«Круговая порука» кризиса

Рецензия на: Martin Wolf. Fixing Global Finance, Baltimore, Md.: The Johns Hopkins Univ. Press, 2008; 229 p.

Мартин Вулф. Как исправить положение дел в глобальных финансах.

* * *

Всего за несколько месяцев мировая экономика, которая еще недавно считалась устойчиво растущей, вошла в рецессию, заставив экспертов гадать, сколь катастрофичными окажутся итоги 2009 года. Многие экономисты и политики тут же поспешили заявить, что кризис спровоцирован безответственными шагами американских властей – государственных и монетарных, и Соединенные Штаты несут «всю полноту ответственности» за происходящее. В России эта точка зрения была преподнесена в качестве официальной и потому принята на веру без особых доказательств. Между тем неангажированные специалисты продолжают выяснять, что стало основой для событий, которые иногда сравниваются с Великой депрессией. Один из таких исследователей – Мартин Вулф, чье имя знакомо всякому, кто держал в руках наиболее влиятельную в мире деловую газету Financial Times. М. Вулф посвятил этому изданию более 20 лет и с 1996 года является ее ведущим экономическим обозревателем; при этом язык не поворачивается назвать его журналистом, так как любой из сотен обзоров, вышедших из-под его пера – серьезное научное исследование. Он – автор нескольких книг, последняя из которых стала бестселлером и в Англии, и в США.

Новая работа М. Вулфа посвящена детальному анализу современного кризиса; в ней соединились научная глубина, журналистская живость и педагогическая доходчивость (книга представляет собой расширенную версию лекций, прочитанных в Университете Джонса Хопкинса). Автор исходит из того, что мир к началу XXI столетия стал полностью глобализированным (или «полностью освоенным», если воспользоваться фразой из недавней книги его коллеги из The New York Times Т. Фридмена). Мировая экономика – единый организм, и если в его работе начинаются сбои, ответственны все его составные части. В этой системе, как и в городке Twin Peaks, no one is innocent. Искать виновных, разумеется, можно, только велика вероятность, что те, кто придается этому с особой охотой, сами поспособствовали появлению проблем.

Начнем с оценки М. Вулфом ситуации в главном (с точки зрения российских авторов) очаге кризиса – Соединенных Штатах. Умудренный автор, разумеется, признает, что американская экономика на протяжении уже нескольких десятилетий «представляет собой большой и порой весьма доходный хедж-фонд» (р. 112). Он соглашается и с тем, что с 1993 по 1994 и с 1996 по 2004 г. реальный спрос в США рос быстрее ВВП (подробнее см. pр. 100 – 102), т.е. что американцы потребляли больше, чем могли себе позволить. Он не возражает и против того, что в значительной степени экономический рост в США был основан на исключительной – и даже противоестественной – доступности кредитных ресурсов (р. 21). Он предупреждает, что Соединенные Штаты чрезвычайно – и недопустимо – сильно зависят от финансирования их платежного дефицита иностранными инвесторами (с начала 2000 г. по середину 2007-го только правительства зарубежных стран вложили в американские ценные бумаги 1,64 трлн (!) долл., из которых 81 % пришелся на покупки казначейских облигаций, что обеспечило покрытие 48 % дефицита платежного баланса США) (р. 123).

Все это указывает на то обстоятельство, которое постоянно подчеркивают и российские авторы: экономика США неустойчива, масштаб ее обязательств чрезмерен, потенциал для возникновения разрушительных кризисных тенденций велик. Но автор не останавливается на этом и ставит следующий вопрос: что сделало такую ситуацию возможной? С одной стороны, действия американских властей, которые занимают средства за рубежом в валюте, которую сами эмитируют. В этой ситуации обесценение национальной валюты является благом для Америки; автор даже формулирует примечательный парадокс: «чем меньше готов остальной мир держать [сбережения] в долларах, тем более финансово состоятельными становятся Соединенные Штаты (the more solvent the United States becomes)» (р. 112), и подчеркивает, что «сокращение покупательной способности американской валюты на внешних рынках является для США элегантным, безболезненным и при этом вполне законным средством осуществления дефолта по своим обязательствам» (р. 128). В такой ситуации не брать в долг противоестественно – конечно, если тебе готовы давать. С другой стороны, ситуацию усугубляют действия тех, кто рад открывать США все новые и новые кредитные линии и получать взамен активы в обесценивающихся долларах. В структуре иностранных инвестиций в Соединенные Штаты, отмечает М. Вулф, более 65 % приходится именно на долговые обязательства – причем со снижающейся доходностью (р. 124). Иностранцы получают куда меньшие доходы от своих вложений в США (по итогам 2006 г. американские инвестиции за границей принесли 7,1 % годовых, а иностранные вложения в США – 3,15 %) и почти не реинвестируют полученные дивиденды и прибыли в американскую экономику (р. 132 – 134). Иначе говоря, США постоянно накачиваются деньгами извне – даже вопреки тому, что вложения в них выглядят не такими уж и выгодными и становятся все более высокорискованными.

Насколько нужна Америке такая накачка? И здесь автор отходит от привычной болтовни о том, что Соединенные Штаты рухнут без «подпитки» со стороны остального мира. Он считает, что именно потому, что «экспорт капитала остальными странами мира поддерживает доллар», «его обменный курс растет, [и] объемы производства в тех секторах американской экономики, где создаются торгуемые на мировом рынке товары и услуги, снижаются» (р. 100), что и обусловливает растущую зависимость Америки от импорта. По сути дела, здесь М. Вулф указывает на ошибку традиционной трактовки ситуации: если обычно считают, что внутренние проблемы американской экономики вызывают рост торгового дефицита, который, в свою очередь, требует притока капитала извне, что чревато «банкротством » страны, автор исходит из противоположного – из того, что готовность иностранных инвесторов покупать американские долговые активы поддерживает спрос на доллар и делает курс завышенным, что в конечном счете понижает конкурентоспособность Америки. Вывод прост и четок: «Соединенные Штаты выступают жертвой чужих решений по меньшей мере в той же степени, что и собственных ошибок»; хотя автор понимает, «что это непопулярная точка зрения: в США – потому, что американцам легче признать свою вину, чем неспособность влиять на ситуацию; в остальных странах – из-за того, что приятнее считать Америку виновной в кризисе, чем самих себя ответственными за него» (р. 194). Если принять такой подход, необходимо задуматься, кто в наибольшей мере – наряду с Соединенными Штатами Америки – ответственен за дисбалансы в мировой экономике и как их накопление в таких огромных масштабах стало возможным.

По мнению автора, главным фактором выступает изменившаяся парадигма поведения развивающихся стран. Если на протяжении послевоенной эпохи вплоть до конца 1990-х годов сохранялась традиционная схема экспорта капитала из «центра» мировой экономики в направлении «периферии», то после мощных кризисов 1980 – 1982 и 1997 – 2001 гг., которые имели ярко выраженную долговую природу, «развивающиеся страны сказали себе „хватит“, и с тех пор, в общем и целом, стали поддерживать положительное платежное сальдо» (p. 39). В большинстве этих стран, подчеркивает М. Вулф, наплыв капитала начал ассоциироваться с предчувствием кризиса, и потому «новые рыночные экономики стали отказываться принимать поступающие средства; вместо этого они начали отсылать их туда, откуда они пришли, твердо стоя на страже своих профицитных платежных балансов» (p. 40). Сложилась новая картина мира, которая «разительно – и тревожно – отличается от той, что наблюдалась в ходе финансовой глобализации конца XIX – начала ХХ веков» (р. 3). Развивающиеся страны стали, по сути, покупать в развитых не товары, а долговые обязательства – причем во все возрастающих масштабах. Особую пикантность ситуации придает то, что покупателями выступают не коммерческие, а государственные структуры – центральные банки или инвестиционные фонды (рр. 69 – 70), которые мало заботятся о доходности. Именно это позволяет США абсорбировать ¾ всех создаваемых в мире «избыточных накоплений» (excess savings) (р. 57). Как следствие, финансовые активы в Соединенных Штатах разбухают, достигая сегодня 405 % ВВП, а доля наименее рискованных среди них – банковских депозитов – снижается, опустившись до 27 % в 2006 году против 42 % в начале 1980-х годов (р. 11). По сути дела, утверждает автор, развивающиеся страны на протяжении последнего десятилетия соблазняли Америку де-факто бесплатными деньгами и готовностью поставлять товары в долг. Они почти не реагировали на обесценение доллара в 2002 – 2008 гг. и снижение процентных ставок в последние два года. А когда прощаешь должнику практически все, было бы странно требовать от него ответственного поведения…

Это не означает, что М. Вулф снимает с США ответственность за определение правил игры, которые во многом спровоцировали нынешний кризис. Однако автор стремится установить не факт вины, а ее меру. Он отмечает, что та турбулентность, которая отличает современные финансовые рынки, возникла после 1971 года, когда был отменен золотой стандарт и «мир перешел к системе чисто фиктивных (или создаваемых правительствами) денежных единиц, к новому миру, радикально отличному от существовавшего в эпоху финансовой глобализации конца XIX – начала ХХ столетий, когда золотой стандарт обеспечивал то, что можно было назвать единой мировой валютой (a single world money)» (р. 17). Следствием такой перемены стала нестабильность валютных курсов (pр. xiii – xiv) и, что намного более существенно, разделение всех валют на конвертируемые (и, как правило, колеблющиеся вслед за рынком) и неконвертируемые (и обладающие фиксированным или регулируемым курсом) валюты. Значение этого обстоятельства трудно переоценить.

В значительной мере именно наличие двух валютных режимов и создает предпосылки для тех дисбалансов, которые привели к глобальному финансовому кризису. М. Вулф подчеркивает, что в случае, если бы валюты Китая, России, Индии и стран – экспортеров нефти были бы конвертируемыми и их курс устанавливался в ходе свободных рыночных торгов, 2 трлн долл. валютных резервов КНР (¾ которых были сформированы в последние семь лет) подняли бы курс юаня в несколько раз и резко сократили бы профицит китайской торговли с Соединенными Штатами и рядом других стран (рр. 87, 92 и сл.). Более того, автор показывает, что весь прирост торгового дефицита США с 2002 по 2007 г. обусловлен ростом диспропорций в торговле с КНР, новыми индустриальными странами Азии и нефтеэкспортерами, тогда как в торговле с Европой, Канадой, Австралией и Японией увеличения дефицита не наблюдалось (р. 81). И все это – следствие того, что начиная с конца 1990-х годов США пошли на увеличение импорта ради запуска экономического роста в пострадавшей от кризиса Азии, а страны-партнеры не отказались от политики регулируемого валютного курса (рр. 98 – 99). Итак, подытоживает М. Вулф, в росте экономических дисбалансов виноваты все участники глобальной экономики.

По мнению автора, из нынешней ситуации нет простого выхода – тем более что история показывает: число кризисов за 1973 – 1998 гг. почти в три раза превысило количество кризисов, случившихся с 1945 по 1971 г. Более того, 60 % этого числа пришлось на развивающиеся страны, а среди них более 80 % составили кризисы, спровоцированные крахом существовавшей валютной системы (р. 31). Следовательно, фиксированные (или управляемые) валютные курсы – одна из главных проблем развивающихся стран, но они упорно не хотят отказываться от этого догматического подхода. Вместо этого после 1999 г. периферийные экономики предпочитают накапливать валютные резервы, что провоцирует рост глобальных дисбалансов. До поры до времени могло казаться, что это гарантирует им отсутствие проблем, но сегодня становится ясно, что это не так. Причина тому тоже понятна: если государство предпочитает поддерживать управляемый валютный курс, оно не может отказываться от валютного контроля (capital controls) – но, отмечает М. Вулф, развивающиеся страны в 2000-е годы сделали именно это. Если с 1970 по 1999 г. доля этих стран, ограничивавших трансграничные движения капитала, снизилась всего с 79 до 75 %, то за последние 7 лет она рухнула с 75 % до 58 % (рр. 176 – 177). Иначе говоря, развивающиеся страны начали вести себя так, как если бы их валюты были конвертируемыми – но проблема заключается в том, что на деле они таковыми не являлись и не являются. Поэтому можно быть уверенным в том, заключает М. Вулф, что именно развивающиеся страны в нынешнем кризисе окажутся проигравшей стороной – хотя сейчас они выступают только одним из его виновников, а не целиком ответственными за кризис.

Какими же могут быть дальнейшие шаги, и кто ответственен за их принятие? Автор считает, что вся глобальная финансовая система должна становиться более (а не менее, как считают многие российские политики) гибкой – причем прежде всего именно за счет развивающихся стран. Эта гибкость должна предполагать бóльшую степень свободы развивающихся стран – преодоление озабоченности фиксированными курсами валют, отказ от заимствований по фиксированной цене и переход к выпуску долговых обязательств с плавающей ставкой, что позволит снизить издержки обслуживания кредитов при ухудшении экономической конъюнктуры (р. 175). Более того, развивающимся странам нужно переходить от заимствований в долларах и евро к привлечению средств в национальных валютах. Замечу: именно этого российские власти никогда не пытались делать, несмотря на бесконечные рассуждения о рубле как резервной валюте, а России – как о международном финансовом центре. М. Вулф подчеркивает, что особые успехи в этой области в последние годы демонстрируют страны, незамеченные в громогласной риторике на тему своей финансовой мощи и «новой глобальной роли». Среди крупнейших эмитентов международных долговых обязательств в национальной валюте – ЮАР (на 23 млрд долл.), Чехия (на 12 млрд долл.), Бразилия (на 10,7 млрд долл.), Мексика (на 10,1 млрд), Турция (на 9,5 млрд долл.) и многие другие (р. 172). Китая и России в этом списке, увы, нет.

Многие видные экономисты сегодня идут еще дальше. Так, Анна Крюгер, бывшая первым заместителем директора-распорядителя МВФ, «предложила, что страны „большой семерки“ должны принять и ввести в действие на уровне закона правило, по которому финансовые институты стран „семерки“, действующие за рубежом, могли бы выдавать кредиты и приобретать активы, номинированные лишь в местных валютах, а валютные риски обязаны были бы хеджировать на международном рынке» (р. 185). Все эти предложения в той или иной мере направлены на то, чтобы сделать все валюты мира конвертируемыми и таким образом обеспечить сглаживание дисбалансов, способных породить новые кризисы, на естественной основе. Иначе говоря, ведущие экономисты призывают развивающиеся страны закончить риторику о желательности превращения своих валют в конвертируемые и резервные и сделать для этого превращения хоть что-то реальное. Получится это в будущем или нет, сегодня сложно сказать – но нельзя не отметить: конвертируемость валют развивающихся стран и обретение ими статуса средства международных расчетов рассматривается в наше время экономистами не как инструмент обретения этими странами большего влияния (на чем акцентируют внимание российские эксперты и политики), а скорее как средство, способное призвать их к большей ответственности.

Итак, М. Вулф не пророчествует о том, как закончится нынешний кризис и кто выйдет из него с большими, а кто с меньшими потерями. Он лишь отмечает, что причины кризиса не сводимы к порочным финансовым практикам в США и к растущему дефициту их платежного баланса. Он подчеркивает: дефицит растет тогда, когда находится кто-то, кто готов его поддерживать; финансовый сектор становится доминирующим над экономикой только в том случае, если его насыщают деньгами, практически не требуя ни гарантий возврата, ни эффективности использования. В том, что мир пришел к его нынешнему состоянию, виновата «круговая порука» заемщиков и кредиторов, инвесторов и финансистов. Они долгое время закрывали глаза на действия друг друга, и двигавшаяся «наощупь» глобальная экономика сорвалась в пропасть. Оптимизм в такой ситуации вызывает лишь то, что совершенные ошибки публичны, что никто не может обвинять других в собственных проблемах и что потери будут слишком существенными, чтобы из них не извлечь уроков.

       
Print version Распечатать