Стартует политический сезон 2006-2007. Что будет определять его содержание? Самый простой ответ - предстоящие в 2007 году выборы в Госдуму. Которые, в свою очередь, являются частью большого "транзита" 2007-2008 годов, финальной точкой которого станут президентские выборы 2008 года. И надо просто подойти к ним во всеоружии, достойно встретить угрозы, предложить позитивные программы, выиграть кампанию и начать новую жизнь. Всего-то и дел.

Поэтому ответ про выборы - простой, но неправильный. Выборы, как и любые другие публичные кампании, - это просто площадки, на которых обсуждаются некие важные для страны вопросы и выносятся определенные решения. Те, кто выиграл выборы, не более чем исполнители этих решений; в этом и ресурс, и ограничение мандата победителей.

Скажем, в 1999-м на выборах нация приняла политическое решение - вернуть Чечню в состав России. И победитель тех выборов - Путин, обладая огромной властью - не только по должности, но и властью политического, морального лидера, - ни разу за оба президентских срока не имел ни единого шанса это решение изменить или переиграть, что бы ни происходило в это время в Чечне и по поводу Чечни. Кстати, именно в 2006-м мы отмечаем десятилетие Хасавюртских соглашений - той самой капитуляции России в первой чеченской войне, которую отменили выборы 1999-го.

Иными словами, определяя повестку политического сезона, надо идти от самой реальности, а не от политической инфраструктуры ее обслуживания - будь то выборы, партии, программы и т.п. Именно реальность, актуальное положение вещей в государстве ставит те вопросы, на которые отвечает политическая система в ходе выборных кампаний.

Но как определить, что самое важное в нашей социальной реальности?

Пределы роста

Сейчас в это трудно поверить, но потомки, скорее всего, назовут период 2000-2006 гг. одним из наиболее спокойных, "безоблачных" в российской истории. Все эти годы мы медленно, но уверенно росли, восстанавливая силы после больших потрясений 90-х. Экономика росла на 5?7% в год, вслед за ней подтягивался и уровень жизни. Если 90-е - эпоха возникновения состояний у немногих, то 2000-е открыли путь к адаптации в новой реальности целым социальным слоям. Даже те, чьи доходы в денежном выражении выросли не столь значительно, получили возможность воспользоваться ранее недоступными для них благами - благодаря "белым" зарплатам и потребительскому кредиту. Значительно расширилось число специальностей, оплачиваемых по стандартам "новой" экономики - теперь это уже не только офис, но и фабрика, поликлиника, вуз и т.д.

В итоге если в 1991-м о массовой автомобилизации можно было только мечтать, то теперь она стала реальностью. Порядка 30% населения выезжают за границу на отдых. Число студентов платных отделений вузов превысило число студентов-бюджетников. Во всех крупных городах наблюдается бум цен на недвижимость - люди покупают квартиры. В разы выросло количество авиаперевозок. Если в 2000-м всерьез говорили об угрозе банкротства России, то сегодня она не только отдала долги, но и сама выступает кредитором. И т.д. и т.п. Казалось бы, все хорошо?

Заметим: до сих пор такой рост нигде, ни в одной точке не встречал сопротивления. Он был выгоден как бы "всем": богатым - потому что снимал социальную напряженность и упрочнял их положение; средним - потому что расширял горизонты возможностей; и бедным - потому что давал шанс. Но сегодня этот рост останавливается - по той простой причине, что его возможности в нынешнем виде исчерпаны.

Судите сами. Основа роста экономики - это рост производства. Вся "остальная" экономика - от финансов до сферы услуг - лишь "обслуживает" те деньги, которые создаются заводами и фабриками. Но рост производства замер - почему? Казалось бы, рынок растет, рабочих рук пока хватает, свободные инвестиционные деньги тоже есть - что не так? Оказывается, что новым производствам просто нет места.

Уже три года назад, в 2003-м, превышение производства электроэнергии над потреблением составляло порядка 40%. Сегодня этот показатель приближается к технологическому минимуму в 15%, за которым - потенциальная нестабильность энергосистемы и кризисы, по сравнению с которыми московская авария лета 2005 года - легкое приключение. В некоторых регионах (в той же Ленинградской области) подключить новые производственные мощности к энергосетям уже невозможно даже за очень большие деньги.

Сегодня Россия экспортирует за границу большое количество энергоносителей - нефть, газ. Оппозиция часто обвиняет действующий режим в этом акценте на экспорт - мол, мы становимся "сырьевым придатком" других стран, вместо того, чтобы развивать собственные производства. Но производства потребляют не нефть и не газ - они потребляют энергию, как правило, уже в виде электричества. А запуск новых электростанций, даже если начинать их строить прямо сейчас, - дело не одного и не двух лет; это очень долгий цикл. В то время как задачи роста требуют новых мощностей уже "завтра".

Но энергетика далеко не единственная составляющая торможения роста.

В сентябре 2006 года мы отмечаем годовщину запуска приоритетных национальных проектов, которые стартовали 5 сентября 2005 года. Сегодня уже можно сделать первые выводы; главный из которых состоит в том, что, даже мобилизовав все ресурсы, добиться прорыва в отдельно взятых сферах оказывается очень трудно - наши усилия упираются в тот самый "потолок роста".

Явно забуксовал наиболее популярный и массовый из нацпроектов - "Доступное жилье". Когда он готовился к запуску, в экспертном сообществе господствовала та точка зрения, будто главное, что сдерживает рост рынка жилья (а значит, и увеличение объемов строительства, и развитие стройиндустрии), - это отсутствие удобных для населения денежно-кредитных механизмов. Жилье - очень дорогая вещь; накопить значительную сумму на приобретение недвижимости даже хорошо оплачиваемый специалист может лишь за несколько лет: кто умеет строить свой семейный бюджет настолько "вдолгую"? Немногие. Казалось бы, дай людям кредит, пусть даже под залог квартиры, - и в условиях огромного спроса (а так называемый латентный спрос на улучшение жилищных условий, по данным на 2004 год, охватывал в России 77% населения - четыре семьи из пяти!) люди ринутся покупать жилье - только успевай строить!

Оказалось - "не успели". Потому что новые дома, как и новые заводы, сегодня тоже строить "негде". Жилье ведь можно строить только там, где есть оплачиваемая работа, то есть в уже существующих городах с работающими предприятиями. Но в городах земли под жилищное строительство уже не осталось. Идет "уплотняющая застройка", которая вызывает тотальную ненависть у горожан (еще бы, когда на месте твоего парка или детской площадки строится двадцатиэтажный дом на несколько тысяч квартир), но все равно не решает проблемы. Строятся новые микрорайоны; но в условиях неразвитости транспортной инфраструктуры любой удаленный микрорайон - это утром километровая пробка на выезде, а вечером на въезде. Да и то, оказывается, землю в окрестностях городов уже поделили частные застройщики, и никому нет дела ни до каких национальных программ.

Но даже если земля есть - быстро построить на ней нужное количество жилья, оказывается, невозможно. Нет цемента! Цементные заводы в России производят его столько, сколько могут, а везти его откуда-то еще нерентабельно. В итоге он дорожает день ото дня, а вместе с ним дорожает и жилье.

Как результат мы имеем ситуацию, когда в течение года цены на жилье в некоторых городах взлетели в несколько раз. И люди покупают квартиры втридорога по ипотечной схеме, после чего оказываются вынуждены расплачиваться за них всю оставшуюся жизнь. При этом они оказываются привязаны к тому месту, где находится их жилье, - то есть не могут просто так поехать "за деньгами" в другой город (а значит, новые производства не могут нанимать квалифицированных специалистов). В результате и промышленный рост, и освоение новых территорий также ставится под вопрос.

Похожая ситуация - практически в любой из ключевых сфер социальной жизни. Везде, куда ни ткни, развитие России упирается в "потолок роста" - сколь естественный, столь и непреодолимый.

Потолок роста - это не только проблема страны. Это и проблема любой фирмы, организации, движения. До тех пор, пока рост был естественным и беспроблемным, не упирался в некие пределы, он происходил легко. Однако появление предела, за которым рост невозможен без качественного изменения основ жизни, становится вызовом, перед которым многие ломаются. Вдобавок всегда есть те, кто готов "помочь" тебе сломаться.

Невроз-2008: платье Золушки

Что говорят политические оппоненты президента Путина, когда им предъявляют рост 2000-2006 годов? "Погодите, - говорят они. - Скоро все это кончится". Что "это" - то ли президентский срок Путина, то ли мировая конъюнктура цен на нефть и газ, то ли затишье на границах - версии разнятся. Но неизменным остается одно: нас убеждают в том, что нынешнее состояние - временное, что рано или поздно что-то "рванет" и "все кончится", кто-то "из начальства" успеет "улететь на Багамы", жалкой же участи остальных можно только посочувствовать. И срок приближается; часики неумолимо тикают; вот-вот муляжи призрачного могущества российской власти растают как дым, пропутинские "однодневки" (особенно раздражающие их молодежные движения) канут в политическое небытие, и все вернется обратно в 90-е - в беззаконие и нищету тогдашнего состояния "учредиловки".

И это действует! Нравится нам это или нет, но "невроз восьмого года" уже стал важным фактором, поддавливающим нашу социальную реальность. Это проявляется в разных формах - начиная от инициативных групп и референдумов "за третий срок Путина" (особенно на Северном Кавказе, где лично с Путиным связываются гарантии межнационального мира) и заканчивая отказом некоторых чиновников обсуждать долгосрочные программы с горизонтом планирования "после 2008 года". "Подождем, что тогда будет, а там посмотрим" - это тоже один из важных элементов конструкции "потолка роста", сдерживающих наше развитие уже сегодня.

Когда фея подарила Золушке платье и карету, она предупредила, что волшебство действует только до полуночи. А в полночь лошади превратятся в мышей, кучер - в крысу, платье - в жалкие лохмотья, а карета - в тыкву. Сегодня в положение Золушки ставят нас всех. Людям в большинстве уже есть что терять, даже если это "что-то" - простенький ремонт в квартире и новая бытовая техника, заработанная несколькими годами труда. Но им говорят: "Забудьте, это все наваждение - в момент "икс" оно рассеется как дым" - и в этом якобы состоит некая высшая справедливость. И даже "полночь" уже вроде бы назначена - на март 2008 года.

Золушке, чтобы стать принцессой уже насовсем, а не понарошку, понадобилось "случайно" (знаем мы эти случайности!) оставить на лестнице во дворце принца хрустальную туфельку. На которую "проклятие полночи" почему-то не подействовало: она не превратилась в ношеный деревянный башмак, а осталась как есть - маленькой и прозрачной. Так и нам - чтобы защитить то, что мы сами считаем еще не то случайным везением, не то чьим-то волшебством, нужно уже сегодня, в 2006-2007-х, создавать вещи, которые совершенно точно не превратятся в невесть что и не исчезнут в "полночь", а останутся без изменений такими же и в 2009 году. Составлять списки требований ко всем участникам политического процесса - не важно, провластным или оппозиционным: что именно в политике должно остаться без изменений, а что точно должно стать другим после "транзита 2007-2008". А что, в свою очередь, решается непосредственно в процессе кампании. То есть формировать повестку дня уже грядущего, следующего за нынешним политического сезона, который календарно приходится на период с сентября 2007 по июль 2008 года.

Партия роста

Если буквально верить социологам, кампания 2007-2008 будет, скорее всего, "охранительной". Люди больше всего будут бояться потерять то, что у них уже есть, и поэтому любой, кто выйдет на выборы с тем или иным "революционным" проектом, скорее всего, будет дружно затоптан - и большинство избирателей радостно присоединятся к этому топтанию. Но парадокс состоит в том, что при доминировании охранительных настроений задача, которую придется решать нашей политсистеме и новому большинству, является скорее революционной: ибо без напряженного, значимого усилия пробить тот "потолок роста", в который уперлось развитие России к лету 2006 года, нужно весьма нетривиальное усилие. И лозунг "оставьте все как есть" не очень-то подходит для мобилизации такого рода.

Кто в современной системе может принимать решение о строительстве, к примеру, нового города на полмиллиона человек? Кто возьмет на себя политическую ответственность распоряжаться общими деньгами не в рамках "фиксированных параметров бюджета", а в логике "национального проекта" (с бюджетом в десять раз больше, чем все нынешние ПНП, вместе взятые)? Кто может взять на себя смелость разработать и реализовать хотя бы новый план ГОЭЛРО (без которого дальнейший промышленный рост так и останется утопией)? В нынешней политсистеме таких субъектов нет. Таковым не является ни одна из партий, таковым не является парламент, таковым не является даже администрация президента.

Таковым сегодня является (и то в очень ограниченном масштабе) только лично Путин, но он не есть коллективный субъект. Он - лидер некого "подразумеваемого" субъекта, который на жаргоне политологов называется "путинское большинство". Но эта связь организационно никак не оформлена - несмотря на обилие пропрезидентских организаций, ни одна из них (включая "Единую Россию") не имеет сегодня морального права объявлять свою монополию на "путинское большинство". И очень может оказаться, что, уйдя с поста президента, Путин не передаст свое большинство "преемнику" (просто потому, что большинство не захочет быть автоматически "переданным" кому-то еще), а оставит его за собой - в качестве политической гарантии продолжения своего курса.

Путин - естественный лидер "партии роста". Это с ним связаны условия, сделавшие возможным нынешний рост; это он ставил правительству задачи роста, определяя его количественные и качественные параметры. Однако он же - и номинальный (по должности) начальник "потолка", т.е. всей той старой хозяйственной и социальной инфраструктуры, которая вчера была удобной основой развития, а сегодня превратилась в его сдерживающий фактор. Решать эту дилемму, скорее всего, будут парламентские выборы 2007 года, прелюдией к которым выступят уже осенние региональные кампании 2006-го. Партии будут конкурировать не столько за право быть "партией Путина", сколько за право быть "партией роста" - и Путин будет, пожалуй, самым заинтересованным наблюдателем на этих выборах.

Если так, то реальная задача политического сезона 2006-2007 - это построение команд. Команд, которые связаны между собой уже не только идейно и организационно, но и имеют опыт и навык коллективных действий. И которые легко масштабируются - так, чтобы нынешние десятники и рядовые смогли завтра стать тысячниками и сотниками. Поскольку в момент кампании то, что еще вчера казалось малозначимой возней в песочнице, сегодня становится темой, захватывающей миллионы людей. А завтра из этих команд возникает коллективный политический субъект, способный пробить нынешний "потолок роста", превратив Золушку в принцессу - уже навсегда.

Статья написана для газеты "Только вперед"