На встрече с руководителями парламентских фракций президент Медведев, отвечая на предложение о восстановлении в стране смертной казни для террористов озвучил следующее, переданное, но почти не комментируемое положение:

«вопрос смертной казни – это отдельная тема, по которой у нас есть свои обязательства. Я вам могу сказать прямо. Если бы я здесь работал в 90-е годы, решения были бы другими. Но чего нам сейчас говорить об этом? Но тот, кто совершил эти чудовищные злодеяния, ответит за это своей жизнью. Даже несмотря на отсутствие смертной казни».

Со стороны СМИ, во всяком случае, официальных и крупных, комментариев не последовало. Может быть, в силу того, что они еще не успели осмыслить эти слова, которые были сказаны в канун выходных. А может быть не захотели их комментировать именно в силу их важности.

В нескольких строчках содержатся минимум три принципиальных политических тезиса. Первый: лично Медведев, если бы это зависело только от него, никогда не согласился бы на отмену смертной казни для подобного рода преступлений, и, будь только его воля, ввел бы ее вновь.

Второй: по сути, было заявлено, что 1990-е годы в истории страны высшим руководством оцениваются и будут оцениваться скорее негативно, нежели позитивно

Третий: слова: «ответит …своей жизнью… несмотря на отсутствие смертной казни», с одной стороны являются четкой установкой и приказом: «Пленных не брать». Такие приказы отдаются исключительно в условиях войны. С другой стороны, это означает, что Россия переходит от формально юридически-бюрократических подходов в вопросах самозащиты к реально-политическим, к нормальным цивилизованным методам политической борьбы. Так, ведя войну с сепаратистами южных штатов, Авраам Линкольн, в ответ на упреки Председателя Верховного суда в нарушении законов в ходе борьбе за единство страны, отвечал, что лучше нарушить один закон, чем чтобы рухнули все законы и вместе с ними – страна.

Причем сами по себе слова Медведева даже не в полной мере передают все оттенки того, что он стремился в них вложить. Чтобы в полной мере их оценить нужно было видеть и слышать как и с каким выражением боли и ненависти он их сказал: в них читалось проклятие и ненависть к тому времени. Казалось, Медведев едва сдерживается, чтобы не крикнуть: «Что же они здесь тогда натворили! Ведь не я, не люди моего поколения принимали все эти решения – о разделе государства, о демонтаже его структур, о введении грабительской экономики – но нам приходится теперь с отчаянием думать, как удержать на плаву остатки разрушенного двадцать и пятнадцать лет назад».

В популярном полвека назад романе Диттера Ноля «Приключения Вернера Хольта», 18-летний немец, выросший под звуки гитлеровской пропаганды, в 16 лет рвавшийся и попавший на войну, ужаснулся тому, что там происходило. В частности, он ужаснулся тому, что творили нацисты. Поняв, как он был обманут, вернувшись и пытаясь разобраться в мире и в себе, он бросает старшему поколению обвинение.

«Но ведь мне, – говорит он – мне в 1933 году было шесть лет. Не я голосовал за Гитлера. Я просто верил вам – и верил вашему выбору. Верил вашему авторитету, верил миру, который создали вы, не я – и эта вера обернулась тем ужасом и ложью, от которых я не могу отойти до сих пор. За Гитлера голосовали вы, вы виновны в том, что произошло со мной.»

В этом, 2010 году совершеннолетними станут первые из тех, кто был рожден уже не в Советском Союзе. Что они должны сказать и скажут в адрес тех, кто поддерживал перестройку Горбачева и голосовал за Ельцина, кричал «Долой!» - на митингах конца 1980-х годов, толпился у «Белого дома» в августе 1991 года и рассказывал небылицы про необходимость «освобождения от тоталитаризма»…

Да и не только они. Вернеру Хольту было шесть лет, когда Германия выбрала Гитлера. Что должны сказать сегодня те, кому было шесть лет, когда Россия выбрала Ельцина – тем, кто тогда за него проголосовал… Хотя сегодня, кого ни спроси – все утверждают, что они никогда за него не голосовали – ну, разве в 1989 году на выборах народных депутатов СССР.

За тех, кому в 1991 году было шесть лет, и за тех, кому в 2010 исполнится 18, выбрали мир, в котором они должны жить. Выбрав двадцать лет назад этот мир и это будущее – старшие обрекли своих детей не только на сегодняшнюю бедность – они обрекли их на то, чтобы, в частности, умирать от безадресных взрывов и выстрелов из 1990-х гг.

В том накале, с которым Медведев произнес свои слова о 90-х – было то, что он очевидно не готов или не считает нужным сказать напрямую. Хотя и проартикулировал достаточно. Разумному достаточно.

Да, есть верный и разумный принцип – не детерминировать себя прошлым. Споры о прошлом, во многих случаях срывают движение в будущее, как это было в конце 1980-х гг. Лучше говорить о том, что нужно, чтобы выправлять ситуацию и двигаться в будущее.

Только сложно выправлять ситуацию, созданную в 90-е годы, не осудив их прямо и однозначно. Тем более, что вместе с оживающими террористами оживают и политические реваншисты, которые хотели бы под риторику о решении сегодняшних проблем – которых более чем достаточно – вернуть страну в 1990-е, то время, когда им было так комфортно, от которого страна еще так и не оправилась.

И очень сложно будет объяснять вернерам хольтам России, которые поймут, что сказанное им после 1987-91 годов было обычной ложью, почему и на каком основании для них выбрали это будущее и эту судьбу, когда, рано или поздно они бросят в глаза власти и старшего поколения: «В 1991 году я еще не родился (мне было всего шесть лет) – это не я, это вы выбрали этот ужас». Впрочем, дав понять то, что он невольно дал понять, президент России Дмитрий Медведев по сути и сам признал себя носителем этой роли – роли Вернера Хольта.