В подростковом возрасте, когда, наверное, все юные интеллектуалы задумываются о необходимости написать наконец-то Книгу, я также начал творить. И, конечно, со свойственным многим подросткам стремлением к оригинальности вставлял там и сям по тексту элементы черного юмора, не лишенные порой некоего социального подтекста.

В частности, был у меня такой диалог между героями: "Какие у тебя планы на будущее?" - "Хочу стать ирландским террористом". - "А как это можно сделать - ведь ты не ирландец?" - "В этом-то и вся сложность". Моему черно-белому бесполутоновому сознанию тинэйджера казалось странным и забавным выстраивание криминального образа, исходя из принципа этничности.

Тогда я и не догадывался, что всего через несколько лет подобное выражение многим будет казаться совершенно естественным, а словосочетания "чеченский терроризм" и "чеченский след" станут заштампованными журналистскими, и не только, решениями.

Дуализм "чеченского следа"

Но для того чтобы говорить о "чеченском следе", нужно попытаться понять, что это такое. Лично мне это понятие кажется чем-то сродни комплексному числу в математике. Как комплексное число имеет две части - реальное и мнимое, так и "чеченский след" складывается из двух составляющих.

Его реальная часть - это те террористические действия, которые совершали чеченцы и которые были бесспорно доказаны. Это и захват больницы в Буденновске, и рейд отрядов Басаева и Хаттаба на Дагестан в 1999-м году, и захват зрителей мюзикла "Норд-Ост", а затем и школы в Беслане, и взрывы на музыкальном фестивале в Тушине, на Тверской улице, в Охотном ряду в Москве, на вокзалах в Пятигорске, и нападения на Назрань в июне 2004 года и на Нальчик в октябре 2005 года. Как правило, все они были идеологически мотивированы сепаратистским движением за независимость Чечни и имели как бы четкую политическую подоплеку. Мнимая же часть "чеченского следа" - это те громкие криминальные дела, что приписывались чеченцам, даже если бесспорных доказательств их вины не находилось.

В свою очередь, мнимая часть "чеченского следа" также "страдает" некоторым дуализмом. С одной стороны, это понятие кажется скорее психологической величиной, эдакой "мнимой единицей" от психологии войны и образа врага - первой реакцией обывателя в России на громкое криминальное происшествие. То есть налицо некая мифологизация явления.

Тут надо отметить, что к созданию "чеченского следа" "приложили руки" и лидеры боевиков - Салман Радуев и Шамиль Басаев. Первый еще в 1996-1999 годах "брал на себя" чуть ли не все естественные катастрофы, происходившие на территории, и громкие криминальные дела. В частности, Радуев заявлял, что и покушение на президента Грузии Эдуарда Шеварднадзе - дело рук его людей.

Басаев тоже имел склонность к подобным пиар-ходам. Он брал на себя попытку подрыва магистрального газопровода вблизи Москвы, аварию на подстанции летом 2005 года и некоторые другие технокатастрофы, особенно в тех случаях, когда причины произошедшего были не до конца ясны, и в качестве одной из версий следствие начинало рассматривать "чеченский след". Чуть только федеральные СМИ заявляли о возможной причастности боевиков, как на сайтах сепаратистов следовало подтверждение от того же Басаева. И хотя возникающую информационную картину ни в коем случае нельзя считать объективной, у обывателя не могло не сложиться ощущение, что в любом громком происшествии с большим количество жертв виноваты чеченские боевики.

Понятно, что этот симбиоз информационной провокации и реальной угрозы предпринимался боевиками с целью устрашения рядовых жителей России и создания у спецслужб иллюзии большей силы у боевиков, чем это было на самом деле. Фактически Басаев и компания занимались созданием в России нового параллельного информационного пространства, в котором понятие "чеченский след" было краеугольным. Со своей стороны, многие СМИ в России с не меньшим усердием "способствовали" этому.

С другой стороны, есть чеченская точка зрения на этот счет, согласно которой "чеченский след" есть абсолютно ложный стереотип в сознании россиян. Очень точно эту обиду чеченцев изложил неизвестный чеченский поэт в стихотворении "Чеченский след":

"Каин убил Авеля.

Это первый чеченский след.

А затем и не счесть,

Сколько от них было бед.

Как-то потоп учинили,

Позже спалили Рим,

И Атлантиду сгубили,

Чтоб не досталась другим.

Подло и беспощадно

Ими казнен был Иисус.

Это они с Чингисханом

Закабаляли Русь.

Тихий чеченец Ленин

Русь в крови утопил,

Злобный чеченец Сталин

Голодом русских морил.

Гитлер, будь он не ладен,

Тоже был где-то чечен.

Тот же чечен Бен Ладен,

Мао - чечен, Ким Ир Сен.

Нет им, чеченцам, прощенья -

Праведна наша злость.

Так им за Хиросиму!

Так им за Холокост!"

Эволюция "следа"

За последние три года произошла трансформация "чеченского следа" из круглого отпечатка от "деревянной ноги" до армейского ботинка с протектором от спортивного "Феррари" на подошве.

Если раньше считалось, что "чеченские следы" оставляют после себя сепаратисты из Чечни, и не в последнюю очередь Шамиль Басаев, то в настоящее время основным адресатом этих подозрений является, как правило, премьер Чечни Рамзан Кадыров. Ему приписывается устранение конкурентов в борьбе за лидерство, в том числе и политических. То есть изменилась не только персонализация "чеченского следа", но и его мотивация, перешедшая из разряда общеполитического в разряд личностный.

Так, практически сразу после убийства Анны Политковской от первоначальных пяти версий ее убийства - ограбление, месть психа-одиночки, "закручивание гаек" "кровавым режимом", провокация некоей группировки из числа оппозиционных нынешней власти для инициации общественной активности в России вплоть до "оранжевой" революции ("голова Гонгадзе"), "чеченский след" - была почему-то подхвачена лежащая как бы на поверхности последняя версия.

Безусловным основанием для существования подобной версии считается якобы ярко выраженный мотив. Всем, кто хотя бы время от времени читал материалы Анны Политковской в "Новой газете", хорошо известна неприязнь журналистки к этому чеченскому лидеру. Она считала Рамзана Кадырова ответственным за все нарушения прав человека, что происходили в республике, и постоянно это озвучивала.

Убийство же Политковской произошло потому, что она обладала важными документами и фотоматериалами, которые могли бы привести премьер-министра Чечни Рамзана Кадырова на скамью подсудимых - так звучит эта версия обвинения. За несколько дней до своей гибели Политковская говорила об этом в эфире "Радио Свобода", заявляя, что она несколько раз уже бывала по этому поводу в прокуратуре. Кроме того, Политковская в одной из своих статей назвала Кадырова трусом, чего, по мнению обывателей, не смог бы стерпеть ни один чеченец.

Версия спорная хотя бы потому, что Рамзан Кадыров уже много лет являлся основным адресатом журналистской критики Анны Политковской. Но Кадыров вовсе не избранный всенародным голосованием политик, его лидерство в Чечне обусловлено как самим характером его действий, в республике вполне популярных в последнее время, так и персональным расположением президента России. При этом очень многие в России полагают, что Кадыров - бандит и сепаратист, что он хочет Чечне независимости, а себе - обогащения за счет нефтяных ресурсов. Никаких более ужасных обвинений Рамзану Кадырову предъявить в принципе невозможно, об этом часто пишут многие федеральные СМИ, но благостный характер его взаимоотношений с гарантом от этого в худшую сторону не меняется.

Понятно, что в такой ситуации российское общественное мнение в отношении Кадырова вряд ли могло как-то повлиять на его положение. Тем более что давно уже журналистские публикации в России похожи на комариные укусы. Как любой человек понимает, что укус комара болезнен, но не смертелен, а комариное жужжание всего лишь не дает спокойно спать, так и серьезные политические силы в РФ осознают - журналисты могут раздражать своей деятельностью, но как-то повредить их имиджу не способны.

Кому выгодно?

Однако при всей вроде бы заметной нелогичности версия "чеченского следа" в деле убийства Политковской пользуется такой популярностью, что невольно заставляет задуматься о природе этой популярности. И есть некоторая вероятность, что эта версия не так уже фантастична, но при этом отвечает не на вопрос "кто убил Политковскую", а на вопрос "зачем и почему именно ее". Убийство журналистки, постоянно писавшей о Чечне и об одном из ее лидеров, в любом случае должно активизировать чеченскую тему и тему Кадырова в крайне невыгодном для официальной Москвы и Грозного свете. Причем как на международном уровне, в преддверии очередного саммита Россия - ЕС, так и на внутрироссийском.

И тогда мы сразу возвращаемся к теме "оранжевой" революции - так называемой версии "голова Гонгадзе". Последние несколько лет аналитики и политологи в России и за ее пределами настолько часто "вещали" о возможности появления "российского Гонгадзе", что нетрудно было предположить: убийство видного оппозиционного деятеля и журналиста не может не заставить говорить о начале "оранжевой" революции в России. При этом вовсе не обязательно, что акции гражданского протеста действительно возникнут и достигнут настолько внушительной силы, что переродятся в революционные движения. Это, скорее всего, и не нужно тем силам, что стоят за интригой убийства Политковской.

Однако при этом дело об убийстве Анны Политковской самим фактом своего существования и такими дополнительными возмущающими аспектами, как Кадыров, Чечня и "голова Гонгадзе", - это фактор, который может привести к дестабилизации внутри страны. В данном случае важна реакция невольных участников этой интриги - Владимира Путина и Рамзана Кадырова.

Таким образом, розыгрыш в деле об убийстве Анны Политковской "чеченской карты", может привести к политическому разладу внутри властных структур в России. Не исключено, что именно этого пытались добиться те, кто на самом деле стоит за ее смертью.

Отсюда вывод: а всегда ли ранее "чеченский след" имел действительно только лишь чеченскую природу? В реальной математике мнимая единица невозможна, но для решения определенных задач в таком секторе математики как комплексные уравнения без нее не обойтись. Так и с "чеченским следом". Иногда он реально присутствует, и тогда это действительно страшно. Но иногда его бывает нужно придумать, и тогда это уже просто ужасно.