Спецслужбы под прицелом

Каждый год в самые длинные дни июня Москву охватывает синемания. Ее воздействие напоминает глоток свежего воздуха после долгого заточения в непроветриваемом помещении. Избирательность российского кинопроката, унылая программная политика Российского телевидения заставляет усомниться в том, что кино еще существует. Но оно существует. Где-то далеко люди снимают фантастические фильмы о морских глубинах и водной поверхности (французский «Океан»), о подростковом одиночестве и бессмысленности будней (шведский «Раз, два, три, четыре, семь»), о том, что идеология – удел не только самодостаточной власти, но и живое дело интеллектуалов (собравший переполненный зал «Фильм социализм» Жан-Люка Годара). Можно даже не любить кино, но нельзя не ходить на программы Московского кинофестиваля, особенно если хочешь понять, о чем говорят и думают в современном мире.

Конечно, сам тип кинозрения сегодня радикально изменился – и когда смотришь какую-нибудь классическую военную ленту, вроде «Самый длинный день» (1962, на фестивале ее показали в рамках программы «Война»), то понимаешь, с какой скоростью происходит в кино процесс эманации. С другой стороны – что печалиться о неизбежном, если и новые времена способны радовать?

Восточная Европа производит ироничные, а временами и откровенно издевательские фильмы о недавнем прошлом. Чего стоит хотя бы польский макабр «Реверс»?! Гротескная лента посвящена истории о том, как в начале 1950-х в Варшаве одинокая редакторша убивает сотрудника спецслужб, сперва ее соблазнившего, а затем принуждавшего к писанию доносов. Мать помогает дочери замести следы преступления (так и хочется написать: сохранить восстановленную справедливость), растворяя труп негодяя в соляной кислоте. Чувство удовлетворения происходящим, которое возникает в публике, передать трудно. Кажется, бесконечным вторжением в повседневность спецслужбы уже достали людей так, что кино решило расправиться с ними постфактум всеми доступными способами. Причем дело даже не в идеологии.

Финский «Допрос» Йорна Доннера рассказывает историю советской разведчицы, заброшенной в 1942 году в Финляндию и оказавшуюся там шпионкой. К Кертту (Минна Хаапкюля) решили не применять методов физического воздействия, заменив его воздействием психологическим, а также попытками объяснить, где ее родина. Но чтение финских поэтов закончилось психическим расстройством с последующим лечением электрошоком – таков итог «глубинного», многомесячного допроса. В результате героиня, приговоренная к смертной казни, случайно выдает своих товарищей, а обещанный за сотрудничество паспорт для отъезда в Швецию или Австралию после перемирия заменяется высылкой в СССР. Десять лет сталинских лагерей – достойный финал истории с точки зрения финской разведки.

Passé éternel

«Реверс» показали в рамках конкурса «Перспективы», который в последние годы был интереснее основного конкурса. Сейчас ситуация выровнялась, прежде всего за счет восточноевропейских фильмов. После недавнего успеха на московском кинофестивале феерического болгарского «Дзифта» стало неприличным игнорировать кино бывших соцстран. Благо, многие режиссеры, представляя свои картины, делали это на хорошем русском: выпускники ВГИКа советских времен достигли у себя на родине профессиональных высот.

В этом году в конкурсной программе есть лента выдающихся художественных достоинств – «Беса» серба Срджана Карановича. История отношений замужней учительницы Леи и охраняющего ее албанца Азема (блестящий актерский дуэт Ивы Крайнц и великого актера Микки Манойловича) заставляет иначе отнестись ко многим другим событий югославской истории. Есть в конкурсе и политическое кино (чешская «Как рай земной»), и даже триллер – австрийский «Убийца с камерой».

Есть здесь и социалистическое прошлое, с непременным участием спецслужб. Серые люди в серых костюмах не исчезают из немецкого фильма «Берлин, Боксхагенер плац» Матти Гешонека, снятого по бестселлеру Торстена Шульца. Подросток Хольгер, медленно, но верно понимающий в 1968 году подтекст окружающего абсурда, многое узнает от нового друга своей бабушки, антифашиста Карла Вегнера. В 1920-е тот принимал участие в движении «Спартака», ему есть с чем сравнивать «человека с козлиной бородкой», как называли в народе лидера ГДР Вальтера Ульбрихта. Немногие уже помнили, что когда-то Ульбрих стоял на одной трибуне с Геббельсом. Тогда немецкие коммунисты, по наущению из Кремля, боролись с социал-демократами. Все средства были хороши, как не разбирались в них и позже, в Москве, во время массовых зачисток III Интернационала, когда Ульбрих тоже не особенно заботился о выборе средств.

Не очень ясно, в какой степени Хольгер оказался виноват в том, что штази арестовывает Вегнера. В обстановке всеобщего страха и доносительства, повсеместного желания сбежать на Запад, трудно понять, куда ведут нити тех или иных поступков. Но фильм показывает, что власть и народ – разные понятия, пересекающиеся далеко не всегда и не во всем.

Похожая ситуация и в чешской ленте «Как рай земной» Ирены Павлазковой. Пражская семья возвращается в августе 1968-го на автомобиле из отпуска в Италии – и едва не попадает под гусеницы советских танков. Последующая история чешского диссидентства рассказывается порой не без иронии в адрес самих диссидентов – и с плохо скрываемой недоброжелательностью по отношению к их преследователям. Блестящее женское трио, исполняющее роли матери и двух ее инакомыслящих дочерей (Вилма Цибулкова, Тереза Воржишкова, Даня Маркова), отсутствие патетики и глянца в изображении жизни диссидентов («свободная любовь» определяла ее законы почти как в среде хиппи) – все это делает фильм не только содержательным, но и очаровательным. И даже потеря ритма к финалу не умаляет его достоинств.

Нетороплив и «Последний донос на Анну» Марты Мессарош. Классик венгерского кино посвятила свою картину знаменитой диссидентке Анне Кетли (1889-1976), бывшей министром у Имре Надя до вторжении советских войск в ноябре 1956 года. Почти 20 лет спустя Кадар предпринимает попытку вернуть ее из миграции. Для обработки 84-летней женщины (выдающаяся венгерская актриса Эникё Эсеньи выглядит несколько моложаво в этой роли) в Брюссель посылают Петера Фараго, племянника ее любимого человека. Но тому не удается переменить точку зрения гран-дамы венгерской социал-демокартии. Перемирия с диктатором, пусть и выглядящим теперь пристойно, быть не может.

Наши кинообозреватели не очень оценили политическую часть фестивальной программы– видимо, потому, что о политике в искусстве в России писать не принято. Но это не отменяет сопряжения политики и искусства в мире. Если нам не дано участвовать в таких дискуссиях на равных, остается быть хотя бы благодарными слушателями.

Мысль на свободе

Говорят, питерский фестиваль неигрового кино «Послание к человеку» переживает сейчас не лучшие времена. Зато на московском фестивале программа документального кино «Свободная мысль» достигла расцвета. Ей отдавали порой по нескольку сеансов в день, что радует – ведь большинство этих фильмов не увидишь у нас ни на большом экране, ни по телевизору. Каждый из них – если скрытый вопрос в адрес российских отношений кинодокументалистики и общества. Хочет ли нынешнее общество свободного на себя взгляда? Готово ли раскрыться перед объективом независимой кинокамеры?

«Рестрепо» американцев Тима Хетерингтона и Себастьяна Юнгера снимался в афганской долине Коренгал , на аванпосте «Рестрепо», названном в честь погибшего здесь военврача. Режиссеры Тим Хетерингтон и Себастьян Юнгер, они же и операторы, показывают будни американских солдат, где ежедневная опасность не отменяет радости жить. Солдаты говорят прямо в камеру, и от этого взгляд на происходящее, сложные отношения со старейшинами, гибель невинных граждан и собственные потери в боях, становится объемным и максимально объективным. Решение о том, насколько нужна эта удаленная война не только Америке, но и всему миру, возможен ли в ней успех, зритель принимает в зависимости от степени собственной милитаризованности. Исходный материал «Рестрепо» настолько богат, что не оставляет места черно-белым ответам. Хочется верить, что когда-нибудь российская армия вдохновит наших кинодеятелей на съемку откровенного фильма о Чечне или Северном Кавказе в целом, об отношениях армии и населения гор – и масс-медиа сделают все, чтобы превратить такой фильм в общественное событие.

Когда смотришь западную документалистику, кажется, будто мы живем в разных измерениях. Фильм голландок Фемке Волтинг и Йорин Ван Нес «Еще один прекрасный мир» о будущем, которое уже наступило: жизнь в Интернете давно уже выглядит не параллельной реальностью, но просто отдельным миром. В компьютерные игры он-лайн играют миллионы людей по всему свету, эта рынок объемом в миллиарды долларов. Одни только вложения венчурных фондов приближаются к показателю в 600 миллионов долларов, прибыль исчисляется порой тысячами процентов. Личные траты в 40-50 тысяч долларов ради достижения временного преимущества в такой бесконечной игре стали реальностью и в России. На фоне нынешних разговоров о скором вымирании человечества у скептиков появился новый аргумент: многие спрячутся в инете, где конфликты внутри сообществ возникают по тем же схемам, что и в мире большой политики, а риск быть убитым существует только виртуально.

Но главным событием фестиваля стал цикл документальных фильмов Александра Сокурова «Интонация». Снятая в прошлом году, эта серия состоит из шести фильмов-диалогов с политиками, художниками и учеными. Здесь и глубокий Валерий Зорькин (жаль, фильм снимался еще до скандального ухода из Конституционного суда Анатолия Кононова, не выдержавшего постоянного давления; о нем в фильме не упоминается), и поэтичнейший композитор Сергей Слонимский, и обаятельный филолог Борис Аверин… Сокуров показал себя одним из лучших интервьюеров нашего времени, рядом с которым не встанут наши телеведущие, включая Познера. Дело, как всегда, не в том, что и как, а кто: масштабы личности Сокурова не позволяют ему размениваться по пустякам и подчинять свою личность диктату цензуры. Сокуров не боится острых тем, но его интересуют не публицистически заостренные факты, а глубинные вопросы русской истории: почему народ хронически безмолвствует? Почему мы живем так, как живем? И при каком строе мы, собственно, живем?

Руководители фестиваля печалятся, что «Интонации» никак не найдут дороги на телеэкран. Единственный показ в ночное время по кабельному каналу 100ТВ, который этот телесериал заказал,– и решительный отказ центральных телеканалов от его демонстрации. Дело здесь не в том, что в беседе с адвокатом Юлием Шмидтом всплывает имя его главного подзащитного Михаила Ходорковского. Скорее в том, как Шмидт рассказывает о Бродском, как он читает «Я входил вместо дикого зверя в клетку…». В том, какой сеанс саморазоблачения устроил перед телекамерой Владимир Якунин, президент РЖД. Что за дремучая смесь советского мышления и самых невероятных утопий! Здесь и церковь, и полускрываемая тоска по СССР, и нескрываемая ненависть к Сахарову, какая-то неразгребаемая каша вместо историзма мышления… И это наша элита?! Наверное, быть хорошим управленцем и высказываться об истории – две вещи не обязательно совместимые, даже если ощущаешь себя государственником высокого полета. Быть дилетантом увлекательно только для самого дилетанта. Интересно, почему это всегда так трудно понимается властью?

Кинофестиваль в Москве продлится до 26 июня.

       
Print version Распечатать