Стратегический союз с Европой

США в обозримый период времени не откажутся от мирового лидерства, следовательно, и от стратегического присутствия там, где это связано с защитой американских интересов. Например, буквально на днях Пентагон увеличил количество ракет наземного базирования в ряде арабских стран Персидского залива, а флот США пополнился кораблями с противоракетными установками. Страна, которая отказывается от стратегического присутствия, не планирует военный бюджет на 2011 год в сумме 708 миллиардов долларов, из которых без малого 200 миллиардов выделяется на военные операции за рубежом, прежде всего, в Ираке и Афганистане.

Стратегическое присутствие сегодня, наверное, нельзя оценивать только количеством американских военных, находящихся в разных точках планеты. Ведь нет информации о том, что США закрывают свои военные базы. А их, по некоторым данным, несколько сот на пяти континентах. К 2015 году США разместят-таки элементы своей ПРО в Восточной Европе – в Румынии и далее в других государствах. Наконец, страна, которая отказывается от стратегического присутствия, не пересматривает свою военную доктрину так, чтобы сделать это присутствие более гибким и отвечающим современным войнам, в том числе с нерегулярными армиями. Упор в новой доктрине делается на разведку, оперативность и мобильное разворачивание сил. Планируется строительство кораблей класса «Прибрежный боевой корабль» и «Объединенное высокоскоростное судно». Они предназначены именно для «поддержки постоянного присутствия». Кроме того, будет начато строительство кораблей палубной авиации «для поддержки десантных операций».

* * *

Если вести речь конкретно об Ираке, то и после августа текущего года там задержится немалый контингент американских вооруженных сил – до 50 тысяч человек. И вернутся ли все эти солдаты на родину до конца 2011 года? Это зависит от того, насколько иракские власти смогут удержать ситуацию в стране. Предсказания представителей старой администрации США о том, что вывод войск ввергнет Ирак в хаос, сколько-нибудь убедительно никто не опроверг. Между тем, когда США решились на военное распространение демократии на Ближнем Востоке, именно Ирак был выбран первоочередным объектом. И от того, что станет с этой страной после вывода американских войск, прямо зависит авторитет США в этом регионе в целом. Кроме того, Ирак свое геополитическое значение для Америки, конечно же, сохранит.

Не буду перечислять всех причин, по которым США не ослабят своего внимания к Ближнему Востоку и Евразии в целом. Достаточно указать на один из факторов, формирующих современную политику основных мировых игроков - фактор нефтяной или, более широко, ресурсно-энергетический. Не буду также вдаваться в популярные у наших экспертов метафизические элементы политики. Но об американском мессианстве напомнить уместно. Иногда он сбивает руководство США на иррациональные действия: на войну во имя распространения демократии с Ираком, что кратно усилило влияние в регионе другого, потенциально ядерного врага Америки – Ирана. По всему США в таком регионе, как Ближний Восток, так или иначе, должны остаться. Радикальный уход будет очередным иррациональным действием в этом регионе теперь уже новой администрации.

Если США в буквальном смысле «уйдут» с Ближнего Востока, то ситуация в этом регионе не улучшится. Стоит Америке признаться, что она уходит из Ирака, проиграв войну, немедленно радикальный ислам обретет новые силы. Ведь Ирак – это один из главных центров арабского и исламского мира. В регионе нарушено равновесие между Ираком и Ираном. Иракские шииты – потенциальные союзники Ирана. Новые импульсы обретет «Хезбола». Патриарх американской политики Генри Киссинджер успех в переговорах с Ираном по поводу ядерной программы связывает с восстановлением нарушенного равновесия между Ираком и Ираном. В противном случае «регион рискует остаться грудой динамита с тлеющим фитилем».

Наверное, у США возникнет необходимость в более тесных отношениях с Турцией. Между тем, эти отношения сегодня полны противоречий, и не только связанных с иракскими курдами. Турция стремится стать одним из лидеров Евразии. Об этом свидетельствует недавнее заявление главы МИД этой страны Ахмеда Давудоглу о создании аналога Евросоюза – Евразийского союза. Побочным эффектом такого союза может быть ослабление влияния США в бассейне Черного моря и Центральной Азии. Эксперты заговорили о новом витке геополитических сражений в этих регионах с вовлечением в круг участников стран Балканского полуострова, Кавказа и Ближнего Востока. Сражаться будут в том числе и за каспийскую нефть. Можно сказать, что при новом курсе Обамы, если этот курс будет развиваться, Турция, Саудовская Аравия и Иран повысят свое региональное значение.

***

Россия и Европа уже сегодня конкурируют с Америкой, в той же Африке, например, или в Центральной Азии. И не только с Америкой, но и с Китаем. Но российско-европейские отношения практически не меняются, эксперты часто называют их тупиковыми. Выход из тупика прямо не зависит от планов президента Обамы. Хотя, конечно, отношения России и США здесь имеют значение, поскольку от их характера во многом зависит характер более широких отношений: Россия-Запад. Российская Федерация не будет прямо в союзе с кем-либо противостоять Югу. Тем более что Север не спешит включить ее в свой состав. Хотя идея России о создании новой архитектуры безопасности в северном полушарии свидетельствует, что наша страна была бы не прочь связать себя именно с Севером. Думаю, Запад либо не понял этого, либо понял, но идти на встречу пока не хочет.

Европа сегодня не использует методы реал-политик, которые ставят интересы выше ценностей. У европейских подходов противоположные приоритеты. Лиссабонский договор в какой-то мере повысил внешне-политическую субъектность Брюсселя, но все же не настолько, чтобы Евросоюз всерьез занялся проблемами обороны вне НАТО. Отсюда, кстати сказать, и прохладное отношение к инициативе президента Медведева о всеобъемлющей европейской безопасности. В миграционной политике Европа зашла слишком далеко, чтобы резко и одновременно безболезненно ужесточить правила приема мигрантов, например, из бывших колоний.

Насколько поправела Европа, судить однозначно не берусь. Там много противоречивых течений. С одной стороны, на 2009 год пришелся пик антисемитизма, причем именно в европейских странах. А с другой стороны – минареты не только швейцарцам не нравятся. Можно услышать суждения о том, что Крестовые походы – это отвратительная агрессия против мусульман. Но другие европейцы утверждают, что виноваты арабы – это они, первые, в 846 году высадились в Риме и разграбили собор Святого Петра. В Европе процветает антиглобализм вместе с антиамериканизмом, но там достаточно и сторонников атлантической солидарности.

Европа стремится к энергетической независимости без оглядки на то – доминирует Америка в Евразии или нет. Хотя нефтяная политика США в Центральной Азии и на Ближнем Востоке во многом подчинена целям контроля над потоками углеводородов. А эти потоки, как известно, питают экономики и бытовые нужды и Евросоюза, и Китая, и Индии, и самих США.

В последнее время термин «энергетическая сверхдержава» практически вышел из употребления. Напротив – нефть и природный газ стали объявлять причиной бед, то есть одностороннего развития российской экономики. Но «голландская болезнь» объясняется, очевидно, не состоянием недр, а манерой их использования. Тут замешана предпринимательская психология, как, скажем, в спекуляциях деривативами. Ясно, что впереди кризис, но отказаться от прибылей невозможно.

Между Россией и Европой идет политически окрашенная, но, тем не менее, обычная торговля, в которой продавцы и покупатели оценивают полезности и на какой-то сделке останавливаются. Можно сказать, что для Европы рынок энергоносителей на стороне продавцов разнообразием не отличается. Кроме того, существует разница между организацией этого рынка внутри Европы и в России: соответственно, между либерализацией и госрегулированием. Понятно, что покупатель стремится диверсифицировать продавцов – Европа постоянно ищет обходные относительно России пути поставок газа и нефти. А продавец не прочь диверсифицировать покупателей – Россия реализует проекты экспорта своих энергоносителей на Дальний Восток с выходом в АТР. Сегодня развернулась острая «конкуренция трубопроводов», в которой локальные победы попеременно одерживает то Европа, то Россия. Трубопровод Набукко должен был подорвать доминирование России на европейском рынке углеводородов. Но Турция согласилась на использование своих территориальных вод для прокладки «Южного потока», и счет вновь стал ничейным.

На самом деле, главный вопрос, который России и Евросоюзу следовало бы поставить – это создание некоего единого энергетического пространства. Я не один придерживаюсь такого мнения. Стратегический союз между Европой и Россией только и возможен на базе союза энергетического. Именно в этом случае Россия, если хочет, может продолжать называть себя «энергетической сверхдержавой», а Европа в правовых рамках такого союза обеспечит свою энергетическую независимость.

       
Print version Распечатать