Партия нуждается в партийной политике

Критикам партии «Единая Россия» изначально присуща двойственность. Партия признается недопустимо монопольной, всепроникающей массовой силой. И ту же партию считают фантомом, политическим лишним звеном, недоразумением, которое вот-вот рассеется… Уже! уже начало исчезать! Прогнозы близкого распада и политического вымирания «медведей» следуют накануне всяких очередных выборов.

Легко отмахнуться от всего этого, ссылаясь на два миллиона членов «Единой России» и ее 55-процентный рейтинг поддержки. Этот рейтинг вообще выглядит мистикой – единственная правящая партия в Европе и Азии, ЕР за время кризиса не понизила свой электоральный рейтинг. Невероятно! Но есть ли у нас такая политическая роль – член правящей партии? Оказывается, таковых без социологии или проверки документов, не сыщешь. На публичных политических сценах, кроме думской, неизвестно такое действующее лицо. Зато все видят степень интегрированности партии в региональные балансы, внутри которых идет борьба за контроль над местным отделением партии. И вся эта двухмиллионная машинерия, как справедливо указывает товарищ Z Z, парализована борьбой за контроль над ней со стороны местных клик.

* * *

В партии два миллиона человек заявивших о готовности поддерживать курс политической оси Медведев-Путин. Но нет людей, готовых этот курс продвигать с риском для себя. Это позволяет недругам Кремля (вполне ничтожным политически) смеяться в лицо – эй, где это ваше «большинство»?! Недаром власть все время провозглашают висящей в пустоте – дурацкая формула так устойчива, поскольку устои власти политически анонимны. Ясно одно – власть не может вечно держаться на собственном социологическом рейтинге. Рейтинг – замер того, где она находится, но – не объяснение, каким образом она туда попала и держится.

«Единая Россия» создавалась как партия Путина, но, организуя «путинское» большинство, не должна была стать его, большинства игрушкой. Функция ее – быть орудием политической воли Путина. Субъект государственной воли получил механизм, оформлявший акты президентской воли законотворчеством Государственной Думы. Партия оказалась массивной станиной для собственной думской фракции. От нее самой политическая воля не требовалась.

Партию изначально строили непроходимой снизу вверх. Никаких «кадровых лифтов» - одни опоры для силовых линий. «Вертикаль власти» не затем возводили, чтобы по ней карабкаться вверх. Она была коалицией гениального импровизатора, одного-единственного, который каким-то чудом находил общий язык со страной.

А тут – кризис. Партия привыкла к тому, что пока исполнительная власть воюет где-то в верхах, она дезинфецирует тылы от вредной политизации. Оппортунизм был важным критерием пользы. Но в условиях кризиса деполитизированный оппортунизм чаще означает беспомощность. Ни стратегия-2020, ни программа первого президентского послания Дмитрия Медведева нереализуемы путем «самовывоза». Даже тандем стал работоспособен, лишь выйдя на публично-политическую сцену.

* * *

Кризис напомнил старую истину – политика это единственный известный нам способ выходить из безвыходных положений. Отбросив привычную выжидательность, мы оказались способны принимать решения и быстро их воплощать. Оценивать результативность, корректировать неверные решения. Отбросив царственную выжидательность и вступив в сферу политики, тандем Медведева-Путина стал менее царственным, зато весьма эффективным.

Лихорадочно проводя свои антикризисные меры, ставя стратегические задачи – федеральная власть ни под одну из них не может провести политическую кампанию. Для кампаний нужна партия, а не власть. Антикризисная санация кадров также предполагает перетряску сквозь сито общенациональных кампаний – а «Единая Россия» не была средством их организации. Ей это было воспрещено. От партии не требовалось строить коалиции под стратегические задачи – например, задачу выхода из кризиса. Но кризис, в конце концов, кончится – кто возглавит выход из кризиса? Ведь победителем он станет на выходе, а не «по совокупности прошлых заслуг».

Если программа Медведева-Путина действительно остается национальной стратегией, у этой стратегии должен быть политический хозяин. Им некому быть, кроме партии «Единая Россия». И пока партия не смеет выступать как стратегический субъект всеобъемлющей модернизации страны, путь к ней останется перекрыт. Этот зажим придется снимать политически, а не дисциплинарно.

И вот что поразительно: как показывают социологи всех направлений, с началом кризиса обыватель «вцепился» в партию; он ей доверяет, поддерживая ее рейтинги. Под этот кредит обыватель требует и ждет от своей партии – гарантий выхода! Вместе с тем, в эту же партию впились региональные клики, которые не хотят ни действовать, ни отвечать перед населением.

* * *

Z Z прав – враждебные сравнения «Единой России» с партией большевиков бессмысленны. Кроме одного. Подобно ВКП(б), вдруг превратившейся из секты подпольщиков в миллионную партию триумфаторов гражданской войны – косноязычных, брутальных – и «Единая Россия» инкорпорировала в себя сословие хозяев новой России - таких же брутальных пришельцев из боевых 1990-х. Те и эти, как победители, вправе были рассчитывать на мирную жизнь рантье. Но вместо ренты тех и этих поджидала политика.

Вопрос о власти сегодня равен вопросу о политической системе России: выйдет ли она из кризиса победителем? Если да, она утвердится на прочных основаниях; если нет – неизбежно будет изменена. (Экономическая – будет сменена во всяком случае.) Но именно на пересменках у нас часто происходят вещи похуже «застоев».

       
Print version Распечатать