Российское общество в цивилизационном отношении чрезвычайно разнотипно и пестро. Этот феномен, сегодня практически неизвестный развитым странам Запада, определяет специфику протекающих здесь процессов, характеризует среду, в которой осуществляется деятельность средств массовой информации. Каковы же основные типы цивилизационной определенности российского общества, в чем особенность функционирования средств массовой информации в связи с этим? Наконец, каков характер конфликтов и возможности их отражения в информационных процессах?

Прежде всего, важно отметить, что потребность общества в информационных процессах всегда определена объективно, соответственно этому развивается и существует информационная система того или иного типа, этим потребностям соответствующая. Мы видим в современной России зачатки постиндустриального современного информационного общества, общества услуг, третичной экономики. Ему соответствуют информационные технологии преимущественно электронного типа: радио, телевидение, компьютерные системы. Маклоэн определяет состояние цивилизации, использующей подобные информационные технологии, как "мировую деревню", в которой каждое событие немедленно становится достоянием всех. В России по уровню развития цивилизации подобным информационным технологиям соответствуют лишь крупнейшие города, и даже далеко не все областные центры. Значительно более широко распространение цивилизации индустриального типа, ему соответствует информационная технология печатного слова, газеты, журнала. Селективность социальных, возрастных, культурных групп, обращающихся к тому или иному изданию, значительно больше, чем у электронных средств информации, и это соответствует глубокому классовому расслоению, заметно уменьшающемуся в обществе постиндустриальном. К "гутенберговским" средствам информации эпитет "массовая" применим уже условно. В России данному уровню общественного развития соответствуют большинство городов и тяготеющих к ним сельских районов. Заметно менее информационно общество доиндустриальное, традиционное. Здесь ведущей становится письменная речь, непосредственно размножаемый документ. Характерный пример подобной информационной технологии - самиздат, другие издания малотиражного типа, официальные и культурные документы ограниченного радиуса действия. Если индустриальная цивилизация нуждается в печатной продукции для обеспечения промышленного развития, то информационная технология государственных органов остается практически закрытой для посторонних, сохраняет структуру традиционного общества. Этим во многом и определяется специфика действия средств массовой информации в современном обществе. Здесь же заложены и возможные конфликты средств массовой информации и государственной власти, сохраняющей совершенно другую информационную технологию. Впрочем, и индустриальное общество испытывает определенную напряженность при взаимодействии с современными средствами массовой информации и электронной информационной технологией: электронный шпионаж, утечки информации, массированная реклама создают конфликтные ситуации общества индустриального и новых типов функционирования информации. Следовательно, даже печатный тип информации общества потенциально конфликтен по отношению к сложившемуся в целом в период традиционного общества типу государственности, - последнее имеет пределы мимикрии к требованиям современного общества. Наконец, в России продолжают функционировать структуры, характерные для общества дотрадиционного, догосударственного. Таковы районы Севера, такова сельская глубинка. Здесь непосредственная устная речь, общественное мнение, местные предания и традиции господствуют над другими информационными технологиями; подобные структуры сохраняются и в любом другом типе общественной организации, поскольку в нем сохраняется устная речь не только как дублирующая структура по отношению к другим информационным отношениям, но и как таковая, в ее изначальной самобытности. Именно устная речь была и остается основой любой вторичной или третичной информационной системы, в конечном счете ее обслуживающих и не имеющих права входить с нею в конфликт, отрываться от ее живой основы, что существенно и для любого другого уровня функционирования информации.

В то же время существует социальный запрет на непосредственное, не опосредованное определенными процедурами и стилистическими схемами использование прямой живой речи - она сохраняет круг собственных тем, проблем, предметное и функциональное поле, только ею и обслуживаемое. Таким образом, живая речь, сохраняя свою информационную правомочность, является также и источником новаций, входящих в круг вторичной информации, ее использование в таком качестве производными информационными технологиями требует особого искусства и нормативной регуляции. Особенно это заметно в зонах социальных, политических и национальных конфликтов. Они первоначально зарождаются на уровне разговорной речи и регулируются ее нормативами. Включение вторичных информационных структур на данном уровне недопустимо особенно в условиях переживаемого нами переходного периода, когда еще не произошло формирования адекватной многообразию цивилизационных условий России структур информационного обмена, когда происходит практически повсеместный регресс общества к традиционному типу, особенно заметный в национальных республиках и "низших" социальных группах. Необходимо использовать только ту информацию разговорного уровня, которая действительно созрела для использования ее в тех или иных информационных технологиях; само использование должно обслуживать социальную систему на таком технологическом (управленческом, научном и т.п.) уровне, который в узких рамках непосредственного общения невозможен. Так, оформление информации в виде документа делает ситуацию доступной и управляемой со стороны государственной власти; оформление в виде массовой информации взывает к решению проблемы на общенародном уровне. Не случайно практически любой конфликт выражается в попытках завладеть средствами массовой информации или получить к ним доступ. В этом отражается не только реальная острота конфликта, но и чрезвычайно опасная попытка выхода с уровня живой речи сразу на электронный уровень, минуя все другие стадии информационной обработки ситуации, поэтапного включения сообществ и институтов, этим уровням соответствующих. По существу, конфликтность ситуации бросает вызов всей социальной системе и поэтому затрагивает потенциально всю информационную систему. Однако информационный запрос ситуации конфликта, обращение его к человеческим правам и страданиям, к всеобщей справедливости и потому экстраординарный, требует значительной трезвости от субъекта средств массовой информации, здравой оценки реальной общезначимости конфликта, необходимости сделать его всеобщим достоянием. Неверная оценка ведет либо к разжиганию конфликта, либо к его консервации на долгие годы, к его неразрешенности. Словом, информация разговорного уровня и информация, опосредованная технологиями, также могут войти в конфликт друг с другом как в случае перенесения из обыденного сразу в массовый, так и в случае задержки такого перехода.

Ситуация особенно осложняется тем, что, по-видимому, замкнут целый цикл информационных технологий - ныне информация может быть почерпнута непосредственно с бытового уровня и непосредственно войти в быт миллионов людей, что чрезвычайно повышает ответственность средств массовой информации, особенно в стране, различные регионы и социальные группы которой находятся фактически

на принципиально различных уровнях информационной культуры. Возможны ситуации, когда совершенно сырая в социальном смысле информация включается в сознание миллионов, требуя от них свойств ума и аналитических навыков, совершенно им неизвестных и недоступных в силу современного разделения труда, образования и иных факторов. Возможна также ситуация, когда вторично обработанная информация воздействует на бытовой уровень конфликта, требующего собственных способов урегулирования, и урегулирование происходит лишь формально. Словом, любое неудачное использование средств массовой информации потенциально заложено в противоречиях различных подсистем функционирования социально значимой информации устного и массового, общественного и государственного, научного и ненаучного типа, с одной стороны, а с другой - нарушением дистанции между обществом и обслуживающей его информационной подсистемой. В последнем случае либо, по словам Маяковского, "улица корчится безъязыкая, ей нечем кричать и разговаривать", недостает понятий, использующих их социальных систем и общей заинтересованности в протекании значимых событий, конфликтных в особенности; в другом случае слишком близко вставший субъект информационных процессов тонет в частностях и топит в них потребителя, затрудняя тем самым адекватное реагирование на текущие события. Уровень унаследованных Россией и заимствованных у Европы информационных технологий заметно выше уровня развития общества. Необходимо в переходный период избегать постиндустриального утопизма, производить и доставлять строго взвешенную информацию, соответствующую уровню и типу аудитории того или иного средства информации; достаточно строго соблюдать границы информационных ролей и правомочности тех или иных технологий.

Что касается общей конфликтной ситуации в России, необходимо различать три типа конфликтов: унаследованные от советского общества, конфликты переходного периода и конфликты развития. Первые еще долго будут тлеть под пеплом прошлого; вторые сейчас как раз и разворачиваются, выражаются не только в национальной форме, но и в различных социальных пространствах. Это касается и средств массовой информации: ориентированный в прошлом на идеологическую обработку масс избыточный запас средств информации во многом сохраняется и сохраняет ставший уже традиционным отрыв интеллигенции от общества, воспроизводит радикальность мнений образованного слоя, тогда как идет повсеместное снижение оказавшегося завышенным образовательного и культурного уровня, значительная часть информации оказывается потребляемой лишь как документная технология обработки и доставки. Бесспорно, именно в переходный период определится, какой именно цивилизационный тип будет лидирующим, будет определять ход дальнейшего развития - постиндустриальный или более низкий; однако необходимо учитывать многообразие, разноуровневость информационных потребностей и способов потребления информации. Значительная ее часть потребляется неадекватно или извращенно.

Повышению информационной культуры, бесспорно, содействует возникновение и расширение числа замкнутых электронных информационных систем, и это должно учитываться субъектами средств массовой информации. Ее массовость практически автоматически ориентирует их на обслуживание ценностей общечеловеческого уровня, что одновременно является препятствием к осуществлению ценностей другого рода - социальных к примеру. Общество не может обойтись идеологией только одного всеобщего уровня. Видимо, для средств массовой информации важно воздерживаться от проникновения на частносоциальные уровни до тех пор, пока новая социальная структура еще только становится. Иначе конфликты, вне адекватной оценки, не будут разрешаться, а будут раздуваться. Лишь после возникновения и упрочения социальной системы обновленной России можно будет ясно увидеть соответствующую ей структуру средств информации, способы их взаимодействия, осмысления и разрешения конфликтов развития.