Виталий Калоев - это то самое гражданское общество, которого хотят либералы. Оно именно такое, не иначе. Гражданское общество - это вовсе не тот случай, когда в автобусах систематически уступают место менее удачливым в смысле пола особям, а прежде чем что-либо сказать, так искренне извиняются. Гражданское общество - это то общество где есть граждане, то есть личности. Где действие хотя бы иногда обусловлено не установленным сверху порядком, а низовой активностью людей.
Виталий Калоев - это тот самый русский, которого ищут "патриоты". Только вот осетин, конечно. Но это никогда не было проблемой.
Отношение к делу Калоева - крайне нехарактерный для реальности яркий пример, который позволяет четко понимать, кто есть кто. А именно: разделить людей на "мужчин" и "женщин". В гендерном смысле. Слово "гендерный", кстати, не синоним для "полового", как думают те, кто его использует как более сложный, а соответственно, и более престижный аналог слова "половой". Гендерный - это описание половой установки (и тем самым половой роли), которой индивид обыкновенно придерживается. И эта установка может не противоречить структуре половых органов конкретного индивида. Это та самая "отраженная в литературе" постмодернистская мужескость и женскость.
Специальные исследования, как говорится, показали, что многие мужчины используют женскую установку, а женщины - мужскую.
Если просто, то "женщины" - они против Калоева. Они говорят: "Закон, закон!" (и другие известные им слова). И это даже правильно. Потому что закон защищает слабых от сильных. Слабых больше, они ненавидят и бояться любого проявление силы, тем более публичного. В западном обществе (да и в нашем уже) на силу наложено определенное культурное табу - пиар силы запрещен. Надеюсь, понятно, что журнал для мужчин с фотографиями рельефных, заботливо натертых специальными маслами мужских торсов с бутылкой спонсоровского виски в руке - это как раз женское - внешнее, конформное, безопасное.
Да, я об этом уже писал. И даже более красивыми словами. Но это не значит, что говорить об этом далее не стоит. Логика, предполагающая что надо говорить новое, и новое, и новое, - она та же самая, "женская". Это стремление к новому, хотя бы по форме, - оно точно такое же: мне те трусики, и те трусики, и даже еще и те трусики. А мясо купит муж, оно липкое и чей-то труп. Я не совсем сексист, наоборот, выступаю не против женского, а против его экспансии в традиционные сферы мужского. Слабость - пусть она будет, но не в таком масштабе.
Ясно, что сила не в пальцах. Сила - в желании выбирать. Мне кажется, что это определение - очень хорошее, и я сам себе рад, написав непосредственно так.
У Нильсена тоже есть дети, говорят наши женские сограждане. Подрастут и поедут в Осетию мстить. Ха-ха. Во-первых, это громко сказано "подрастут". Во-вторых - никуда они не поедут. Мне это напоминает прекрасный перевод фильма "Чикаго": "Да откуда у него семья?" - "А у Фреда Кейсли она была: жена и пять маленьких Кейсли".
Дети авиадиспетчера Нильсена - это что-то такое же, невнятное и второстепенное, как "маленькие Кейсли". Можно, конечно, спросить возмущенно: "Да откуда вы знаете?" Но ведь это так - зачем же спрашивать?
А почему? Когда Калоев нашел Нильсена, тот, мне кажется, его просто не понял. Ведь власти не нашли оснований для его ареста. А значит, он ни в чем и не виноват. Вот если бы его, Нильсена, осудили - вот тогда бы он, я думаю, раскаялся, он бы почувствовал чужую боль. Он так и живет, по-женски - за него во всех важных вопросах уже подумали. Самостоятельно он думает в основном о том, какой сорт колбасы - любимый. Это не потому, что он швейцарец, в общем-то, в России тоже всякие люди живут.
А что же было Нильсену делать? Пуля в лоб? Необязательно. Он мог прилететь (или на поезде, на всякий случай) в эту дикую Россию и встать перед родственниками погибших на колени. И сказать: дело было так и так. И просить прощения, потому что какая-то часть его вины есть по-любому. Тем более если он предпочел сексуальные утехи со швейцаркой выполнению своей ответственной работы. А вы говорите "маленькие Кейсли". Оттого и во множественном числе - чтобы прирост нации держался на нулевой отметке. Чтобы планировать было удобнее.
Если бы Нильсен встретился с родственниками погибших и они увидели его боль и ужас, я уверен, что Калоев его не убил бы. Может быть, пнул кто-нибудь, но уже из этих, из женских. Не Калоев.
Но Нильсен не полетел. Почему? Потому что к нему не обратилась с этой идеей влиятельная Миссия доброй воли, не собрала в путь-дорогу венки из "Икеа" и бусы - менять у туземцев на маленькие местные сувениры, которые затем целый год по праздникам дарить коллегам и друзьям.
Нильсен мог сделать многое, но не сделал. Потому что не был личностью, потому что жил исключительно по тем правилам, которые для него установили другие, чтобы более эффективно управлять его в целом нильсеновской жизнью. И Нильсен никогда не был бы наказан. Не из великошвейцарского шовинизма, нет. Хотя бы потому, что кампания Skyguide, отчисляющая налоги в швейцарский бюджет, как и любой другой крупный налогоплатильщик, - там бог и молитвенный камень в одном лице. Дело тянулось бы годами - с всякими экспертизами, скрупулезным соблюдением нильсеновских прав и прочим. И тихо завершилось невнятным решением где-нибудь года через три.
Хваленое независимое швейцарское правосудие вообще оказалось ничем не лучше и не хуже российского. Сжатые сроки рассмотрения, неприятие доводов защиты, а брату Калоева так и не разрешили передать подсудимому немножко национальной еды. Совсем как у нас. Только там это не называется "фашизм". Потому что все верят в Суд, Закон и Непорочное Зачатие.
И я не думаю, что и хваленая швейцарская тюрьма однозначно лучше российской. Они там прессуют мозг, реально перевоспитывая людей в распрекрасных членов общества. То есть ломают идентичность. А российская тюрьма дает еще одну, пусть страшную, идентичность, не уничтожая бесповоротно старую.
Ну, а если все будут так? Начнут все - линчевать и самоуправляться? А если и тебя кто-нибудь?.. Но беспредел - это не воздаяние по заслугам. А кто определит? Совесть. Этика. Да и разве Калоев отмстил по законам гор? Не тот случай. Он просто остался мужчиной, человеком. Нельзя не отвечать Нильсену - сам в него превратишься. Кроме того, именно отсутствие у швейцарского правосудия стремления наказать виновных в гибели осетинских детей привело к такой развязке.
"Так что же делать с Калоевым?" - спросит юная читательница и безучастно посмотрит на пол. Ничего не делать. В смысле мы с вами ничего тут сделать не можем. Для нас важно не то, что с кем делать, а как нам воспринимать. В данном случае именно восприятие и есть ваше (и мое) действие. Жить тем, что имеет к тебе отношение, а не фантомами массового сознания. Это тоже, в общем-то, "мужское" свойство. "Женское" - это когда землетрясение с Уги-Уки беспокоит больше, чем гвоздь в собственном сапоге. Гвоздь, и только, - это более морально (не в сопливо-телевизионном смысле). Ведь если гвоздь будет мешать ходить, можно споткнуться и задавить массой тела старушку, ту самую, которую следовало перевести через дорогу. Мысль же о землетрясении занимает драгоценное время (а старушка все надеется).
И совершенно не важно, считает себя Калоев русским или нет. Не важно, как и чем он жил раньше. Есть такая история, про китайцев. Более просветленный собрат говорит о менее просветленном, к тому же мертвом: не знал, как жить, но знал, как умереть. Этот тот случай.