Вологодское "зодчество"

Разговор об утраченной архитектуре часто превращается в спор о камнях: красив ли был фасад, сколько лет он простоял, ценно ли в нем было то или это? Микроскопами и фотоаппаратами целятся в руины, сдувают пыль со старых описаний и экспертных заключений. За всей этой бумажной вознёй как-то блекнет суть вопроса: ведь архитектура – это, прежде всего, разговор о людях. Об их отношении к прошлому, к культуре, об их заслугах или вине перед людьми будущего. О том, насколько они люди.

Однажды мы разговаривали с вологодскими градозащитниками о странном явлении: разрушение памятников истории почему-то воспринимается многими как процесс чуть ли не неизбежный, вроде движения горных пород или смены времен года. Часто известен создатель или первый хозяин памятника, но фигура разрушителя, как правило, анонимна, словно дома испаряются сами. А ведь у каждой варварской акции был автор.

Например, Спасо-Всеградский собор на главной площади Вологды пытались спасти еще в 20-е годы. Центральные реставрационные мастерские во главе с известным художником И. Э. Грабарем писали письма во все инстанции, вплоть до ВЦИКа и лично М. Калинина, но дело решили ретивые местные большевики: некий зампред Вологодского Губисполкома все-таки добился того, что собор обезглавили и устроили в нем «Дом смычки города с деревней». А точку поставил уже в 1972 году первый секретарь Вологодского обкома КПСС Анатолий Дрыгин: во время его правления собор снесли до основания. Позднее бывшие подчиненные Дрыгина пересели в уютные кресла областной администрации и назвали площадь напротив своей штаб-квартиры именем покойного шефа. Хотя, по совести, увековечить «крепкого хозяйственника» стоило бы, мягко говоря, немного по-другому.

Так нам пришла в голову идея «Книги вологодского позора». Поднять старые партийные документы и поименно установить и назвать имена вологжан, повинных в варварском разрушении собственного города. Ведь за советский период Вологда лишилась нескольких десятков храмов и гражданских строений, представлявших очевидную культурную ценность и известных ныне только по дореволюционным фотоснимкам. Ответственность местных партийных бонз несомненна, так как в большинстве случаев именно от их «рвения» зависела интенсивность разрушения.

Идея хорошая, но в свете событий последних месяцев книгу издавать, пожалуй, рановато. Слишком уж многие торопятся дописать в нее все новые и новые позорные страницы. 2012 год, похоже, всерьез претендует на звание Чёрного Года Вологодской Архитектуры.

Только с января по октябрь были бессовестно снесены восемь памятников культуры, причем одна история «краше» другой. На Пушкинской, 5 собственник (гадкое какое слово!) пытался подпалить дом, но тот не сгорел. Тогда стали подпиливать несущие стены. Дом стоит. Подпилили еще: дом упал. И это в самом центре, на глазах у всего города.

Здание первой вологодской электростанции, образец промышленной архитектуры XIX века, собрались рушить, но тут набежали общественные активисты и помешали. Тогда каменный крепчайший дом снесли ночью, тайком да тишком. Утром на месте здания была гора строительного мусора.

И, наконец, апогей: дом на Мира, 12. Это настолько центр города, что, кажется, уже центрее некуда. Торговые ряды сносила организация с истекшей лицензией – это раз; разрешение было выдано на «сохранение», а не уничтожение – это два; власти сначала сделали вид, что «не в курсе», а потом стали спешно выгораживать вандалов. В местной проправительственной газете «Наша Вологда» напечатали фотографию аккуратного штабеля кирпичиков в сопровождении лицемерных рассуждений: ах, до чего ж оно было старое, это никому не нужное старьё!

И вот это, в данном случае, омерзительнее всего. Спор пошел, как всегда, о камнях: каковы они были на вид, на цвет и если потрогать. Не о совести и подлости, не о людской корысти и бесчестии. В сообщество градозащитников в интернете хлынули «простые вологжане», горячо приветствующие снос всего и вся. Девочки, еще вчера проводившие на своей страничке опросы «В какой цвет мне перекраситься: блонд или брюн?», высокомерно плевались в ответ на любые попытки их урезонить, не понимая, что спор сейчас идет, в том числе и о них: о том, что у них внутри, насколько они люди.

В сносах домов традиционно обвиняют власти, но я с этим не вполне согласен. Да, есть вина начальников архитектурных отделов. Вот, например, бывший главный архитектор Вологды Николай Майоров обещал на углу Батюшкова и Благовещенской «воссоздать исторический квартал», а вместо этого построил очередное зеркально-металлическое уродище (чтоб не сказать покрепче). При взгляде на этот плод больного воображения кажется, что два или три разномастных здания упали на землю с большой высоты да так, скорячившись, и лежат, поваленные друг на друга.

Майорову за свой «вклад» в архитектуру города не стыдно. Но, повторю, чиновник – не самое большое зло в этом процессе, он вредит чаще всего пассивно, своим невмешательством. Куда гаже и подлее местный бизнес, не знающий никаких ограничений в своем ощущении собственничества. Все они спят спокойно: бизнесмен Меднов, превративший одноэтажное здание XVIII века в двухэтажный новодел; Попова и Васев, разрушившие торговые ряды; Парменов, уничтоживший деревянный дом под видом ремонта. Это те самые «анонимы», которых никто не ищет, не срамит, не совестит.

Стараниями местных предпринимателей и чиновников Вологда с годами превращается в город победившего постмодерна. Вместо домов теперь – знаки домов, аляповатые новостройки под старину, создающие видимость прежнего стиля. Как бы вологодское как бы деревянное как бы зодчество. Над целыми кварталами теперь висят эти невидимые лукавые кавычки, страшные знаки исчезновения древнего города. Эта «Вологда» постепенно пожирает ту Вологду, которую все мы любили и знали, которая была наполнена историческим и культурным содержанием, а не только деревом, кирпичом и раствором.

Прошу меня, конечно, извинить за широту обобщений: чиновники, предприниматели – это все не оборотни и не заезжие варяги. Они – плоть от плоти города, от тех самых «простых вологжан», постепенно забывающих, зачем они живут, кто жил до них и кто будет жить дальше. Даже их злоба по отношению к общественным активистам объяснима. Ведь так неприятно, когда кто-то мешает спокойно кушать и теребит твою совесть.

Пристыжение и увещевание, похоже, единственное, хоть и не самое грозное, оружие борцов за архитектуру. Переписка с инстанциями и уличные акции дают почти нулевой результат. Нужно пробудить стыд: в чинушах, разрешающих «реконструкцию со сносом», в торговцах, в журналистах, в архитекторах. Форма может быть любая: «черные списки», «книга позора» с именами и фото. По крайней мере, хочется надеяться, что спором о людях можно добиться большего, чем спором о камнях.

       
Print version Распечатать