Я признаюсь, чего таить: страх как люблю популярную медицину. Пользоваться ей - упаси Господи, а вот наблюдать за пользующимися иногда бывает очень интересно. Именно медицина, сама того не ведая, вытаскивает наружу все наши коллективные страхи, подсознательные комплексы, неведомые тайны, о которых не догадываются ни мама с папой, ни жена с детьми, ни лирический дневник.
Так, я очень хорошо помню, как в начале девяностых одна моя знакомая профессорша, дама не столько умная, сколько очень деятельная (у нас образование "двигают" именно такие), чуть не сошла с ума, пытаясь похудеть на каких-то чудовищных травяных чаях или чем-то там еще, что рекламировалось как панацея от целлюлита. В данном случае не важен продукт: продукт как раз глубоко вторичен. Важна совершенно ненормальная установка на определенное действие. Поглядев на профессоршу и даже попытавшись ее переубедить (о наивность!), я с грустью понял, что похудение - это квазирелигия, со своими мифами, героями, со своим Концом Света и Мировым Добром. Манихейство для очень бедных. Эксплуатация очень простого в своей сущности социального мифа, который в конечном итоге перерастает сам себя. Куда там вечному, но ничего не обещающему Одиссею. Ныне любая уважающая себя квазирелигия обещает - здесь, сейчас, все сразу. Тем и подкупает.
Я очень надеюсь, что профессорша похудела хоть на полкило. В противном случае она должна была (просто не могла) выбрать себе какой-нибудь другой миф из существующего набора, и в этом наборе миф о похудении - не из самых страшных. Существует, скажем, миф об "одинокой успешной женщине, которой нужен молодой любовник", не очень пока популярный в России, но набирающий обороты и в наших северных широтах. По меткому замечанию моей жены: "И что тут с бабами делается - страшно даже описать". Мне - не страшно, но разговор не о том. Телероманы Пугачевой и Галкина, Бабкиной и неизвестного мне хлыща могут много рассказать внимательному зрителю. Лучше всего смотреть на их ужимки без звука (в конце концов, что они могут там спеть по своему телевизору?). Попробуйте. Вас ждет много интересного.
Общество потребления, которым Россия стала хоть и позже, чем Запад, но очень уж скоро и широко, являет собой набор аксиоматичных верований, не требующих критического осмысления. Нужно просто верить в чудо. Это чудо доставят на дом или продадут с рекордной скидкой в 31,99 процента. Знаменитый гайдаевский лозунг "Налетай, не скупись - покупай живопись" постепенно приобретает воистину кафкианские черты: современное российское общество движется от Деревни к Замку, сметая на своем пути прокладки, передачу "Аншлаг", новый чай "Липтон" и будущее в обертке компании "Мегафон". Вопрос "а оно нам надо?" вылетает через левое ухо с вполне сказочной скоростью. Надо, надо, надо:
Впрочем, несмотря на то, что Бог - в деталях, с деталями-то как раз проблем нет. Проблемы есть в подкорке, в рефлексах и рефлексии общества. А еще шире - цивилизации в целом. Впрочем, до цивилизации мы подниматься не будем, потому что разговор получится слишком общим. Все-таки цивилизация - сумма общественных чаяний и устремлений, пусть никак не оформленных, но хотя бы существующих.
С чаяний и устремлений и начнем. А дальше, как Ламарк, будем спускаться все ниже и ниже, пока не дойдем до человека, который и есть причина наших долгих разговоров.
Для затравки - одна из самых малозаметных новостей последних нескольких месяцев: " Более четверти всех взрослых граждан Евросоюза страдают расстройством психики. Этим тревожным сообщением Еврокомиссия лишила граждан Евросоюза - законченных потребителей и пессимистов - последней уверенности в себе. Согласно данным, опубликованным Еврокомиссией в так называемой "Зеленой книге" ("Gruenbuch"), прежде всего европейцы страдают от сильнейших депрессий, выливающихся ежегодно в 58.000 самоубийств".
В этих данных нет ничего удивительного, как нет ничего удивительного в том, что половина Евросоюза раз в неделю беседует с психиатром. Остается надеяться только на то, что Еврокомиссия "приложит усилия" и "сделает все возможное, чтобы предотвратить:". Во всяком случае, знать о заболевании - уже почти его победить.
Масштабы этой же проблемы в России, кажется, не интересны никому. Во всяком случае, трудно отрицать, что психов полным-полно и у нас. Только европейский опыт едва ли нам поможет: у нас комиссии тревог не бьют. В тишине каждый бьется со своими недотыкомками сам. И существуют определенные факторы, которые позволяют предположить, что с психическими заболеваниями в России все куда сложнее и трагичнее, чем в Европе и США.
Во-первых, у нас почти отсутствует квалифицированная индивидуальная психологическая помощь. Если в Москве и некоторых крупных городах ситуация все-таки приближается к нормальной, то о провинции говорить не приходится. "Домашние психологи" (только не доктор Курпатов из телевизора, а нормальные, готовые не только говорить, но и слушать специалисты) необходимы. Общество тотальной информации, когда в деревне, где нет газа, сооружают "телефонную" вышку, никто не отменял: историю вспять не повернешь, остается ей соответствовать. Никакого соответствия не наблюдается: большинство наших доморощенных психологов, психиатров, психоаналитиков обучаются в наших же доморощенных институтах у наших же доморощенных преподавателей, средний возраст которых приближается к сорока. С лечением стационарным и амбулаторным все тоже далеко не так гладко, как хотелось бы. Открою маленький секрет: в провинциальном городе Н-ске есть "центр реабилитации" "К***". Лечение там проводится форсированным методом, больных просто накачивают галоперидолом. Почему-то мне кажется, что "температура по палате" в целом ничуть не лучше. И это - национальная катастрофа, между прочим.
Во-вторых, в России нет нормальной системы регулирования общественных конфликтов. Как там у классика: "Выпил, украл - в тюрьму". Я имею в виду вовсе не "общественные объединения", которые, кстати, в некоторых случаях очень напоминают нечто среднее между сектой и дешевой масонской ложей. Я имею в виду веками отработанную схему сброса отрицательных эмоций - нормальный рынок. Не хмурых дядек в спортивных штанах и полтора километра китайских кроссовок, а живое человеческое общение, обмен последними новостями, выяснения своих возможностей и способностей. У нас на рынок ходят, чтобы купить, а надо ходить - чтобы почувствовать себя частью общества, города, страны. Показательное общественное равнодушие (в Италии после Беслана со свечами вышли тысячи, в России - тысячи свозили по разнарядке) имеет те же корни. Никакого общества в России не существует.
Но не существует и семьи. Институт семьи и - что не менее важно - соседства распался сам собой, когда "рынок", рынком не являющийся, вытолкнул общество на заработки. Дети оказались предоставлены сами себе, а на соседей времени не осталось тем более. Дети же и по сей день вырастают с очень четким осознанием того, что быть одному у компьютера - это норма. Это осознание еще всем нам не раз аукнется. Впрочем, аукается и сегодня. Нет не только диалога поколений, но и борьбы поколений - присмотритесь - нет. "Поколение Интернета" никогда не будет ни с кем бороться. Зачем, когда легче убивать ботов в Unreal III? Я уже даже не буду говорить о том, что информационная среда порождает совсем иной тип мышления, более дискретный, разорванный, индивидуализированный.
И наконец, в-четвертых, сами психологи все чаще сталкиваются с так называемыми соматизированными (маскированными) депрессиями, внешняя симптоматика которых крайне сложна. По сути, каждый - потенциально психический больной. Причины лежат на поверхности: огромное количество никем и никак не контролируемой информации, которая - вне зависимости от ее содержания - порождает стресс за стрессом. Только вот старая медицинская шутка "Нет больных - есть необследованные" приобретает в этом свете несколько зловещий характер. Обследовать необследованных некому. В обществе "дикой экономики" родился "дикий" тип отношения к потребляемому продукту. Потребление стало сакральным актом приобщения к культуре и цивилизации, потому что все другие механизмы приобщения или умерли сами, или были уничтожены. И каждый новый виток экономической свободы порождает виток психических расстройств: Россию, а в особенности Россию провинциальную, уже накрывает волна "кредитных психозов", когда количество купленных в кредит вещей никак не соответствует не только размеру кошелька, но и здравому смыслу.
Внешне, правда, все довольно благопристойно. Эта благопристойность - инерционная, еще советская, скоро ее не станет, потому что выросло поколение, знающее о Советском Союзе только из учебников. Его законы медленно становятся законами общественными. К сожалению, в России образца нового тысячелетия человек остался один на один с самим собой и понял, что ничего хорошего в нем самом нет. Так родилось и общество потребления, когда товар заменяет идентичность, и доктор Курпатов, обещающий счастье всем, и фильм о Есенине, вытаскивающий из чулана и распинающий давний русский миф о пьяном герое из народа (в стране, где мужское население стремительно спивается, сериал пришелся удивительно ко двору).
Сегодня никто не сможет предсказать поведения общества в гипотетической ситуации катастрофы. Катастрофа может быть локальной, но так или иначе касающейся всех или большинства. Катастрофа может быть (так скорее и будет) и придуманной. Латентно психически нездоровое общество может повести себя в буквальном смысле как угодно. Поведение же отдельного человека в ситуации, даже близкой к критической, не сможет сегодня спрогнозировать никто. И пресловутая "путинская стабильность" больше похожа на пока неплохо функционирующую потемкинскую деревню. Телевидение, заменившее разом и "мечту о советском будущем", и православие, стало действующим общественным псевдоинститутом. Но картон, раскрашенный камнем, остается картоном: сопромата даже информационный век не отменял.
Я намеренно не касаюсь всей российской политической системы, которая занята своими всем понятными делами. Вряд ли призыв к тому, что "народные избранники" всех уровней (до президента включительно) должны выполнять непосредственные функции власти, а не воровать даже то, что лежит хорошо, - вряд ли этот призыв вызовет что-нибудь, кроме улыбки. И впрямь смешно.
Подобное положение вещей всех устраивает. Всем очень удобно. Так дети не хотят лечить больные зубы не потому, что "зуб не болит", а потому, что "страшно". Не смешно. Нестерпимо страшно. А зуб рано или поздно сгниет на корню. Дай Бог, чтобы не слишком поздно.