Китай после распада СССР проводит крайне активную политику в Центральной Азии, в первую очередь направленную на приобретение небольших, часто расположенных в труднодоступных районах территорий. Такие приобретения состоялись в результате переговоров по спорным территориям с Казахстаном, Кыргызстаном и Таджикистаном, а также с Россией (небезызвестное приобретение в районе Амура). Китайцы всюду создают комиссии, делящие так называемые спорные территории, хотя до распада СССР они таковыми не считались. Например, Таджикистан отдал Китаю тысячу квадратных километров в труднодоступном Мургабском районе. Неоднократно там побывав, могу утверждать, что в этом высокогорном районе (пять километров над уровнем моря) нет ничего ценного. Но это стратегическое место, которое в перспективе позволяет контролировать Горно-Бадахшанскую автономную область и особенно пути, ведущие в Ферганскую долину. В этом регионе у Китая есть претензии к Таджикистану в размере двадцати восьми тысяч квадратных километров, что сопоставимо с территорией нынешней Армении.
Кроме активной территориальной экспансии символического свойства, Китай крайне деятелен в экономических вопросах. Практически со всеми государствами Центральной Азии у него есть совместные проекты. С Туркменией и Казахстаном китайцы заключили ряд договоров по переброске газа в Китай. Соответственно растет и влияние Китая в этом регионе. К сожалению, российская политика в Центральноазиатском регионе практически не выстроена. В ее основе лежат принципы 1990-х годов, когда Россию считали страной, несомненно доминирующей в этом регионе, куда еще активно не вмешивались ни Соединенные Штаты, ни страны Запада, ни Китай. Но сегодня ситуация кардинально изменилась. Взять тот же Таджикистан. Всем известно про российскую 201-ю военную базу. Но мало кто знает, что в Душанбе есть база вооруженных сил Франции. Попытка же установить там авиационное прикрытие нашей базы путем размещения военно-воздушной базы встретило непонимание таджикской стороны. Мы так и не утрясли этот вопрос. В результате чего наши военные летчики вынуждены были покинуть Таджикистан.
В то же время у России и Китая есть общие проблемы в Центральноазиатском регионе. У Китая есть так называемый Синцзянь-Уйгурский автономный район (Восточный Туркестан). Он граничит с афганским Бадахшаном, с Ваханским коридором, Киргизией и Таджикистаном по району Мургаба. Основное население – уйгуры, народность тюркского происхождения, близкая к узбекам. На территории этого автономного района действуют экстремистские группировки радикального толка, совершившие в канун Олимпиады в Пекине несколько террористических акций. Они тесно сотрудничают с рядом экстремистских организаций Центральной Азии, Афганистана и Пакистана, с Исламской партией Туркестана. Когда в 2002 году встал вопрос о переименовании Исламского движения Узбекистана, первым вариантом было название «Исламское движение Центральной Азии», и туда должны были войти уйгурские радикальные группы из Синцзянь-Уйгурского автономного района. Поэтому в вопросе борьбы с терроризмом Россия и Китай должны координировать свои действия.
***
Возможна ли военная операция США в Пакистане? Она уже осуществляется через использование так называемых беспилотных самолетов, которые наносят удары по скоплениям якобы членов движения «Талибан». А, к сожалению, гибнут от этого мирные люди. Но в целом пока администрация США старается давить на пакистанское руководство, в первую очередь на президента Зардари, для активизации военных действий против «Талибана». Последние события в долине реки Сват показывают, к чему это приводит: имеется более двух миллионов беженцев, идут бои, была целая серия взрывов, в том числе в столице Пенджаба Лахоре. Конфликт приобретает уже характер национального. Вся политическая элита, в том числе президент, – пенджабцы. А бои идут там, где живут преимущественно пуштуны. Это неблаговидная задача – поставить под контроль ту или иную часть Пуштунистана, в первую очередь такие регионы, как Северо-Западная провинция или так называемая Зона племен федерального управления, или сейчас долина Сват. При бывшем президенте Пакистана Мушаррафе ситуация в Пакистане была более или менее регулируемой. Американская идея сменить Мушаррафа на Зардари как на более управляемого только ухудшила ситуацию. У Зардари явно не получается держать ситуацию под контролем. Другая идея американцев – реформировать так называемую межведомственную разведку Пакистана, на которую ложилась большая часть проблем с «Талибаном», – также провалилась. Они так ее реорганизовали, что, судя по всему, сейчас вообще непонятно, кто что там контролирует. Кстати, в армии и спецслужбах Пакистана очень много генералов и офицеров пуштунского происхождения, что тоже может иметь определенные последствия.
Пакистан расположен значительно ближе к России, чем к США. Между Пакистаном и Таджикистаном есть узкий Ваханский коридор (в самом узком месте – всего тридцать километров). В свое время это была специально созданная буферная зона между Российской и Британской империями. За ним начинается Таджикистан – государство, с которым у нас безвизовый режим.
Возможно, это цинично, но надо дать американцам увязнуть в пакистанских делах. Американцы все равно не решат пакистанскую проблему. И вряд ли китайцы будут вмешиваться. Они вообще проводят взвешенную политику по отношению к тому же Афганистану. Например, их Синцзянь-Уйгурский автономный район граничит с афганской провинцией Бадахшан. Но китайцам и в голову не приходит предоставлять свою территорию для базы американских союзников по НАТО, оказывать помощь в переброске грузов. А Россия участвует в переброске грузов целым рядом крупных авиакомпаний, такими как «Волга – Днепр». Причем не только по северному маршруту, через Россию, но и по западному, через арабские страны, с выходом на Турцию, Закавказье и Среднюю Азию, и даже по южному. Китайцы же поддерживают отношения с властями Афганистана. Поэтому пусть господин Бжезинский развивает свои идеи об американско-китайском союзе за счет исключения России, они обречены на провал.
Много говорят о миграционной угрозе, которую Китай представляет для России. По разным данным, у нас проживает от двенадцати до пятнадцати миллионов мигрантов. Но, по моим подсчетам, только в государствах Центральной Азии, Закавказья и Казахстане проживает около семи с половиной миллионов русскоязычного населения. При этом российские программы по переселению не работают. Между тем, используя их, можно было бы предоставить возможность русскоязычному населению для переселения на Дальний Восток и в Сибирь.