У входа в Клуб на Брестской - длиннейший хвост очереди. В зале ребята из продюсерской конторы "Bad Tastе" ворчат: "Если б мы знали, что такой вал будет, мы б по тыще брали за билет. Ваще... долларов!" Это некоторое кокетство: просчитать, что на этот концерт будет "вал", - явно не бином Ньютона. Пока артисты на сцене не показываются, зрителям крутят фильм о том, как дружили и сотрудничали Сергей Шнуров и группа Tiger Lillies. Сами Tiger Lilies, в седьмой раз приехавшие в Москву, в это время, надо понимать, выпивают за кулисами. До их концерта остаются считанные минуты. Клубно-концертный сезон можно считать открытым. Это пролог.
Каждый человек, когда-нибудь переживший собственное детство и переживший (переживающий) детство кого-нибудь младшенького, нет-нет, да и впадет в горестные размышления о детских сказках. Если как следует порефлексировать, станет ясно: детские сказки это ужас что такое. Ужас - один из стержней, на котором будет построено повествование, и никому в голову не придет сетовать на мелкие бытовые проявления сказочного гуманизма ("Покажи мне, мол, бабушка, как на ухват садиться..." И посадил ее в печь, даром что положительный, а старушка пожилая). Детская сказка должна быть страшной. Некоторую оторопь, правда, могут вызвать элементы какого-то уж совсем сладострастного садизма. В гриммовской "Золушке" рубили пальцы и пятки и выкалывали глаза. В "Девочке со спичками" любознательный ребенок находил детальное описание предсмертной агонии; в другой сказке Андерсена маленький Клаус в коммерческих целях использовал труп собственной бабушки. Казалось бы, прямая дорожка ребенку впасть в глухое отчаяние от всей этой напасти. Но нет - эти сказки рассчитаны на блаженный возраст, когда все происходящее воспринимается как данность, но с легким остранением. Уже не два-три года, когда недолго испугаться до судорог, но еще и не десять-двенадцать, когда по квартире трезвонят первые звоночки скептицизма и ехидства. И не сколько-нибудь еще побольше, когда всю эту страсть ты с наслаждением отрефлексируешь и водворишь автора на кушетку.
Tiger Lillies - это и есть самая страшная сказка. А мы - ее потребители, ее фанаты; мы - дети в том блаженном бездумном возрасте между тремя и десятью.
Tiger Lillies были у нас уже семь раз. Их полюбили с нехорошим блеском в глазах; воспоминания о первых концертах мгновенно стали легендой, и пересказы этой легенды провоцировали легкое сердцебиение и беспричинный смех - и у рассказчика, и у слушателя. Это время, когда поход в клуб был уже повседневностью, но еще радостью; так начиналась наша взрослость, так формировался Bad Taste. И вот мы танцевали под ариозо Мартина Жака, и скопческое контральто сводило нас с ума. По сцене порхали свежеизнасилованные резиновые ягнята (или кто там?). Утробный хохот сотрясал стены.
Затем еще был странный фильм старшего Бодрова; и музыка (с одной стороны, - Tiger Lillies, с другой - Гии Канчели) сделала этот фильм, реализовала все неудавшиеся замыслы режиссера - или, если угодно, создала какой-то свой арт-продукт. То был легкий бредок замка с тараканами. Запредельный мир, где пошлятина с жиголо и лимузинами всколыхнет идиотскую нежность и закончится твоим убийством - обещанным и нечаянным, и убийцей будет морильщик насекомых, которого ты накануне уложил в постель и провел лучшую ночь в своей жизни. Мелкая кафкианская моторика взаимоперетекающих веществ и существ ощущалась той самой страшной сказкой. Нагромождение жути, тоскливо и весело, но прямого отношения к тебе не имеет.
После первого шока возникала необходимость подвергнуть творчество Tiger Lillies едкому и меткому анализу, разложить по полочкам все атрибуты карманного ужаса, всех этих пластмассовых мух и ошалелых зайчиков. Высокая опера и телесный низ, оголтелая похабель, ярое богохульство - все это находило как отзвук в сердцах, так и интерпретации в статьях. Но было ясно: с того момента, как Мартин Жак, Эдриан Стаут и Эдриан Хьюдж кладут первые мазки белил на лица, мир становится неподконтролен привычной логике - логике зрителя и рецензента. (Так Ганс Шнир в "Глазами клоуна", начиная гримироваться перед выступлением, чувствует, что превращает лицо самоубийцы в лицо мертвеца. Значит, трансформирует не только себя, но и окружающую его реальность). Выверив по фрейдистским лекалам каждую гримасу Мартина Жака, зритель неожиданно устал и решил расслабиться.
В зале клуба на Брестской тьма народу. Напрасно зрителей уламывают сесть на пол ("Ребята, сядьте, не надо перед сценой стоять! Это же не рок-концерт! Это будет тихий домашний... скучный, в общем-то, концерт... Ну ребята, ну будьте людьми! Я не уйду отсюда, пока вы не сядете!") Никто не садится. Ничего не видно. Тихий-скучный? Черта с два! Полтора часа публика отплясывает так, как будто ей за это приплатят. Зал в дыму, никакого шоу толком не видно. Никаких шуток толком не слышно. Текст песен тонет в гуле восторженных голосов. От Tiger Lillies остаются то заводная, то заунывная музыка и терзающий душу вокал Мартина Жака. Все это дергает тебя за ниточки, как марионетку. Аналитики хочешь? Грамотного рецензирования? Накось, выкуси! Внезапно раешные герои полностью подчиняют себе зал, превращают ироничных клубных завсегдатаев в малолеток, отбивающих ладоши на детском утреннике. Все совсем как в сказке: очень весело, ужас обжигает нутро, на какой-то момент ты сам себе неподвластен, но, в общем, ничего страшного.
И тут уж детьми райка оказываются не они, тройка прелатов-убийц, клоунов-скотоложцев. Это мы - дети райка, блаженного инфантильного мирка. Мы сделали несколько шагов назад. Мы идем на Tiger Lillies, чтобы потанцевать. Мы вернулись в те времена, когда все воспринимается как данность, страха нет, а есть только музыка. Это не хорошо и не плохо; и не в том дело, что байкам Tiger Lillies надо, закатывая глаза, ужасаться или вообще ханжески игнорировать группу. Просто занятно, что такая у нас сказка на ночь. У нас уже был психоанализ, а теперь - дискотека!
...заканчивается второй, субботний, концерт. Народу оба дня было страшно много. Пока еще Tiger Lillies привозит Bad Taste, пока они играют в клубе на Брестской (а не в ММДМ. А хорошо бы, право слово). Билеты стоят отнюдь не тысячу долларов. "Наш" музыкальный бизнес (клубы, группы, лейблы) крут еще совсем не по-взрослому. Очень странно - вроде бы Bad Tast'овские интервью появляются в известных журналах, а клипы их подопечных крутят на MTV. Tiger Lillies гремят на весь мир, а Шнуров к тому близится - у нас он во всяком случае уже заслуженный артист (тут грамотный пиар и помощь Лужкова: году в 2002 каждый второй концерт группы "Ленинград" был последним-прощальным, а в Москве выступления запрещались). Сделали карьеру - смешно сказать, как когда-то "нашему рыжему". И вроде бы все идут в гору, но это - рост артистов. Он никак не соотносится с клубной жизнью. Устойчивое ощущение несерьезности происходящего не покидает. Наши клубы в своей автономности приближены к проблемам шоу-бизнеса настолько же, насколько ребенок в песочнице - к тяготам взрослой жизни. Клубный менеджмент пока не знает проблем эстрадного или филармонического менеджмента. Это ни в коем случае не упрек конкретным людям. Это действительно вопрос времени и естественного развития развлекательной индустрии. Мы пока только растем - и насколько наша нынешняя игра в бизнес сумеет подготовить менеджмент, покажет тоже время.