Карл Бернстейн. Женщина во власти: жизнь Хиллари Родхэм Клинтон / A Woman in Charge: The Life of Hillary Rodham Clinton by Carl Bernstein. - Knopf, 2007. - 640 pp.
Джефф Герт и Дон Ван Натта. Хиллари Клинтон: ее путь: биография / Hillary Clinton: Her Way: The Biography by Jeff Gerth and Don Van Natta. - Little, Brown and Company, 2007. - 448 pp.
Хиллари Клинтон - безусловный "бенефициарий" и одновременно ярчайший образец той грандиозной и все еще продолжающейся трансформации, которую претерпела за последнее время наша социальная жизнь. "Я вижу в себе воплощение фундаментальных изменений, которые произошли в положении женщины в нашем обществе", - писала она в "Живой истории" ("Living History", 2003). Вся ее жизнь была, в каком-то смысле, чередой с трудом осуществленных прорывов: она последовательно, с заслуживающим восхищения упорством боролась против предрассудков, покорности и привычки довольствоваться малым. И все же некоторые поступки Хиллари и многие обстоятельства ее карьеры были вполне традиционными, если не ретроградными.
Она родилась в 1947 году в Чикаго. Ее отец Хью Родхэм был упрямым, скупым, изворотливым мелким бизнесменом и рьяным приверженцем Республиканской партии. Ее мать Дороти была образованной, сдержанной домохозяйкой с умеренно демократическими убеждениями. Ранний период жизни Хиллари, проведенный на окраине городка Парк-Ридж (штат Иллинойс), судя по всему, отличался такой же замкнутостью, бережливостью и скромностью, как и годы, проведенные будущей Маргарет Тэтчер в Грантэме. Обеим девушкам представились сходные возможности вырваться из провинциальной рутины. Как и Тэтчер, Хиллари Клинтон была воспитана в духе методизма, с его акцентом на деятельности, серьезности и ответственности за порученное дело. Ей (опять же как и Тэтчер) удалось получить прекрасное образование. Эта близорукая девушка (она удосужилась вставить контактные линзы только в возрасте 33 лет) с густыми непокорными волосами и круглыми коленками еще в школе с головой окунулась в общественную работу: она стала герлскаутом и готова была заниматься "любой другой деятельностью, которая могла бы снискать ей какой-нибудь знак отличия или одобрение со стороны взрослых". В 1965 году (через два года после выхода в свет "Тайны женственности" (1)), когда она поехала учиться в Веллесли-колледж (Wellesley College) на Восточном берегу, это было ее первое "путешествие": до той поры она не отъезжала от дома дальше канадской стороны Ниагарского водопада и не владела ни одним иностранным языком, кроме школьной латыни.
В общих чертах история о том, как этот серьезный и добросовестный гадкий утенок со Среднего Запада превратился в неоднозначного, но восхитительного вашингтонского лебедя, хорошо известна. Культурная и географическая отдаленность Веллесли от Иллинойса плюс шоковое воздействие войны во Вьетнаме и движения за гражданские права быстро сделали свое дело: бывшая поклонница консервативного республиканца Голдуотера стала человеком демократических убеждений в духе читателей "New York Times". Она выдвинулась в первые ряды активистов студенческого движения, а ставшие доступными надежные контрацептивы позволили ей иметь несколько серьезных любовных связей. В необычайно яркой речи, которую она произнесла по поводу окончания вуза в 1969 году (это ее выступление было впоследствии опубликовано в журнале "Life"), Хиллари высказала мнение, что "сегодняшний вызов" состоит в том, чтобы научиться "заниматься политикой как искусством претворения в реальность того, что кажется невозможным".
Внешние воздействия, благодаря которым стала возможной ее последующая карьера, носили двойственный характер и, как правило (хотя и не всегда), взаимодополнительный характер. Начнем с того, что к 1970 году сложилась ситуация, при которой американский истеблишмент допускал в свои ряды возрастающее, хотя и незначительное количество женщин-профессионалов. Это предоставило Хиллари ряд возможностей, недоступных представительницам прежних поколений образованных американских женщин; кроме всего прочего, она всегда была на виду. Когда Хиллари поступила в Йельский университет, она была одной из 27 женщин среди 235 студентов-юристов. В 1974 году, когда она получила академический пост преподавателя юриспруденции в Арканзасском университете в Файетвиле (University of Arkansas at Fayetteville), она была раритетом в кампусе и ее называли "леди-профессор". А в 1977 году, когда Хиллари устроилась на работу во влиятельную юридическую фирму в городе Литтл-Рок, она была первой женщиной, получившей в этой компании должность поверенного (attorney). К тому времени, когда она стала партнером владельцев этой фирмы, женщины все еще составляли в Соединенных Штатах менее десяти процентов практикующих юристов.
Ее последующие "прорывы" носили гораздо более публичный характер. Она была первой женой губернатора Арканзаса, делавшей собственную карьеру и постоянно зарабатывавшей больше мужа. В 1993 году, когда Хиллари стала первой леди, она потребовала - и получила - офис в западном крыле Белого дома; это было пространство, предоставлявшееся ранее только политикам, в отличие от восточного крыла, использовавшегося для общественных и личных целей. Беспрецедентным был и тот факт, что именно в этом офисе - входящем в состав апартаментов главы американского государства - располагался предвыборный штаб Хиллари, претендовавшей (успешно) на должность сенатора от Нью-Йорка. Женщина, которую называли одно время "первой леди-рогоносцем" ( first-lady cuckold), является сегодня наиболее вероятным кандидатом от Демократической партии на следующих президентских выборах и "самым убедительным в истории Америки претендентом женского пола на занятие высшей государственной должности". Все эти впечатляющие прорывы были связаны со вторым по значению внешним влиянием на карьеру Хиллари Родхэм Клинтон: воздействием со стороны "джокера, спутавшего все карты в ее размеренном, упорядоченном существовании" - Билла Клинтона.
Обе книги - "Женщина во власти" Карла Бернстейна и "Хиллари Клинтон: ее путь" Джеффа Герта и Дона Ван Натты - были раскритикованы американскими рецензентами за то, что они не добавили ничего нового ко всем известной истории жизни Хиллари Клинтон, если не считать массы второстепенных деталей. Супруги Клинтоны отказались сотрудничать с авторами обеих книг; что касается Хиллари, то она всегда держала под жестким контролем документы, касавшиеся ее личных и политических дел. В результате ее биографы, за неимением качественной информации из первых рук, были вынуждены сделать ставку на количество собранных материалов. Бернстейн - тот самый, прославившийся в связи с Уотергейтом, - провел трудоемкое добросовестное исследование, проинтервьюировав почти двести человек, и написал интересную, стилистически выверенную работу. Но если он заканчивает свою книгу избранием Хиллари в Сенат, то Герт и Ван Натта доводят историю своей героини почти до сегодняшнего дня. Они утверждают, что провели беседы с пятьюстами информаторами; кроме того, они предлагают острый анализ некоторых недавних речей и публичных высказываний Хиллари. Герт, много писавший о Клинтонах в "New York Times", сообщает, что некоторые его информаторы "боялись мести со стороны сенатора Клинтон или членов ее команды и просили не называть их фамилии". Остается надеяться (хотя бы ради будущих историков), что у авторов сохранились черновые материалы, в которых идентифицируются все эти анонимные "друзья", "стратеги", "спонсоры", "доверенные лица" и (несомненно) завистливые соперники и лютые враги, которым многим обязаны обе рецензируемые книги.
И все же, хотя специфическое состояние источников сильно затрудняет оценку достоверности их содержания, эти книги заслуживают изучения; ознакомление с ними принесет особую пользу тем, кто не знаком со стилем работы американских политиков и массмедиа. Будучи журналистами, авторы лучше, чем кто бы то ни было, могут рассказать о том, что означал для ведущих политиков США "24-часовой новостной цикл". В 1974 году Хиллари Клинтон и талантливым вашингтонским молодым специалистам, помогавшим ей собирать материал для работы в комитете по импичменту Никсона, понадобилось 500 000 индексных карточек, чтобы разместить и систематизировать свои находки. В настоящее время любое ее политическое действие практически мгновенно препарируется, и получившийся "препарат" будет передан по сотням теле- и радиоканалов и размещен на всевозможных интернетовских ресурсах, в том числе и в формате YouTube. Хиллари неоднократно сокрушалась по поводу того, что медиа обсасывают и смакуют не ее (или Билла) подлинные слова и действия, а этот препарированный материал, "словно они имеют дело с какими-то археологическими экспонатами". Все амбициозные политики так или иначе прихорашиваются. Джон Эдвардс, один из конкурентов Хиллари в борьбе за номинацию от Демократической партии, попал недавно в неприятную ситуацию в связи с тем, что он, как выяснилось, платил от $400 до $1000 за свою стрижку. Будучи женщиной, Хиллари сталкивается с постоянными и еще более зловредными придирками к своей внешности (к которой она, судя по всему, не испытывает особого интереса). В Белом доме был специальный помощник, в обязанности которого входила подача жестами определенных сигналов в случае, если во время выступления перед камерой у нее выбьется прядь волос или губная помада испачкает зубы. Но никто не может запретить журналистам "интерпретировать" розовый свитер Хиллари как уловку, предназначенную для смягчения ее имиджа, а узор с драконами на кофточке как доказательство того, что она как была, так и осталась леди Макбет Арканзаса.
Во всех странах люди, которые сознательно пошли на то, чтобы на протяжении длительного периода времени подвергаться подобным унижениям, составляют особую группу, в которую очень трудно проникнуть аутсайдерам; поэтому лишь немногие правильно понимают мотивы их действий. Обе рецензируемые книги, равно как и мемуары самой Хиллари, подтверждают, что индивиды, профессионально занимающиеся политикой, - не такие, как мы. Им свойственна необходимая в этом деле поверхностная общительность. "Пожимайте как можно больше рук, - наставлял Билл Клинтон своих соратников по предвыборной кампании. - Выслушивайте всех, кого только можно, и никогда не переставайте улыбаться и задавать вопросы". Им приходится работать допоздна, они часто не высыпаются; Хиллари писала в своей книге о тягостной необходимости беспрестанно ходить на званые ужины, выслушивать спичи и проявлять внимание, "когда твои веки слипаются, а голова норовит свеситься набок". Кроме всего прочего, люди этого круга живут в режиме постоянной заботы о собственной безопасности: они не могут, например, искупаться в море, пока намеченный для заплыва участок не будет оцеплен "дайверами из военно-морских сил и агентами спецслужб в ластах и масках". Но больше всего их отличает одержимость политикой, проявляющаяся уже в ранние годы жизни. Хиллари вспоминает, что, когда они с Биллом отправились в Мексику, чтобы провести там первый совместный отпуск, они "проводили все время между купанием и едой, обсуждая результаты выборов и ошибки, допущенные в ходе кампании Макговерна".
Рецензируемые биографии отличаются в том отношении, что они по-разному объясняют мотивы, заставившие Хиллари Клинтон "зайти так далеко". Герт и Ван Натта считают, что она всегда имела большие политические амбиции, но до поры до времени спускала пар, произнося речи и работая над текстами. Трактовка Бернстейна отличается более тонкой нюансировкой. Как и его коллеги, он приводит сведения, показывающие, что Хиллари еще в подростковом возрасте испытывала острый интерес к социальному реформированию и совершенствованию семейного права. Нет никаких сомнений и в том, что, как и многие юристы, она с удовольствием ездила в командировки, без труда составляла речи и проявляла политическую активность. И все же после брака Хиллари на протяжении длительного времени действовала на политическом поприще почти исключительно в интересах своего мужа, оставаясь "в его тени". В 1974 году она разорвала свои вашингтонские связи, чтобы присоединиться к Биллу, жившему в Арканзасе. Ее самая заметная законодательная инициатива до того, как она стала первой леди, заключалась в том, что она возглавила губернаторский комитет по реформированию системы образования в Арканзасе; когда их семья переселилась в Белый дом, ей очень хотелось стать руководителем аппарата Билла Клинтона, но это ее желание так никогда и не осуществилось. Только вопиющие случаи неверности ее супруга спровоцировали Хиллари на то, чтобы она задумалась о более независимой политической карьере. В 1990 году, после того, как вскрылась серьезная связь Клинтона с Мерилин Джо Дженкинс, у Хиллари возникла идея побороться за пост губернатора Арканзаса; успешное завоевание места в сенате десять лет спустя было своего рода утешением и вознаграждением за терпение, проявленное ею во время скандала с Моникой Левински.
Одной из причин ее готовности "оставаться в тени", жертвуя своей политической карьерой ради карьеры мужа, было, кажется, то обстоятельство, что Хиллари Клинтон по натуре скорее администратор, исполнитель и "мобилизатор", чем политик с собственными стратегическими идеями и замыслами. В связи с этим эксперты и избиратели чаще всего критикуют ее в том смысле, что эти качества делают ее "непроходимым" кандидатом. Более серьезным представляется тот аргумент (к нему часто прибегают и иностранные наблюдатели), что, при всей своей компетентности, цепкости, опытности и поразительном умении резюмировать суть дела, она до сих пор не проявила способности изменять базовые категории политической аргументации и навязывать оппоненту "свою игру" в ходе дебатов.
Разумеется, как и многие располагающиеся слева от центра политики ее поколения, она проявляла стремление улучшить жизнь традиционно обделенных групп населения. Бернстейн отмечает: Хиллари очень рано прониклась убеждением, что "расовая трагедия Америки должна прийти к должному завершению", и со студенческих лет сознательно заводила знакомства с черными, чтобы знать предмет не только теоретически. Одной из ее наставниц была Мэриан Райт Эдельман, первая черная женщина, допущенная к адвокатской практике в Миссисипи. Хиллари постоянно отстаивала права женщин как в Соединенных Штатах, так и за рубежом, не говоря уже о том, что она своим примером прокладывала дорогу талантливым женщинам. Все руководители ее предвыборной кампании - менеджеры, советники, координаторы - являются женщинами (которые, кстати, составляют 54 процента от нынешнего электората США). Тем не менее она до сих пор производит впечатление человека, вращающегося в замкнутом круге радикальных приоритетов конца двадцатого столетия и неспособного (или не желающего) обрести более всеобъемлющее и убедительное в идение Америки и мира в настоящем и в будущем. Интерес к проблемам, обусловленным расовой или гендерной принадлежностью, является для нее совершенно естественным, как и забота об обездоленных. Но понадобилась инициатива Эла Гора, чтобы Демократическая партия выработала сильную позицию по вопросам охраны окружающей среды, энергосбережения и глобального потепления. Впоследствии она позаимствовала у Гора некоторые элементы его дискурса и идей. И понадобилась настойчивость Джона Эдвардса, чтобы Демократическая партия заняла жесткую позицию по социально-экономическим проблемам. Именно он (а не Хиллари) привлек внимание широкой общественности к растущему разрыву между богатыми и бедными в Америке. Поэтому прозвучавшая в ее адрес критика со стороны одного из сенаторов-демократов, припомнившего, что Хиллари поначалу твердо поддерживала войну в Ираке, применима к ней и в более широком плане. Этот же сенатор высказал мнение, что она часто оказывается "в позиции человека, смотрящего назад, а не вперед и склоняющегося перед аргументами, основанными на здравом смысле, вместо того чтобы двигаться в направлении новых идей; иными словами, ей недостает стратегической отваги".
Возможно, это происходит потому, что она скорее исполнитель, чем генератор политических идей, и/или оттого, что она более консервативна, чем кажется: в конце концов, в лице Хиллари мы имеем дело с регулярно посещавшим церковь республиканцем со Среднего Запада, лишь впоследствии превратившимся в демократа. Не исключено, что она просто боится новых идей. Бернстейн ссылается на работавшего на Клинтона специалиста по электоральным стратегиям Дика Морриса, который сказал, что Хиллари "не является креативным мыслителем", и добавил, что "ее интеллектуальные способности никогда не были столь впечатляющими, как способности ее мужа". И Билл Клинтон, и его жена стали авторами книг, написанных для того, чтобы в чем-то раскрыть, а в чем-то скрыть мотивы своей политической деятельности, однако публикации Хиллари проигрывают при сравнении с автобиографией ее мужа. "Моя жизнь" ("My Life", 2004) Билла Клинтона полна ссылок на прочитанные книги, на писателей и интеллектуалов, которые оказали на него влияние. В отличие от него, Хиллари часто практикует искусство забалтывания интеллектуальных проблем, погружая их в волны расплывчатой "прозы". Герт и Ван Натта (на мой взгляд, справедливо) говорят, что ее стиль "местами вызывает сильную аллергию". Например, ее предпоследняя мемуарная книга "Живая история" начинается с такой "возвышенной" декларации: "Я была воспитана в духе любви к моему Богу и к моей стране, меня учили помогать другим, продвигать и защищать демократические идеалы, которые вдохновляли и вели за собой наш свободный народ на протяжении двухсот с лишним лет". "В ее стилистике и писательской артикуляции, - комментирует Бернстейн, - слышится голос герлскаута-переростка".
Возможно, в подобных пассажах действительно отражаются особенности интеллекта Хиллари Клинтон и ее излюбленного политического стиля. Однако ни в одной из рецензируемых книг нет и намека на то, что личные особенности Хиллари являются выражением гендерных архетипов: авторам чужды застарелые (и весьма живучие) стереотипы, согласно которым женщинам доступны лишь мелкие тактические уловки, в то время как мужчины - и только они - способны порождать оригинальные идеи и оперировать абстракциями. В обеих книгах цитируется высказывание Ричарда Никсона о том, что американские избиратели, подобно кардиналу Ришелье, склонны думать, что "интеллект женщине не идет". Но никто из них не обсуждает всерьез вопросы типа: в какой мере Хиллари стала жертвой распространенного в нашем обществе духа мужского превосходства? в какой степени она чувствовала себя обязанной принять определенные стереотипы публичной речи и поведения, чтобы компенсировать неустойчивость своего положения - положения женщины в большой политике? Проведя много лет в кабинетах высшей власти, Билл Клинтон укрепляет свою репутацию, демонстрируя эрудицию и широту взглядов, в то время как его жена, возможно, чувствует себя в этом отношении куда менее свободной.
Это происходит в том числе и потому, что Соединенные Штаты отстают от многих других стран в допущении женщин к рычагам политической власти. Только в 1978 году - более чем через полвека после того, как все женщины Америки получили право голоса, - был избран (а не назначен) первый сенатор-женщина; а избрание в сенат первой женщины от Демократической партии состоялось лишь за четырнадцать лет до того, как Хиллари завоевала пост сенатора от Нью-Йорка. Даже сегодня женщины составляют только 16 процентов от всех членов Конгресса США, в то время как в Швеции эта цифра составляет 45 процентов, а в Руанде - 49 процентов. Из 58 женщин (всего-навсего), избранных до сих пор премьер-министрами или президентами, только одна родом из Америки: это Ким Кемпбелл, короткое время занимавшая должность премьер-министра Канады.
Поэтому если Хиллари Родхэм Клинтон станет президентом Америки в 2008 году, это будет - в плане переопределения места женщины в американском обществе - важной политической вехой. Однако в глобальном и историческом масштабе это событие будет не столь значимым. Из женщин, избранных главами государств после Второй мировой войны, большинство было тесно связано с мужчинами, которые сами ранее занимали высшие государственные посты. Это относится не только к Индире Ганди и Беназир Бхутто, но также и к Коразон Акино и Изабель Перон. Если взглянуть на ситуацию в сравнительной перспективе, то президентство Хиллари Клинтон (если оно состоится) будет не столько выражением послевоенного освобождения женщин, сколько проявлением старомодной династической политики, все еще не преодоленной в США. Если Хиллари победит в 2008 году, а затем будет переизбрана на второй срок, это будет означать, что люди, носящие фамилии Буш и Клинтон, просидят в Овальном кабинете двадцать восемь лет подряд.
При любой политической системе возникает неполное соответствие между формальной машинерией государства и властью определенного количества могущественных семей; женщины, принадлежащие к этим семьям, обладают дополнительными, трудно поддающимися измерению возможностями, потому что при таких условиях разделение между публичной властью и сферой частных отношений становится зыбким и нестабильным. Женщины, принадлежавшие к правящей элите, всегда умели извлекать выгоду из возможности получить доступ к тому физическому пространству, из которого исходила власть правителя-мужчины. И королевский двор эпохи абсолютизма (на заре европейской модернизации), и гарем властителя Оттоманской империи обеспечивали некоторым "избранным" женщинам - женам, любовницам, матерям или аристократкам - тесную близость с правителем и тем самым определенное влияние на него, а иногда и власть над ним. Конечно, Соединенные Штаты - республика, а Вашингтон - не Версаль. Но Хиллари Клинтон извлекла выгоду из тесной и довольно длительной физической приближенности к политической власти, и это послужило главным фактором ее восхождения. Работа Билла Клинтона не уводила его в обезличенные бюрократические кабинеты, куда был бы закрыт доступ для его жены. Как губернаторский особняк в Арканзасе, так и Белый дом в Вашингтоне представляли собой пространство власти в форме домов, и Хиллари входила в число их полноправных домочадцев. Таким образом, "феномен Хиллари" состоит в том, что в ее случае феминистские устремления и реформаторский драйв взошли на дрожжах старорежимной дворцовой политики.
У нас редко обсуждаются параллели между определенными аспектами карьеры Хиллари Клинтон и формами политической власти, практиковавшимися другими представительницами правящей элиты в других обществах, в том числе и в отдаленные времена. Это сказалось и на рецензируемых книгах: в них проявился характерный для нашего мировосприятия дух американской исключительности. Понятно, что супруги Клинтоны стремились представить себя как специфическое - и в высшей степени характерное - порождение современной Америки. И все же Хиллари во многих отношениях переходная фигура. Конечно, ее восхождение к вершинам власти (как и ее мировоззрение), во многом обусловлено фундаментальными изменениями, произошедшими в нашей стране на протяжении ее жизни - во многом, но далеко не во всем.
Примечания:
1. "Тайна женственности" (" The Feminine Mystique") - книга Бетти Фридан, сыгравшая роль своеобразного манифеста американского феминизма. - Прим. перев .
Источник: "London Review of Books"
Перевод Иосифа Фридмана