Россия и НАТО в новейшее время. Часть I
Недолгая дружба
На постсоветском пространстве ситуация развивалась в начале миллениума неоднозначно. С одной стороны, бывшие республики СССР, вроде бы, выступили единым фронтом с Россией - в поддержку борьбы с терроризмом. С другой - фронт этот был единым лишь отчасти: фактически, те же государства Средней Азии попытались выступить миноритарными самостоятельными игроками. Наиболее характерен в этом плане пример Узбекистана, который зашел в военном сотрудничестве с Западом столь далеко, что спустя четыре года, когда обстановка изменилась, Исламу Каримову пришлось с большими усилиями и моральными издержками "переламывать ситуацию".
Конечно, задним числом можно признать, что достижения России в деле сближения с Западом и НАТО носили тактический характер. Однако это не совсем соответствует истине. Ощутимое ослабление конфронтации имело и менее очевидные плюсы стратегического характера. К концу 2001 года Россия все еще была весьма ослаблена. Властную вертикаль только предстояло в должной степени укрепить, а экономика страны еще так и не оправилась от кризиса 1998 г. РФ еще не была готова к возвращению себе роли полноценного игрока на большой политической арене, и в этой ситуации потепление отношений с Западом шло стране только на пользу.
При таком подходе несомненно положительным моментом следует признать создание, в соответствии с решениями Римской встречи (май 2002 года), Совета "Россия-НАТО" и дальнейшие мероприятия, проходившие в его рамках (включая совместные учения и миротворческие операции). Ключевым тут становится то обстоятельство, что Россия, на какое-то время, перестает рассматриваться Североатлантическим альянсом, как противник. В новой конфигурации противником становится абстрактный "международный терроризм", РФ же выступает в роли союзника - пусть и с определенными оговорками.
Однако основные плюсы от сотрудничества с Россией НАТО получило в первые же месяцы "войны с терроризмом" - в дальнейшем же бонусов от сотрудничества с новым союзником стало меньше.
С другой стороны, постепенно начал меняться и внешнеполитический курс самой России. Точнее, не меняться даже, а формироваться ? ведь на протяжении 90-ых годов самостоятельного курса, по большому счету, и не было. Россия крепла экономически - и все громче стала заявлять о себе как о самостоятельном игроке (как на постсоветском пространстве, так и за его пределами), что, разумеется, никак не могло приветствоваться Западом. Да и кратковременный период роста прозападных (а еще точнее, проамериканских) настроений в обществе тоже постепенно пошел на спад: внезапно выяснилось, что объективных причин для подпитки таких настроений попросту не существует.
Сначала трещинки в новой коалиции были не особо заметны, при том, что охлаждение отношений можно было наблюдать с обеих сторон. Своеобразным "моментом истины" стало начало операции против Ирака: логика "войны против мирового терроризма" начала давать сбои, и Россия отошла от курса безусловной поддержки США в этом направлении.
Тем более, что по вопросу об операции в Ираке единого мнения, как достаточно быстро выяснилось, не наблюдалось и внутри самого НАТО.. С некоторой лояльностью к Ираку традиционно относилась Франция; серьезные сомнения в целесообразности акции возникли и у Германии. Опять противоречия на Западе - которыми, увы, в очередной раз, не упустил возможности воспользоваться Кремль.
И опять охлаждение
2003 год стал очередным поворотным пунктом в отношениях России и НАТО. Оттепель закончилась - и на смену ей стали постепенно приходить заморозки.
Повторимся, все началось с Ирака - по крайней мере, внешне. Однако в действительности охлаждение наметилось несколько раньше, и тому было много заметных для специалистов признаков. Причем признаков, если угодно, дискурсивных. Внешне все выглядело благопристойно: лидеры РФ и стран НАТО по-прежнему обменивались любезностями, хваля друг друга за поддержку в "деле борьбы с терроризмом". А вот настроения в прессе потихоньку менялись - как в России, так и на Западе.
Тихой сапой в западные СМИ стала возвращаться антироссийская риторика. Нет, полностью, конечно, она никуда и не пропадали: так, еще 28 ноября 2001 давний недруг России и СССР Збигнев Бжезинский (Zbigniew Brzezinski) выступил о влиятельном американском "The Wall Street Journal" со статьей "НАТО следует остерегаться России", в которой вопрос ребром: "Ассимиляция России в НАТО желательна и даже исторически неизбежна. Но на каких условиях?" - и, в числе, прочего, подверг критике создаваемый Совет "Россия-НАТО". Однако до поры-до времени подобные публикации все же не создавали общего информационного фона.
А вот к началу 2003 г. тон западной прессы (как правой таки левой) стал постепенно меняться. Вновь стали всплывать заявления о "проблемах с демократическими реформами и правами человека" в России - причем как в привязке к Чечне, так и помимо нее. Постепенно все происходящее начло напоминать то, что в 80-е было принято называть "антисоветской истерией" - на сей раз, впрочем, уже антироссийской. До кульминации, наступившей к осени 2004 г. было еще достаточно далеко - но тенденция уже стала вполне очевидной.
В свою очередь, в нашем обществе антизападные настроения, так ослабшие после 11-го сентября 2001 года, вновь стали расти. Виной тому, безусловно, иракская кампания. Афганские талибы рассматривались как несомненные враги. Не только потому, что они - мракобесы, заставляют женщин носить чадру, запретили телевиденье и разрушили буддистские статуи. Но еще и по той причине, что именно талибы рассматривались как прямые наследники тех самых моджахедов, с которыми многие годы так бесславно воевала наша страна.
Не так с Ираком. Саддам Хусейн, с точки зрения россиянина, выглядел скорее "своим сукиным сыном". Да, диктатор и тиран - но диктатор дружественный. Отношение к фигуре Хусейна, в этом смысле, можно сравнить с отношением к югославскому президенту Милошевичу, а с определенными поправками - даже к Александру Лукашенко: "ну, суровый - зато в стране порядок, и смелый - Запада не боится". Напомним, что в условиях режима экономических санкций Запада против Ирака именно Россия, пусть и в мягкой форме, оказывала багдадскому режиму поддержку - как моральную, так и политически-экономическую.
Вызов брошен
Однако и настроения в обществе, и общий настрой публикаций в СМИ - это лишь фон, на котором российское политическое руководство разрабатывало свою позицию в отношении к ситуации с Ираком.
И решение это оказалось взвешенным, пусть и рискованным на первый взгляд. Владимир Путин решил использовать разногласия внутри самого блока НАТО - и поддержал не "атлантическое крыло", а "континентально-европейское". В 2001 г. подход был продемонстрирован прямо противоположный - но тогда не было и разногласий: континентальные державы быстро пришли к прямой поддержке США и Великобритании. На сей раз, однако, вышло по-другому. Реакция на американскую инициативу оказалось даже не сдержанной, а весьма холодной. Германия и Франция в достаточно категоричной форме отказались от участия в военных действиях, а поддержку США выразили куда более слабые военном отношении страны - такие, как Испания и Польша. И, что еще существенней, новую коалицию нельзя было отождествлять со всем блоком НАТО.
Именно к этому времени относится первый пик активности Владимира Путина в западной Европе. Российский президент, фактически, упаковал отказ от поддержки США по иракскому вопросу в изящную дипломатическую обертку. Мы, мол, не просто имеем наглость возражать - но поддерживаем крупные государства-члены НАТО.
Буш, будучи, напомним, человеком идейным), тогда затаил обиду - и на европейцев, и на Россию. Изрядную обидчивость он продемонстрировал и позднее, осенью 2004 г., но тогда конфигурация "США-Европа-Россия" выглядела уже совсем по-другому. И обида эта лишь крепла, когда американо-британская коалиция все больше и больше увязала в Ираке. России вся эта история во многом помогла "соблюсти баланс интересов": отношения с ключевыми странами западной Европы улучшились, а резкий рост цен на нефть, ставший итогом затяжного военного противостояния (сначала - прямого, потом - в форме "партизанской войны"), заметно упрочил экономические позиции страны, а заодно и усилив, в хорошем смысле этого слова, амбиции ее руководства.
Продолжение следует