассмотрены, хотя очевидно, что такой механизм нужен.
Во всем мире есть немало народов, которые страдают из-за того, что не могут воспользоваться своим правом на самоопределение, одним из таких примеров является Западная Сахара, чье население десятилетиями страдала в результате вторжения Марокко. Так что вместо того, чтобы рассуждать на тему "двойных стандартов", я бы предложил России продвигать создание такого механизма, который бы применялся не выборочно, а во всех случаях.
Беседовала Юлия Нетесова