Доверие - категория внелогическая. Там, где есть вера, рациональные аргументы не важны, иначе это уже не вера, а холодный расчет. Возможно, именно поэтому меня преследовала бредовая в общем-то мысль, что не хватает переводчика рабочей группе "Бизнес и власть: что мешает перейти от недоверия к сотрудничеству?". Говорили-то все языком логических цепочек фактов и выводов. Но это был не тот язык. С тем же успехом дефицит нежности молодой жены к седовласому супругу можно объяснить неточностью формулировок пунктов брачного контракта. Ну не чувствует она нежности, и все тут. Как не чувствуют доверия бизнес и власть друг к другу.
Поскольку рациональное обсуждение состоялось и логические выводы сделаны, попробую ответить на вопрос, вынесенный в название рабочей группы языком чувственных категорий. Опираться при этом для чистоты эксперимента буду на свои ощущения от увиденного и услышанного. Да-да, именно субъективные ощущения. А "объективку" можно почитать в стенограммах форума и логически поопределять "правых-виноватых", "хороших-плохих" за "действие-бездействие" - это вопрос критериев. Чувство же внеоценочно. Нельзя быть правым или виноватым ни за радость, ни за ее отсутствие. С другими чувствами так же. Они или есть, или их нет.
В конце прошлого века пионер ракетостроения академик Борис Раушенбах предложил ввести " способность к вере" как один из признаков естественного отбора, хотя и не утверждал генетический характер ее происхождения. Дефицит способности к вере - первое ощущение, которое возникало от докладов. Сам вопрос доверия сводился к поиску причин его (доверия) отсутствия. Сколько можно назвать причин отсутствия радости? Сколько угодно! И ни одна из них не объяснит отсутствие радости, но и устранение одной или всех причин не гарантирует появления радости. Выступления изобличали причины отсутствия доверия между властью и бизнесом. "Бизнес и власть работают на одном поле - извлечения прибыли", - говорил Соловьев. "Тотальный дефицит справедливости - причина отсутствия доверия", - пополнял реестр причин Афанасьев. "Бизнес и власть конкурируют", - добавлял Кузнецов. С каждым следующим выступлением список причин недоверия пополнялся. Интересный эпизод произошел, когда два Александра, Лебедев и Кузнецов, независимо друг от друга перешли от причин недоверия сразу к вопросу "что делать?" и предложили свои варианты сотрудничества бизнеса и власти. Их глаза светились - они верили в возможность конструктива. Никто из них не предложил в качестве первого шага устранить все причины недоверия. Это и не требовалось. Недоверие было разрушено их же собственной верой, и они готовы были забыть обо всех причинах и верить снова. Я окинула взглядом зал. Некоторые лица чуть потеплели. Уже потом, вспоминая этот эпизод, я поняла, что не случайно оба - руководители успешного бизнеса. Ведь для того, чтобы их бизнес стал успешным, им для начала нужна была вера в то, что все получится. Но об этом я думала уже после. А в момент их выступлений ждала, что сейчас кто-то из зала поднимется и на волне энтузиазма скажет: "Я тоже хочу участвовать в предложенном вами проекте! Может, кто-то еще?". И по залу пойдет листочек с именами и телефонами, и закрутится... Никто не встал, участия своего не предложил. Хотя, казалось, не хватило нескольких секунд или одного внятного призыва к действию. Я попыталась ощутить, что же помешало. Еще раз окинула взглядом зал и почувствовала... отчуждение. Вот второе чувство-слово, которое, как мне кажется, отвечает на вопрос, поставленный в названии рабочей группы. Каждый выступающий был чертовски прав. Обличал. Делал выводы. Призывал. И уходил с трибуны в одиночестве своей правоты. Его сменял следующий, и следующий, а эффект оставался тот же.
"Ни одна ассоциация бизнеса не проявила инициативу, не предложила обсудить законопроект", - рассказывал о своем законотворческом одиночестве представитель депутатского корпуса.
Миссия слушателей - быть свидетелями исповеди об одиночестве - тоже не предполагала коллективного акта. Вместе можно бороться, петь, работать, но роль свидетелей не предполагает взаимодействия. Так бы зал и рассыпался на атомы отчужденности, если бы не... потребность в конфронтации. Она ощутилась, когда тема "Бизнес и власть..." ловко подменилась на "Бизнес vs власть". В рациональном поле это объяснимо. "Коррумпированная власть мешает развиваться благолепному бизнесу" - это логичное объяснение для одних. "Эгоистичный бизнес не признает социальной ответственности" - логично для других. Этого вполне хватает для объяснения конфронтации. Везет логикам! Если же перейти к рассмотрению страсти к конфронтации, то причинами уже не отделаться. Потребность в конфронтации - это внутреннее свойство человеческой души. "Презумпция виновности бизнеса", - подметил Соловьев. "Презумпция виновности власти", - слышалось между строк каждого второго доклада. Адвокат Макаров нашел определение, которое лежит в сфере ментальности. "Культура массового героизма: налоговые органы, героически защищающие интересы государства против героически уклоняющихся налогоплательщиков", - этими словами депутат вывел, наконец, дискуссию в сферу иррационального.
И ребенка-то выплеснули вместе с водой. В ходе дебатов прозвучало три подхода к сотрудничеству бизнеса и власти. Редкая рабочая группа схожего формата смогла бы сформулировать и один. А тут целых три!
Первый подход - его предложил Александр Кузнецов - строить сотрудничество бизнеса и власти на основе борьбы с общими конкурентами - транснациональными корпорациями. Этот старый как мир алгоритм содержит в качестве ресурса как раз потребность в конфронтации, только конфронтация в этом случае направлена на внешнего врага.
Второй подход - сотрудничество для реализации общих внутригосударственных целей. На примере проекта конкурса господдержки производителей дешевых домов Александр Лебедев показал, как этот подход можно реализовать в сжатые сроки. Его предложение содержало уже конкретные параметры и механизмы взаимодействия.
Третий подход - из сферы ментальных потребностей - предложил все тот же Александр Кузнецов. В его основе лежит универсальная человеческая потребность "быть хорошим". "Если перед самими собой не делать хорошие дела, то будем жить в плохом обществе. Социальная ответственность в моем понимании - это вопрос к себе: что хорошего я могу сделать? Делая хорошие дела, я заражаю других". Он говорил это слегка смущенно. В этот момент он был беззащитным и сильным одновременно...
В сумме эти подходы составляют целостную систему. Казалось бы, их надо зафиксировать в качестве резолюции рабочей группы. Дальше этот документ вполне мог бы стать основой для разработки как широкой программы взаимодействия бизнеса и власти, так и избирательной стратегии правящей партии. Да не тут-то было.
Модератор дискуссии преподал урок негативной мобилизации. Сначала - резкий удар по самооценке бизнеса. "Бизнес импотентен! Бизнес не способен защитить свои интересы. Бизнес не способен конкурировать с властью", - адвокат Барщевский как будто оглашал приговор. После чего зачитал свой собственный проект резолюции, каждый пункт которого начинался со слов "Бизнес требует... бизнес настаивает...". И тут зал ожил и сплотился. Отчужденные до этого слушатели одобрением резолюции старательно доказывали, что "бизнес не импотентен".
Но все-таки все будет хорошо, раньше или позже. Есть представители и бизнеса и власти, которые предлагают конструктивные подходы и видение. И есть множество людей, способных верить, преодолевать отчужденность и получать удовольствие от сотрудничества в достижении позитивных целей. Они не могут не встретиться. И модерировать их не потребуется.