Рецензия на книгу Роберта С. Бойнтона "Новая "новая журналистика": беседы с авторами лучших документальных произведений Америки об их ремесле" (Robert S. Boynton, "The New New Journalism: Conversations with America's Best Nonfiction Writers on Their Craft").
Джонатан Харр (Jonathan Harr), автор "Гражданского иска" ("A Civil Action"), восемь лет не покладая рук "перелопачивал" гору юридических документов высотой с трехэтажный дом и оказался на грани разорения. Ричард Бен Креймер (Richard Ben Cramer), собирая материалы для книги "Чего это стоит: путь в Белый дом" ("What It Takes: The Way to the White House"), взял более 1000 интервью, задавая, по его собственному выражению, "самые идиотские вопросы из всех возможных". Работая над книгой "Обычная семья: любовь, наркотики, неприятности и взросление в Бронксе" ("Random Family: Love, Drugs, Trouble and Coming of Age in the Bronx"), Эдриан Николь Леблан (Adrian Nicole LeBlanc) изучила интимную жизнь наркоторговцев, а Тед Коновер (Ted Conover) устроился охранником в тюрьму, чтобы написать "Новичок: работая охранником в Синг-Синге" ("Newjack: Guarding Sing Sing").
"Преданность делу" - пожалуй, слишком слабое выражение, чтобы охарактеризовать граничащую с безумием самоотверженность героев книги Роберта С. Бойнтона "Новая "новая журналистика": беседы с авторами лучших документальных произведений Америки об их ремесле". Цена принадлежности к этой "элитной" когорте - страстная увлеченность темой, стремление раскрыть ее до конца, умение завоевывать доверие людей, упорство, необходимое чтобы продолжать работу, несмотря на неизбежные неудачи, а также талант, позволяющий превращать гору "сырья" в изящную, убедительную прозу. Несомненно, все эти журналисты заботятся о точности и беспристрастности изложения. Однако они, в общем, преодолели традиционное для их профессии помешательство на "объективности". Хотя их стиль порой выглядит отстраненным и бесстрастным, читатель, как правило, сразу понимает, кому из персонажей симпатизирует автор. Более того, именно их неравнодушие, которое у каждого проявляется по своему - у Майкла Льюиса (Michael Lewis) в ироническом взгляде на мир, у Эрика Шлоссера (Eric Schlosser) в рвении "разоблачителя", у Алекса Котловица (Alex Kotlowitz) в способности сопереживать тем, кому не повезло, - отчасти и делает их книги бестселлерами.
Кстати, само название этой интереснейшей книги, несомненно, отсылает читателя к льюисовскому "Новому новому явлению: истории из жизни Силиконовой долины" ("The New New Thing: A Silicon Valley Story"), опубликованной в 1999 году издательством "W.W. Norton", где рассказывается об основателе "Netscape" Джиме Кларке (Jim Clark). Во введении Бойнтон определяет "новую новую журналистику" как "основанную на репортаже повествовательную документальную прозу "крупного формата"" и называет ее "очередным проявлением зрелости американской публицистики". Современные "журналисты-литераторы", утверждает он, совместили формалистические новации, внесенные в романный жанр представителями "новой журналистики " 1960-х годов, чей "идеологический манифест" сформулировал писатель Том Вулф (Tom Wolfe) и сделал это с социально-политической заостренностью, характерной для выдающихся публицистов 19 века - Линкольна Стефенса (Lincoln Steffens), Якоба Рийса (Jacob Riis) и Стивена Крейна (Stephen Crane).
Бойнтон - он и сам добился немалых успехов в журналистике - не скупится на похвалы в адрес коллег. Их работы, пишет он, отличаются "фактической точностью, глубоким психологизмом, высоким уровнем социологического анализа и политического сознания". Бойнтон объясняет, что послужило толчком для его книги: в качестве директора программы по обучению основам журналистики Нью-йоркского университета он пригласил своих "персонажей" провести семинары со студентами: рассказать о своих профессиональных методах. Эти занятия сопровождались такими оживленными дискуссиями, что он решил на основе интервью с журналистами составить книгу. Он признает, что интервьюируемые редактировали записи этих бесед, хотя сами они в своей работе подобное не практикуют. Тем не менее своеобразие и глубина их характеров проявляется на страницах книги в полную силу: мы видим хитроумного и обаятельного Креймера, который буквально очаровывает собеседников, ниспровергателя Харра, любящего вставить крепкое словцо и не оставляющего без ответа ни одной не понравившейся ему рецензии на свои книги, Кэлвина Триллина (Calvin Trillin), который всегда умеет посмеяться над собой, - кстати, этот автор известен не только своими статьями на кулинарные темы, но и юмористическими стихами. В ответ на вопрос о своей профессиональной подготовке Триллин острит: "Если надо было узнать чей-то номер телефона или еще что-то выяснить, мои дочери обычно говорили: "Пусть папа займется - ведь он почти профессиональный журналист".
Большинство из 19 "персонажей" книги Бойнтона не имеют профессиональной подготовки в общепринятом понимании. За исключением Креймера, закончившего Колумбийский университет, они словно нарочно избегали факультетов журналистики, а кое-кто даже не прошел стандартного "ученичества" в качестве газетного репортера. Уильям Лангевиш (William Langewiesche), ставший "летописцем" работ по расчистке развалин Всемирного торгового центра, по профессии летчик, а Йон Кракауэр (Jon Krakauer) поработал и альпинистом, и плотником, и даже занимался коммерческим рыболовством. Харр в свое время был добровольцем VISTA (национальной программы помощи бедным районам) в Аппалачах и таксистом в Нью-Йорке, а Леон Дэш (Leon Dash) - сотрудником Корпуса мира (он преподавал историю и географию кенийским школьником).
Многие из бойнтоновской "элитной когорты" защитили дипломы не по филологии, а по таким дисциплинам, как антропология или социология, что дало им весьма ценные для работы навыки культурологического и социологического анализа. Коновер, с отличием закончивший Амхерст-колледж, а затем получивший стипендию имени Маршалла для обучения в Кембриджском университете, при подготовке диплома по антропологии решил присоединиться к группе бродяг и "проехаться" с ними по железной дороге в товарном вагоне. Но его научные руководители это запретили, и тогда Коновер предпринял указанное путешествие по собственной инициативе, задним числом получив одобрение профессуры и попутно заключив с издательством "Viking" договор на книгу - она вышла в 1984 году под названием "Поездка в никуда: путешествие по железной дороге с американскими бродягами" ("Rolling Nowhere: Riding the Rails with America's Hobos"). Страстный интерес к "субкультурам" Америки характерен для его творчества и сегодня.
Все "персонажи" Бойнтона написали книги, многие из которых стали бестселлерами. (Насколько я припоминаю, я сама прочла не менее семи из перечисленных работ). Кроме того, кое-кто из них регулярно сотрудничает с несколькими элитными журналами, прежде всего "New Yorker", "Atlantic", "New York Times Magazine" и "Rolling Stone" ("Esquire", где в свое время печатались "новые журналисты", на сегодняшний день, похоже, утратил влияние). Конечно, было бы очень полезно, если бы на страницах книги читатель мог бы ознакомиться с их творчеством - оптимальным вариантом была бы публикация антологии их статей в качестве приложения. Впрочем, Бойнтон сопровождает каждое интервью справкой о профессиональной карьере журналиста и приводит библиографию его произведений - так что, перевернув последнюю страницу, читатель, скорее всего, побежит в ближайшую библиотеку или книжный магазин.
Что же еще мы узнаем из книги? В своих интервью Бойнтон пользуется стандартным вопросником, допуская лишь незначительные отклонения. Его интересует целый ряд проблем - от технических ("следует ли пользоваться диктофоном, когда берешь интервью") до нравственных и философских. К примеру, один из его излюбленных вопросов звучит так: "Считаете ли вы, что журналистика позволяет раскрыть правду?" Ответы весьма красноречивы. Рон Розенбаум (Ron Rosenbaum), выпускник престижного Йельского университета (среди его книг стоит выделить "Анализируя личность Гитлера" ("Explaining Hitler"), опубликованную издательством "Random House" в 1998 году), с пренебрежением отзывается о факультетах журналистики, говоря, что студентов там учат излагать тему "от третьего лица", создавать иллюзию всеведения. "Если рассказчик "выкладывает карты на стол", говорит о своих сомнениях, колебаниях, противоречивых мыслях и впечатлениях, это зачастую честнее, чем писать от третьего лица", - утверждает он, добавляя при этом: "Мне очень нравится, как романисты 18 века умеют приковывать внимание читателя, то изводя, то очаровывая, то оскорбляя его".
По этическим вопросам, включая и проблему материальной компенсации лицам, у которых берутся интервью, журналисты высказывают разные мнения, соглашаясь, пожалуй, только в том, что всякий раз проблемы этики ставят их перед трудным выбором. Дэш, бывший репортер "Washington Post" - в своей книге "Роза Ли: жизнь матери-одиночки и ее семьи в американском городе" ("Rosa Lee - A Mother and Her Family in Urban America"), опубликованной издательством "Basic Books" в 1996 году, он рассказывает о повседневной жизни городских бедняков - утверждает, что решительно отказывается платить своим персонажам деньги или принимать от них любые подарки. Впрочем, он позволял себе угощать упомянутую Розу Ли обедами в ресторанах или сигаретами. Котловиц, работая над книгой "Детей здесь нет: история двух мальчиков, живущих в "другой Америке" ("There are No Children Here: The Story of Two Boys Growing Up in the Other America", издана "Nan A. Talese/Doubleday" в 1991 году), тоже имел дело с бедняками. Закончив книгу, он не только создал попечительский фонд для помощи своим маленьким героям, но и помог им устроиться в частную школу. В результате он, пусть и задним числом, нарушил основополагающий журналистский принцип невмешательства, попытавшись помочь людям, о которых писал.
Вообще, как показывает книга Бойнтона, этический выбор журналистам приходится делать постоянно - даже в таком, казалось бы, чисто техническом вопросе: записывать или не записывать интервью. Часть "персонажей" книги считает необходимой магнитофонную запись - в качестве доказательства, что они точно изложили слова своих героев. Другие вместо этого делают подробные заметки, полагая, что присутствие диктофона вызывает у интервьюируемых робость (кроме того, работа по расшифровке магнитофонной записи вызывает у них отвращение). Наконец, весьма своеобразный метод использует лауреат Пулитцеровской премии Креймер - возможно, его не назовешь самым честным, но зато он весьма эффективен. Предоставим слово ему самому: "Когда я отправляюсь брать интервью, я не готовлю вопросы заранее. У меня не только нет "домашних заготовок", я даже не беру с собой блокнот, а если и беру, то не вынимаю его из кармана". В ходе беседы, если интервьюируемый говорит что-то особенно интересное, он просит разрешения записать эту фразу: "Я объясняю, почему эта цитата мне особенно нравится, и какое значение она имеет для моей будущей книги... Потом я снова убираю блокнот. Это доводит их буквально до безумия. Следующие шесть часов интервьюируемый будет из кожи вон лезть, лишь бы я снова вытащил блокнот!"
Так и хочется добавить: "Подражать не рекомендуется".
Поскольку Бойнтона интересуют прежде всего вопросы профессионального мастерства, о материальных аспектах занятия независимой журналистикой в книге говорится сравнительно не много. Однако из отрывочных рассказов Леблан, Харра и некоторых других становится ясно, что эта работа, связанная с длительными и трудоемкими изысканиями, даже при наличии договора с издательством может обернуться для журналиста безденежьем, а то и чем-то худшим. Поэтому можно предположить, что на каждого из тех, кто добился успеха, приходится немало талантливых людей, которым повезло меньше, и потому они были вынуждены поменять профессию, став таксистами или плотниками, или, по крайней мере, довольствоваться участью газетного репортера.
В этой связи возникает еще один важный вопрос: почему только трое из 19 "персонажей" книги (Леблан, Сьюзен Орлин (Susan Orlean) и Джейн Крамер (Jane Kramer)) - женщины? Можно, конечно, утверждать, что результаты бойнтоновского "отбора" просто отражают преобладание авторов-мужчин в престижных литературных и аналитических журналах США. Совсем недавно "New Yorker" подвергся критике именно за это. Или возьмем "New Republic", "Washington Monthly", "American Prospect" - и в руководстве, и среди авторов всех этих журналов традиционно преобладают мужчины. Не является исключением из правил и столь превозносимый "Atlantic". Если оставить за скобками раздел поэзии, в его номере за январь-февраль тридцать две статьи написаны мужчинами (среди них и плодовитый Лангевиш) и только пять - женщинами, причем такое соотношение вообще характерно для этого журнала.
Но в чем здесь причина? Определяется ли такой отбор сексизмом? Или редакторы-мужчины просто печатают своих приятелей - тоже мужчин? А может быть, тематика, связанная с войнами и политикой, которой отдают предпочтение журналы, больше привлекает именно авторов-мужчин? Возможно, женщины, если их статьи отвергают, быстрее опускают руки (такое объяснение мне приходилось слышать)? Или из-за необходимости заботиться о детях родителях и мужьях они просто не в состоянии тратить месяцы, а то и годы на упорный, почти сверхчеловеческий труд, связанный с "погружением в тему"? Ясно, что простого и однозначного ответа здесь не существует. И все же жаль, что Бойнтон в своей книге, отличающейся в целом глубоким анализом, не догадался поставить и этот вопрос.