От редакции. 28 мая Дмитрий Медведев провел встречу с активистами и руководителями партии «Единая Россия». Отметив, «благополучие нашего государства находится в руках правящей партии», президент призвал партию быть более энергичной, особо обратив внимание на необходимость участия партии в модернизационных и инновационных программах. Он также предупредил единоросоов, что если модернизация не приведет к реальному улучшению жизни населения страны, то партия, «какая бы она мощная и сильная ни была, как бы ни были популярны ее лидеры, вылетит, у власти не удержится».
* * *
РЖ: Уважаемый Сергей Борисович, как бы Вы определили главный посыл встречи Дмитрия Медведева с активистами «Единой России», и кому он был адресован?
Сергей Чернышев: Президент сам сказал однозначно: он откровенно сказал партии, что если она хочет сохранить власть, она должна изменить политику, в том числе экономическую. А иначе ситуация «съест» этот ресурс.
РЖ: Следует ли это понимать так, что партия пока находится у власти просто по инерции?
С.Ч.: Не знаю насчет инерции, но она находится у власти по факту. И в данном случае это не было встречей «по поводу» – знаете, когда лидер одного государства едет с визитом в какую-либо страну, он дает интервью представителям СМИ этой страны. Такое интервью всегда адресовано прежде всего руководству это страны. А в данном случае президент пришел туда, куда он пришел, и сказал то, что он сказал, тем, кто там собрались. Это был сигнал и руководству партии, и ее активистам – конечно, не только тем, кто сидел в зале, потому что президент особо подчеркнул, что одно из главных направлений работы партии – это регионы и муниципалитеты.
РЖ: Чем была вызвана необходимость прихода именно сейчас?
С.Ч.: Сила политика определяется, в частности, силой его интуиции. А интуиция политика главным образом сконцентрирована на материи власти. Если эта материя прибывает, тогда возникает возможность для некоторого комфорта, для периферийных действий, для взгляда на перспективу. А если эта материя не прибывает, а наоборот, убывает, тогда нужна молниеносная реакция: открыть кран, закрыть кран, перенаправить потоки. По-моему, Медведев как сильный политик ощущает некоторые тревожные тенденции в этой материи власти – то что она может начать и уже местами начинает убывать. Вот он и направился в одно из тех мест, где находится главный кран или та распределительная зона, которая распределяет потоки на регионы.
РЖ: Те тревожные тенденции, о которых Вы упомянули, характеризуют только партию или саму президентскую власть?
С.Ч.: Власть – это единая система, имеющая множество источников. Представьте себе, например, добычу нефти или газа. Там много подземных источников, у власти тоже много подземных источников. А дальше идет система перекачки, распределения потоков, пока, скажем, газ не дойдет до конкретных потребителей. И проблемы могут возникнуть на любом участке. И в данном случае президента волнует вся система трубопроводов, которая через «Единую Россию» доходит до уровня региональной кадровой политики.
РЖ: Но все-таки лидер партии – не Медведев, который формально к партии не имеет никакого отношения, а премьер Путин.
С.Ч.: Тем более. Но единая партия у нас одна, и если это – партия власти, то не так важно, кто какую формальную позицию занимает и кто как называется. Важно, что у каждого свой контур регулирования и у каждого своя роль.
РЖ: Если партия теряет свой ресурс, то не означает ли это, что президенту имеет смысл сделать ставку на какую-то другую силу?
С.Ч.: Я разве говорил, что она теряет ресурс?
РЖ: Вы сказали, что есть тревожные тенденции.
С.Ч.: Такая потеря может начаться, если не совершить некоторые действия. Президент предложил партии сделать ход. Общий ход состоит в том, что нужно менять парадигму экономической политики и двигаться от сырьевой к инновационной экономике. И президент специально сделал сигнал правящей партии о том, что инновация и модернизация для нее, среди прочего, это и вопрос сохранения власти. И если у сильного игрока возникает тревога, то он должен пойти к тем, у кого тревога еще не возникла, и найти способ передать им свою тревогу.
РЖ: В какой степени Медведев прав, говоря, что из-за высоких цен на нефть в России «все стали расслабляться»?
С.Ч.: Мне приходится следить за конъюнктурой. Не так давно было довольно сильное и длительное падение цен на нефть, которое тут же обрушило наш фондовый рынок. Как только начинается понижение, у нас оно начинается «с плечом», т.е. усиленное понижение. Это означает, что мы по-прежнему сохранили зависимость от процессов, которыми мы не управляем и которые для нас имеют характер некоторой погоды. А по поводу погоды нет никакой надежды, что она будет устойчиво улучшаться.
РЖ: Но эти ухудшения погоды по большому счету никого не сподвигли на модернизацию и инновацию.
С.Ч.: Да, уж если такое большое падение, какое было в 2008–2009 годах, никого не сподвигло, то понятно, что тревожные сигналы продолжаются, но, видимо, они тревожат только верхние уровни руководства.
РЖ: Когда президент говорит, что «партия должна быть энергичной», означает ли это, что он недоволен нынешней степенью ее энергичности?
С.Ч.: Раз он так говорит, то да – недоволен, это очевидно. Вопрос в том, что он недоволен ее энергичностью в некоторых определенных сферах. Как раз он и обратил внимание на те новые сферы, где она не энергична или недостаточно энергична. В частности, в инновационной экономике и в поддержке бизнеса. Он видит некоторые зоны, где власть утекает или недостаточно воспроизводится. Он их связывает с инновационной экономикой, в отличие от сырьевой, и с соответствующей кадровой политикой. И с инновационными проектами типа Сколково.
Очевидно, он чувствует недостаток энергии именно в этом вопросе. Ведь всякая партия, пока ей начальство не указало новое направление, бросает всю свою энергию на уже существующие направления. В этом смысле роль президента или премьера аналогична роли предпринимателя – руководителя верхнего уровня, который предлагает стратегический маневр ресурса. Они говорят: в этой зоне власть рискует не сработать, а вот в этой зоне ее ждет максимальная прибыль. Медведев задал стратегический маневр. Теперь дело за тем, чтобы разработать конкретную модель.
Беседовал Борис Волхонский