Недавно волею судьбы и профессии я должен был лететь на популярный кинофестиваль, добираться до которого сподручно через Ниццу. Зная, что в дни фестиваля тарифы на Ниццу зашкаливают, билетом озаботился еще в начале февраля. Бывали времена, когда я летал Аэрофлотом. Прямым рейсом из Москвы, что удобно. Но Аэрофлот из года в год взвинчивал цены – 22 000 рублей за полет туда-обратно, потом 26 000… (притом, сразу после фестиваля резко опускал цену до 7000-8000). А в этот раз совсем сорвался с катушек. В феврале отпросил за билет 33 000. Потом стал требовать 50 000, а в итоге почти 80 000. В общем, я нашел вариант всего за 12 000. На удобном сайте, где можно выбрать любые авиакомпании, маршруты и тарифы. На Air France. И только оплатив билет по интернету и распечатав маршрутную квитанцию, сообразил, что устроил себе приключение, как некогда выражались, на собственную ж.

Все полеты в Ниццу, кроме аэрофлотовских, разумеется, с пересадкой, она же стыковка. Самолеты иностранных компаний не следуют напрямую из Москвы в Ниццу – надо пересесть во Франкфурте, Вене, Риме, Варшаве, Праге, амстердамском Скипхоле и т.д. Я купил билет на Ниццу через Париж. Но во всех случаях ты вылетаешь из того же промежуточного аэропорта, в который прибыл. Сдал багаж в Москве, чтобы получить его уже в Ницце, а во время пересадки просто перебрался пешком из самолета в самолет. В случае же с Air France я, не заметив того, подписался поменять в дороге аэропорт – Шарль де Голль на Орли и наоборот на пути домой.

Но я был уверен, что коли приобрел единый билет (не летел же из Москвы в Париж и потом уж купил там билет до Ниццы, а сразу оплатил четыре рейса туда и обратно), то у меня не будет проблем с багажом. «Единый билет» - это особый авиатермин.

Черта с два. Мне сказали в Москве, что перевозить мой чемодан из де Голля в Орли никто не станет. Все на себе. Я и впрямь сам забрал чемодан в де Голле, сам дотащил до автобусной остановки. Но хотя бы рассчитывал доехать бесплатно. У меня же единый билет, а автобус – от Air France! Но водительша сообщила, что не спикает по-английски. Выложил дополнительно к цене билета 20 евро.

Обратный путь через две недели из Ниццы в Москву. Но тут-то уж перегрузят мой чемодан, уверен я. Ни фига. В Ницце слышу знакомое: я сам должен забрать багаж – теперь уже в Орли – и перетащить его в де Голль. А представляете, с каким весом едешь из Канна (понятно, что ездил я именно на этот кинофестиваль)? Чемодан – 20 кг, из которых 10 – полученные в Канне необходимые для работы киноматериалы. За спиной в рюкзаке – 10 кг, включая компьютер. А сам путь – около 14 часов: от такси в Канне в 4.30 утра до прибытия домой на другом такси примерно в 20.00 московского времени. И полпути все на себе. Чтобы я повторил подобное? Чтобы посоветовал кому-то повторить? Ни за что. Это правда утомительно.

«Хорошо, - говорю на стойке Air France в Ницце, - но я хотя бы не должен платить за автобус из Орли в де Голль?» - «Нет, конечно, - улыбаются мне. – Ведь это фирменный автобус нашей компании».

Прилетаю в Орли. Нахожу чемодан. Нахожу остановку автобуса из Орли в де Голль, на котором написано Air France. Водитель говорит: ничего не знаю – с вас 20 евро. При этом дает чек. То есть кладет деньги не в карман себе – в карман компании.

Пустяки вроде бы. А по мне - нет. Не кажется ли вам, что авиакомпании резко испортились и обнаглели?

Стоит заметить, что я активно летаю с 18-ти лет, а с конца 1980-х освоил одним из первых в своем поколении (благодаря приглашающим кинофестивалям, которые оплачивали билет) иностранные авиакомпании. Однажды постарался посчитать, на скольких типах самолетов я путешествовал. Сбился то ли на шестом, то ли на седьмом десятке. Я летел весной 1992-го, когда стоял из-за отсутствия топлива весь авиапарк страны, из Краснодара в Ростов самолетиком, в котором водитель, как шофер такси, садится в кресло перед пассажирами – как нас раскачивало туда-сюда, словно люльку, на ростовских темных облаках при посадке, помню до сих пор. Но помню и первые шикарные впечатления от западного мира, полученные двумя годами ранее, когда при перелете из Парижа на кинофестиваль в Монреаль Air Canada (спонсор Всемирного Монреальского фестиваля) почему-то пересадила меня из эконом-класса в бизнес. Гигантское расстояние между креслами. Отпечатанное на дорогом пергаменте меню. Рядом весь путь бродила стюардесса (в проходе слева – другая), предлагая напитки, а сидевшая сбоку швейцарка (летевшая на тот же фестиваль, которую тоже по какой-то случайности пересадили) всю дорогу всхлипывала: «Вы понимаете, как нам повезло?»

Спустя всего несколько лет, продолжая посещать канадские кинофестивали (среди которых Торонтский стал за последнее время номером 2 в мире после Каннского) обнаружил уже другую Air Canada – с обедом без выбора, с непрожаренным тестом, застревающим в горле (это называлось «лазанья»), с необходимостью дополнительно – и серьезно – платить даже за банку скверного канадского пива. И – не поверите – однажды попал на забастовку пилотов этой авиакомпании. Я долетел за счет своего издания до Франкфурта, откуда мне оплачивал дорогу фестиваль в Торонто (прямых рейсов из Москвы Air Canada тогда не производила) – и тут выяснилось: забастовка.

Я день прошкандылял по Франкфурту, а утром представитель Air Canada, как оказалось, русский эмигрант, зная, что я журналист, приглашенный Торонтским фестивалем, устроил меня на организованный ради спасения пассажиров дополнительный рейс Lufthansa. Не до Торонто – лишь до Монреаля, а между ними расстояние порядочное. Он дал мне купон, напутствовав: там как-нибудь разберетесь. На крайний случай, поедете из Монреаля в Торонто на поезде, а счет выставите Air Canada (ага! Словно бы я знаю, как выставлять счета в Канаде!). Прибыв вечером в аэропорт Монреаля, обнаружил ходящих по кругу забастовщиков с плакатами. Это были пилоты, которые требовали увеличения зарплаты со 130 000 долларов в год до, кажется, 180 000. Волшебным образом, а точнее, методом тыка я нашел стойку, где по моему купону соглашались посадить на самолет какой-то третьесортной компании, которая возила в Торонто. Оформив и забрав мой багаж, приемщица меланхолично заметила: «Посадка через двадцать минут. Возможно, вы улетите. Возможно, нет». Мы улетели. На чем-то типа двухмоторного кукурузника (это к проблеме: могу ли я пересчитать марки самолетов, на которых путешествовал?). Он добирался до Торонто часа четыре, хотя нормальные лайнеры тратят на этот путь пятьдесят минут. Зато самолет летел низко – обзор был потрясающий: леса, реки, озеро Онтарио.

В Торонто мы приземлились не в главном аэропорту, а в незнакомом, маленьком, оказавшемся на острове недалеко от центра города. Выйдя по трапу на поле, я с ужасом увидел, что все оно завалено чемоданами. Забастовка: их никто не убирал, их просто вышвыривали из багажных отделений прибывших самолетов. Как среди тысяч чемоданов я обнаружил свою сумку – чудо. Мои коллеги, ныне пара знаменитых интервьюеров Первого канала, искали свой багаж весь фестиваль, каждый день выезжая на опознание якобы обнаруженного.

А еще однажды мы с коллегой нарвались в Ницце на другую забастовку - Swiss Air, вдруг поменявшей тогда название и именовавшейся, кажется, Swiss+. У нас был вечерний рейс после Каннского фестиваля с пересадкой в Цюрихе. Очень приятно дешевый. И вдруг на стойке мило сообщают: у нас забастовка, мы можем зарегистрировать вас только на завтра, на то же вечернее время. «Тогда по правилам обеспечьте нам гостиницу и питание, - потребовал я. «Ничего подобного, - ответили на стойке. – Забастовка – это форс-мажор. А за форс-мажорные обстоятельства компания не отвечает». В итоге мы за свой счет взяли такси до Ниццы, за свой счет сняли там гостиницу и провели весь следующий день, изнывая от бессилья (сил после работы на фестивале почти не осталось) и безденежья (средства подходили к концу). Утром коллега, перестраховавшись, позвонил в собственную редакцию – а оттуда связались с московским офисом Swiss+. И оказалось, что эти господа не просто кинули нас на день, но и, вопреки заверениям, не зарегистрировали на следующий рейс. То есть нас могли послать в аэропорту второй раз подряд. Я потом долго уговаривал друга по несчастью подать совместный иск против Swiss+ (все-таки финансовые потери были приличными), но тот постеснялся. Билеты и посадочные талоны у меня сохранились.

А еще есть сильные впечатления от американской United Airlines. О, это вообще! В 2000-м меня и троих коллег позвали прочесть лекции про русское кино в университете Питтсбурга. Билет был оплачен университетом, из Франкфурта мы летели до Нью-Йорка американской United Airlines. Это сила! Стюардессы - политкорректно толстые от гамбургеров американские тетки. Тарелки с недоеденным кошмаром, который они считали нормальной для перелета через Атлантику пищей, они собирали руками, облаченными в пластиковые перчатки – словно имели дело с пациентами лепрозория. Оформление билета в Нью-Йорке до Питтсбурга заняло час - при очереди в три человека. Просто столь же политкорректно толстые девицы на стойке, но на сей раз негритянки, в принципе не могли сосредоточиться на деле и постоянно отвлекались – на трындеж между собой. Самолет из Нью-Йорка в Питтсбург… Я такого вообще не видел. И вот тут жаль, что не запомнил марку лайнера. Это был ангар размером с футбольное поле с выходами, снабженными ступеньками, словно в автобусе. В нем, кроме нас четверых, сидело всего человек восемь. Вся еда (гамбургеры, понятно) и все напитки шли только за деньги. При этом самолет трепыхался в пути всеми своими членами по отдельности словно полуразвалившийся дирижабль.

Когда вскоре случились печальные события 11 сентября 2001-го, я нисколько не удивился, что террористы захватили самолеты именно этой компании - United Airlines.

И, наконец, Аэрофлот. Опять-таки пустячок, но неприятный. Аэрофлотом летаю постоянно. В том числе полетел в конце прошлого ноября в Париж для участия в русско-французских кинодискуссиях, которые происходили в Онфлёре, в Нормандии. По дороге назад переложил для удобства свой багаж в две сумки – обе спокойно сдал в аэропорту.

Тут-то и фокус. Еще в начале ноября, за три недели до, когда правила игры были теми же, я купил по интернету билет на февральский кинофестиваль в Берлине. О том, что правила до февраля изменились, меня никто не предупредил. В распечатанной багажной квитанции о новых правилах не было ни слова. Между тем, я давно собирался посетить в Берлине недорогое, но славное заведение, этакую всеберлинскую столовку, где можно стоя съесть все фирменные немецкие блюда (включая, понятно, айс-байн – свиную ногу) и где задешево продают на вынос фантастическую копченую рыбу. Узнал об этой столовке нечаянно - из рецензии уважаемой мной ресторанной критикессы. Всего за 30 евро (1200 рублей) я приобрел огромную форель домой, две форели для друзей, к которым шел вечером гостить в гостиницу, еще какую-то рыбу - и огромную упаковку копченых шпрот. Форель оказалась божественной – таяла во рту.

В результате, как три месяца назад во Франции, подготовил вторую сумку, положил в нее рыбку (пахнет ведь – нельзя вместе с одеждой)… и в Берлинском аэропорту Шёнефельд Аэрофлот затребовал за дополнительную сумку мани-мани: 50 евро. Обычно терроризировали тех, кто много тащит с собой в салон – больше одной сумки. Отнимали вторую-третью сумки и заставляли сдать в багаж. Но наказывать того, кто сдает два места багажа – при том, что оба в сумме весят меньше 20 кг (перевес – тот действительно требуется оплатить)? А сумку с рыбой – ну просто ерунду - килограмма 2-3?..

Попытался поразмахивать удостоверением журналиста. «А что же вы, как журналист, не поинтересовались правилами? – с презрением сказала мне дама на стойке Аэрофлота.

Что? Я должен интересоваться? А нельзя было мне, как клиенту, тем более постоянному, прислать SMS с уведомлением о том, что правила вашей авиакомпании изменились? Вы же при покупке билета получили номер моего мобильного? У вас было три месяца на отправку этого SMS.

В итоге я оказался перед выбором: либо выбросить сумку, где товара на момент оформления багажа было евро на 20, либо дополнительно заплатить за нее 50 евро. Я решил, что хочу порадовать близких – и заплатил. Дешевая немецкая рыбка обошлась недешево. Но, вы знаете, действительно таяла во рту.

И вот думаю: что, вообще теперь не летать, что ли?