От редакции. Марат Гельман с его «пермской культурной революцией» воспринимается как нечто экстатическое. Может сложиться впечатление, что ничего кроме PERM в России больше и нет. Но это не так. Культурный облик российских городов – под давлением самостоятельных творческих групп – активно меняется в последние годы. Об этом рассказывала недавно в интервью РЖ Ольга Карпова. А это – репортаж красноярской журналистки Александры Семеновой с IX Красноярской биеналле.

* * *

Впервые в России формат биеннале был запущен в Красноярском музейном центре, который в 1991 году всерьез занялся ребрендингом, так как надо было срочно меняться из музея им. В.И. Ленина в культурную институцию нового типа. Символом превращения в 1995 году стало проведение первой музейной биеннале, которая изначально представляла собой выставку – синтез инновационных экспозиционных подходов и неформатных для классических музеев креативных проектов.

Здесь, например, могли уживаться шаман-рассказчик, на время переместивший свой этнографический музей в шалаш в подвале, и превращающие в антропоморфное существо здание музея горящие глаза на фасаде от группы «Арт-бля» или комната с диваном из хлеба, где под ногами зрителей под стеклом обитатель комнаты без смущения смотрел телевизор.

Биеннале прочно вошла в число имиджевых культурных событий региона: до сих пор эксперты по культурной политике в городе пытаются понять, как так получилось, что на данный момент это единственное событие в Красноярском крае с российским и международным индексом цитирования, и как можно придумать что-то подобное.

На сегодняшний день в городе за инициатором биеннале – Красноярским музейным центром – утвердилась репутация апологетов футуристического, непонятного, шокирующего и негуманистического. Музейный центр, в свою очередь, имея за спиной небольшую зрительскую аудиторию (так как творческий класс тотально эмигрирует из города, оставляя лишь небольшой процент нуждающихся в нетрадиционном искусстве) заявил о желании дальнейшего ребрендинга – переименоваться в музей современного искусства. Тем самым музей окончательно провел черту водораздела между традиционалистами, поборниками идиллически узнаваемых фигуративных форм в искусстве и сторонниками мысли о том, что «непонятные» произведения, так или иначе, вычертят нам образ сибирского будущего.

История биеннале как фестиваля современного искусства с сибирским характером началась в 2007 году с проекта «Чертеж Сибири». Следующая биеннале «Даль» получила государственную премию «Инновация». Трилогию сибирских проектов завершает нынешняя биеннале «Во глубине». В основе кураторской концепции лежало сразу несколько метафорических векторов для подготовки художественных проектов, большинство из которых были сделаны специально для биеннале, и не только в Красноярске, но и в путешествиях по краю – Енисейск, Бородино, Зеленогорск, Шушенское. Лежащий на поверхности смысл концепции: художник как добровольный «декабрист» повторяет путь радикальных мыслителей из стихотворения Пушкина. Другой вектор предполагал исследование художественного потенциала сибирской территории, глубоко отстоящей от остального мира.

В биеннале приняли участие более сорока художников. Зарубежные участники приехали из Голландии, Польши, Словении, Австрии, Германии

Так получилось, что по итогам IX Красноярской музейной биеннале призовые места заняли проекты иностранцев, которые не на шутку погрузились в сибирскую идентику.

Первое место экспертное жюри присудило Матею Андражу Вогринчичу за проект «Без названия» в настоящей сибирской глубинке – деревне «Барабаново». Проект стал редким удачным вариантом сотрудничества РПЦ и современного искусства: «живописная» абстрактная картина из яичной скорлупы заместила пол деревянной церкви Параскевы Пятницы XIX века. Церковь в этот раз благосклонно отнеслась к замыслу автора – создать собственный образ русской темперной иконописи.

Второе место получила обладательница Гран-при прошлой биеннале – Марьян Тэиувен за проект «Разрушенный дом на улице Пита Мондриана». В 2009 году Марьян вырубила и небольшими досочками выложила произведение абстрактной живописи – черный круг, реверанс Малевичу – в четырех комнатах деревянного дома под снос в центре Красноярска. В 2010 году она продолжила погружаться в российскую ментальность, представив в пяти городах страны выставку русско-голландских художников. В нынешней биеннале художница участвовала с масштабной фотографией – очередным оммажем абстрактной живописи, – на которой запечатлена ее работа по живописному прорубанию геометрической композиции «во глубине» бетонного дома. Название улицы явно повлияло на узор фотокартины.

Ярослав Козловский за произведение «Номадическая комната – сибирский вариант» получил третье место, легким движением руки художника собрав по музею списанный хлам, из которого внезапно проявился Ленин, возможно даже на броневике – надо думать, чтобы окончательно попрощаться и отпустить свой «мавзолей» в свободное плавание.

И только Гран-при достался российскому художнику – Андрею Кузькину за проект «Люди» в музее «Красноярский тюремный замок», расположенном в «СИЗО № 1». Девятая биеннале оказалась богата на различного рода непредсказуемые и, зачастую, невозможные партнерские отношения. В данном случае современное искусство проникло в тюрьму: и в качестве мастер-класса от художника для временно заключенных в «СИЗО № 1», и в качестве хлебных миниатюрных скульптур, расставленных по всей тюремной экспозиции в бывшей камере XIX века: человеческие фигурки расположились на столе начальника тюрьмы, в карцере, в молельной нише, на нарах и т.д.

Биеннальские произведения, составляющие основной экспозиционный проект и паблик арт программу из целого «сада» арт-объектов на площади Мира перед зданием музея, довольно просто делятся на глубоко депрессивные и позитивные.

Так, довольно эсхатологично считывается несколько проектов. На площади перед музеем огромное слово «FUTURE» из коробов, сколоченных из почерневших от старости досок, совсем не оставляет надежды на радостное и светлое. Та же тема продолжается и в основной музейной экспозиции: красная «река» колышется под ногами призраков прошлого – оставшихся с советских времен статуй шагающих Ленина и соратников; художник Хаим Сокол, в свою очередь, мумифицировал скульптуры крестьян, которые превратились в призраков, а то и вообще напоминают сцену восстания из гробов; нечеловеческие силуэты четырех черных всадников надвигаются от горизонта на зрителя в видеокартине группы «Куда бегут собаки», равнодушно перекатываются волны-горы в видео пейзаже «Синего супа». Ну, и конечно, метеорит влетает в строгую архитектурную структуру художника Петра Белого.

Но также с улицы начинается ряд произведений с более позитивным посылом. Перед входом зрителей встречает композиция «VIBRATO» Ксавье Жюйо: семь колышущихся струн-строп для воздушной, солнечной и музыкальной игры на контрабасе, корпус которого – здание музея, а гриф – корабль на берегу Енисея. В фойе встречает веселый комикс, в котором есть что-то из истории про маленького принца, от Лены фон Лапшиной «Мой карандашный дневник», который продолжается в лифте забавными инструкциями и располагающим баром. Макросъемка полезных ископаемых (прямое воплощение концепции художников-рудокопов) Дмитрия Золотарева также радует своими психоделическими цветами. И, наконец, упавшие, более дружественно, чем метеорит, светила Леонида Тишкова (несколько лун и звезда), спустились с небес для того, чтобы, несмотря на апокалипсические настроения, все-таки можно было продолжать загадывать желания!

Фото: Владимир Дмитриенко