С некоторым опозданием прочитал текст Алексея Миноровского о панславизме. Очень познавательная статья (сам в Болгарии я не был), хотя немножко странная, необычная тема: рассуждение о судьбах панславизма на фоне болгарских каникул. Странная, ибо по прочтению осталось неясным, что собственно хотел автор: поучиться у болгар организации городского пространства, вернуть России статус Великой, прощупать общественное мнение?

Не исключаю, что и то, и другое, и третье. Но, по-моему, в итоге получился отдых. Сиеста. Впрочем, все-таки лето, море, жарко…

Как бы там ни было, сам текст вселяет надежду, а его появление можно назвать симптоматичным. Во всяком случае, прочитанное напомнило мне старика Гегеля: “образующийся дух медленно и спокойно созревает для новой формы, разрушает одну частицу здания своего прежнего мира за другой; о неустойчивости последнего свидетельствуют лишь отдельные симптомы. Легкомыслие, как и скука, распространяющиеся в существующем, неопределенное предчувствие чего-то неведомого — все это предвестники того, что приближается нечто иное”.

Думаю, не ошибусь, если скажу, что для современного человека Панславизм это нечто иное. Даже на слух слово Панславизм воспринимается как что-то экзотическое. И это, в общем, не удивительно, если для человека прошлой эпохи за словом Панславизм стояла конкретика дел, для нашего современника это просто звук. Увы!

Однако иное на то и иное, что в нем практически всегда безошибочно определяют скрытый потенциал. Иного ждут, на иное надеются, иного боятся.

Что есть панславизм сегодня, и что от него ждать завтра?

Не претендуя на глобальность охвата такого масштабного явления, ближе к концу я все же попробую кое-что обобщить, но начну с того, что близко – моей страны, моей родины – Украины.

Недавно известный в Украине диссидент, писатель, лауреат Шевченковской премии Евгений Сверстюк сказал - цитирую: “я помню те времена, когда народ боялся, его держали в страхе, и больше всего он боялся слова “самостійність”, этого слова боялись, как готового обвинения”.

Слушая уважаемого морального авторитета, я думал о своем. О том, что сегодня в Украине слова “панславизм” или “славянство” боятся так же, как когда-то боялись слова “самостійність”, боятся, как готового обвинения, а если и произносят, то только в негативных коннотациях. Достаточно сказать, что в недавно принятой “Украинской Хартии свободного человека” имеется такой пассаж:

“Мы способны быть примером и опорою для всех демократических сил бывшего Советского Союза и наших соседей и партнеров от Балтии до Черного моря. Химерной идее якобы славянского братства, фальшивого единства, виденной уже не раз и не одно столетие, и другим проявлениям неоимперской идеологии мы противопоставляем принципы взаимного равенства, уважения и партнерской поддержки”.

Воистину, “виденной уже не раз и не одно столетие”. Ещё Александр Николаевич Пыпин, русский литературовед, этнограф, вице-президент Петербургской Академии наук писал о панславизме своего времени (конец 70-х годов 19-го века), “как некогда в 30-х годах из этого слова делали пугало для устрашения Европы против России, так и теперь”.

Но довольно истории, вернемся в день сегодняшний.

Итак, возникает несколько вопросов:

- оправданы ли страхи украинских национал-патриотов?

- что делает или не делает Россия, чтобы эти страхи поддержать/нейтрализовать?

- насколько массы разделяют мнение уважаемых интеллектуалов?

И, главное, неужто ничто не меняется?

Ветхие меха

Исходя из данных соцопросов, которые перманентно проводят в Украине, как минимум половина украинцев желала бы расширения сотрудничества с братскими славянскими народами. Но проблема в том, что реализовать это желание сегодня не представляется возможным, причина банальна - все известные на сегодня интеграционные формы опорочены вследствие длительной массированной пропаганды. Справедливо или не справедливо, это не суть, здесь важно не обстоятельство, а результат. А он именно такой.

Что касается России, то не в ее пользу играет имперскость, мощь государственной машины, а порой и откровенная глупость политиков. Как результат, панславизм в сегодняшнем российском изводе (если о таком можно говорить) более походит на национализм германцев из приведенной Миноровским цитаты чеха Любора Нидерле: “Славянский национализм был всегда иным, чем властолюбивый и узурпаторский национализм германцев, страстно стремившийся к власти над всеми”.

Да, и не панславизм это вовсе. Это, увы, самое что ни на есть евразийство.

Недавний пример. Перед НГ весь украинский интернет жужжал, как встревоженный улей. Причина: в далеком Ростове-на-Дону, на базе Южного федерального университета 21.12.12 состоялся круглый стол “Евразийский Союз: утопия или реальность?”, в ходе которого некто Антон Бередихин, Секретарь Ростовского регионального отделения "Российский Социально-Консервативный Союз" партии "Единая Россия" на полном серьезе заявил, что после вступления Украины в Таможенный союз необходимо переселить 7 миллионов ​украинцев в Сибирь для создания "демографической границы против китайского наплыва". Как выяснилось, это часть проекта комплексного анализа регулирования миграционных потоков в Сибирь и на Дальний Восток "Ермак 2.0".

Сложно переоценить, какой вред приносит подобное евразийство панславизму. Украинский обыватель, как и любой другой, не различает тонких материй, для него что славянин, что евразиец – одно: русско-имперская угроза независимости.

Вторая проблема - полное непонимание украинских реалий. И здесь тоже порой не знаешь, что думать. Вернее, не так, когда пару лет назад в эфире одного из центральных украинских телеканалов, депутат Госдумы Федоров и на тот момент вице-премьер Украины Семиноженко пытались продвинуть идею объединения славянских стран (“воссоздания геополитического образования – большой европейской Украины (с Россией и Белоруссией) от Карпат до Сахалина” - цитата из официального письма депутата Е.А. Федорова, направленного всем депутатам Верховной Рады Украины), стало очевидно, что:

первое - российские чиновники мало чем отличаются от украинских,

второе - и те, и другие улетели на Луну не только от собственного народа (выражение Федора Михайловича Достоевского), но и от здравого смысла.

Закономерный итог: вице-премьер лишился своей должности, а депутат Федоров забыл дорогу в Киев.

И таких примеров полно.

А чего стоит история с ответом Владимира Путина на вопрос Хирурга о роли украинцев в победе над фашисткой Германией, когда тот заявил, что, мол, русский народ победил бы и сам!

Очевидно, Путин искал для российской аудитории нечто духоподъемное, но для украино-российских отношений - сложно придумать худший ответ. А уж об исторической правде тут и говорить нечего.

Последним был Жириновский. Недавно по украинскому ТВ он с присущей ему “дипломатичностью” уговаривал украинцев вступить в ТС, цитата: “Любой добровольный союз - это принуждение”.

Как сказал потом один из выступавших: Жириновскому в Киеве поставят памятник как российскому государственному деятелю, немало сделавшему для становления молодого украинского государства…

А российско-украинские, российско-белорусские газовые, молочные, сырные и прочие войны?

Увы, этот список можно продолжить.

Наблюдая бесконечно глупую политику России по отношению к вчерашним славянским братьям по Союзу, невольно задаешься вопросом: кто тот злой гений, сумевший в несколько “спецопераций” донельзя испортить наши отношения?

Что касается взаимодействия с гражданским сектором, то здесь ситуация схожая. Российская власть, выступающая от имени ничего не подозревающего русского народа, обладает удивительной способностью губить на корню любые полезные неформальные начинания. Ей гораздо ближе функционировать по понятным ей схемам вертикальных распилов и горизонтальных откатов. В партнеры выбираются не те, кто горит идеей, а те, кто скучающе осматривает чиновничий горизонт в поиске нового Хапка.

За примерами далеко ходить не надо. Посмотрите на работу соотечественников за рубежом, впрочем, дадим слово директору Центра этнокультурных и религиоведческих исследований Российского православного университета Анастасии Митрофановой:

“Люди эти не влиятельны в своих государствах - не потому, что они русские или русскоязычные, а потому, что кроме этнической принадлежности ничем особенным отличиться не смогли. В то же время в постсоветских государствах можно найти массу образованных, самостоятельных, вполне успешных людей, которые за свой счет делают объективно полезное для России дело. Но эти люди даже близко к посольству не подойдут: во-первых, потому, что все подходы забиты "профессиональными соотечественниками", во-вторых, посольству с ними будет сложно работать. Еще раз подчеркну, это люди состоявшиеся, успешные, со своей позицией, которую они не будут разменивать на деньги. Они неудобны, а "профессионалы" удобны: никогда не откажутся провести какие-нибудь "дни русской культуры" с балалайками”.

Нет, нет, если где-то и есть застывшее время, то скорее не в ветряной мельнице болгарского Несебра, о которой так поэтически написал Миноровский, а в подходе российских политиков. Сегодня, когда ситуация текуча, они строят планы на пятилетки, когда в течение дня на акцию собираются сотни, тысячи человек, они не бросают свои вертикали, доверяя любимой бюрократии пилить бюджеты…

Результат подобной, прости господи, “работы” можно оценить по итогам украинских выборов в октябре 2012, на которых самоликвидировавшийся намедни “Русский блок” набрал аж целых 0,31%. Это приговор! Приговор подходам, методам, когда пытаются дружить странами, народами, партиями, а не людьми. А главное, это приговор идеологии «старшего брата». Увы! Новоявленный русский капитализм оказался мелочным деревенским большаком. Скупым и нерадивым стяжателем.

Впрочем, нет худа без добра - значит, в будущем ответственность на себя возьмут другие. Не содержанцы, привыкшие исполнять только спущенные сверху задачи, а люди по-настоящему убежденные, горящие идеей. Здесь-то, возможно, наконец и возникнет пространство для чего-то по-настоящему нового.

Иное, оно же Идеальное

Вопрос о будущем панславизма как ни странно формулируется до банального просто: может ли народы, разговаривающие если не на одном, то на очень похожих языках, имеющие если не одну, то очень похожие культуры и исповедующие, в общем, одну религию, объединять что-то кроме межправительственных деклараций о дружбе, Газпрома и российской попсы-сериалов?

Казалось бы, ответ очевиден и содержится в самом вопросе. Но где же тогда вожделенное братство, и почему вместо солидарности и партнерской поддержки мы видим сплошь грызню, да самую мелочную рыночную торговлю?

Увы! Культура, язык, религия – всё это сегодня ничто в споре с политикой и экономикой! А они-то как раз их и не замечают.

Однако проблема с культурой, языками гораздо глубже, исчезает сам человек как носитель этих базовых установок. Безвозвратно теряется генофонд славян. Ведь не секрет, что наши государства оказались на краю демографического обрыва. И сегодня реальный выбор невелик: или сорваться в штопор неконтролируемого падения, или глядя в бездну, сделать глубокий вдох и попробовать переосмыслить ситуацию.

Если мы, пусть и с опозданием, но признаем, что общие корни, общая история, понятная всем культура, общая религия, есть а) достояние наших народов, б) общественное благо, не только сохраняющее нас - славян - качественно, но и умножающее количественно, то его защита становится предметом политики. Другой политикой. Иной.

Закономерный вопрос, что это за политика? Далеко ходить не буду. Виталий Куренной уверен, что сегодня политики в привычном понимании в России де-факто нет. А та, что есть - сосредоточена внутри административных структур: “политическое напряжение в России никуда не делось. Оно переместилось в бюрократическую среду. Политическая конкуренция, политическое противостояние и напряжение – все это имеет место только там”.

Соответственно, другая “политика – это когда вы находите людей с такими же целями и интересами и вместе с ними пытаетесь проявить какую-то созидательную активность. У вас должно быть осознание вашей общности. А корпоративное устройство современного мира оказывается этому препятствием. Взамен политической активности вам предлагается социальный пакет в корпорации”.

Замечу, что все сказанное российским ученым справедливо по отношению к Украине, во всяком случае, к пока еще дремлющему под баюканье финансово-промышленных групп Юго-Востоку, где политика существует исключительно в корпоративных, закрыто-кулуарных формах.

Как вытащить славян из их национализмов, да и нужно ли? Ведь что ни говори, но национализм это вам не какой-то узенький корпоративный аутизм, это своего рода целый микрокосм со своими поместными церквями, историческими мифами и специфической национальной гордостью, помогающей хоть как-то выживать в наше непростое время.

Способен ли панславизм сломать этот мирок? Или нужно не ломать, а сделать наш многоквартирный дом более современным, комфортным, протянуть внутри новые линии коммуникации, тем самым устранив сам феномен национального аутизма?

Думается, здесь нет однозначного ответа, по крайней мере, автору таковой не известен. Поделюсь соображениями.

От политического к гражданскому

В упомянутых выше соцопросах раз от разу можно наблюдать одну закономерность, а именно: процент тех украинцев, кто симпатизирует народам - белорусам и россиянам - неизменно больше тех, кто симпатизирует государствам - Беларуси и России. Этот ресурс пока никто не востребовал, судя по всему, по двум причинам: во-первых, нет таких независимых игроков, кто бы мог сыграть на данном поле, во-вторых, гегелевский дух пока отдыхает и мается, попутно подыскивая нужную форму. Более того, он пока даже не имеет своего имени, но и называть его Панславизмом, пусть даже гипотетически, я бы не спешил. И на то есть веские причины, главная из которых - за Панславизмом исторически тянется негативный флер, нагруженный крайне непопулярным в новых государствах имперским опытом, отвергаемым свободолюбивым современником как несовместимый с его жизненной практикой.

Иначе говоря, те, кто признаются в симпатиях к братскому народу, часто ни сном, ни духом не ведают о нашем тяжелом историческом багаже. Подписывать в него ничего не подозревающего человека - а) этически неправильно б) стратегически неразумно. Узнай он о нем больше, можно с уверенностью прогнозировать рост скепсиса, а следом неизбежное падение процента симпатиков.

Неужто с течением времени ничто не меняется?

Вопрос, заданный в начале статьи, далеко не риторический. Выделю два, на мой взгляд, значимых фактора.

1. изменился мир, процессы глобализации изрядно разрыхлили Вестфальскую систему, а вместе с ней суверенитет национальных государств;

2. новые технологии сделали информационный ресурс эгалитарным - получив информационную независимость, гражданин стал автономен в принятии решений.

Для панславизма, который как явление принадлежит ушедшей эпохе - эпохе, где субъектами исторического процесса были самодержцы, империи и национальные государства, это почти крах.

Сегодня мало кто верит абстрактному государству, а тем более правителям, которые для образованной, активной части общества ментально чужие. Очевидно, что по мере проникновения интернета это явление будет приобретать все более масштабный характер.

Как можно дружить странами, если правители утратили свою легитимность в глазах народа?

Условно говоря, если Янукович завтра решится вступить в ТС (чего, видимо, не случится), то половина Украины, по большей части молодежь, сформировавшая свои взгляды в годы пропаганды независимости, воспротивится такому решению. Причем кое-где может дойти и до открытого противостояния (облсоветы, особенно на западе страны, уже имеют опыт жесткой конфронтации с центром).

И дело не в том, что украинский обыватель желает дружить с Францией или, например, Германией назло Кремлю. Обыватель, за исключением узкой политизированной прослойки, вообще не мыслит подобными категориями. Что для него по-настоящему важно - это обеспечить достойную, комфортную жизнь себе и близким, а также сохранить личную независимость. Соответственно все, что помогает ему в достижении этих целей, он приветствует, а все что мешает - отвергает. И если в альянсе с Москвой украинец усматривает угрозу своим гражданским свободам, к такому союзу он относится крайне настороженно.

Ещё раз. Не каждый украинец стремится к членству своей страны в Евросоюзе, ну а тот, кто стремится, делает это вовсе не потому, что является клиническим русофобом. Желание украинца – честно избирать и избираться, иметь высокотехнологичную экономику, пользоваться всем объемом гражданских свобод, цивилизованной медициной, некоррумпированными судами, теми стандартами, которые мы привыкли связывать с Европой.

У нас - славян - пока таких стандартов нет, поэтому многие видят естественный выход в том, чтобы идти туда, где они есть. (У элит другая мотивация, но здесь тот редкий случай, когда желания элит совпадают с желаниями обычных граждан).

В Греции есть все?

Известная фраза чеховского героя о греческом изобилии родом из 19 века, золотого века панславизма. Сегодня, когда Греция и весь Евросоюз окунулись в пучину жесточайшего кризиса, выражение “в Греции есть все” звучит как издевка. Проблемы сепаратизма и радикального национализма, массовой безработицы, неконтролируемой миграции, угроза национальных дефолтов, заявление Кэмерона о выходе Великобритании - потрепанный экономическим штормом европейский корабль отчаянно сигнализирует SOS, а национальные команды уже готовы спустить шлюпки на воду.

Украина начинает свое движение в Европу в тот момент, когда европейские интеллектуалы пишут коллективные петиции, начиная их словами: “Европа не переживает кризис, она погибает… Речь идет о европейской идее”.

Одним словом, момент явно не лучший - сегодня в Европе есть не все и не для всех.

Ну, давайте так, грубо - обывателю для полноты счастья нужно три вещи: 1. материальный достаток, 2. моральный, психологический комфорт, 3. личностный суверенитет, как гарантия невмешательства со стороны государства.

При этом европерспектива сулит украинцу материальный достаток(?) + личностный суверенитет.

Таможенный Союз (гипотетически) материальный достаток + психологический комфорт (все-таки родство культур).

Как видим, ни то, ни другое - ни комфортное (что на фоне непрекращающегося кризиса, опять таки, вопрос) европейское одиночество, ни сытый евразийский домострой не могут удовлетворить в полной мере потребности украинца. Где же выход?

Наверное, при иных обстоятельствах призыв Алексея Кудрина к украинской делегации на последнем Давосе: “Нам правильнее двигаться к западным стандартам вместе, чем врозь” - возымел бы другой эффект. Но в том-то и беда, что наследие панславизма для каждого из субъектов: для Москвы неизжитый имперский дух, для Януковича страх из президента превратиться в российского генерал-губернатора, для рядового украинца боязнь утратить свой суверенитет - делает его нереальным.

Украинскую ситуацию усугубляют позиция ЕС и России, исключающая вариант одновременного участия Киева в двух союзах. Украинский шпагат сформулировал министр иностранных дел Леонид Кожара на недавней встрече со своим российским коллегой в Черновцах, цитирую: "Ориентация Украины на европейские нормы общественной жизни ни в коем случае не означает геополитического, экономического либо культурного отрыва от наших друзей, в том числе от Российской Федерации".

Между тем отдельные европейские нормы, такие как либеральное отношение к гомосексуальным союзам, свобода смены пола, некоторые ювенальные практики могут стать для украинцев настоящим сюрпризом. Что скажет консервативное большинство, когда политики предъявят эти евростандарты? Отчасти можно судить по реакции украинцев на деятельность радикальной группы FEMEN, которая, не найдя поддержки на родине, в итоге вынуждена была “переехать” в Европу.

Да, и кстати, не стоит совсем игнорировать болгарский опыт. Как известно, за годы членства в ЕС Болгария не стала богаче, страна остается самой бедной в ЕС. Кончилось тем, что на наших глазах болгары устроили у себя свою маленькую «болгарскую весну» и теперь азартно жгут флаги Евросоюза.

Панславизм умер. Да здравствует Панславизм!

Подобьем итоги.

1. На лицо кризис идеи, когда прежние формы не работают, а новые ещё не найдены. Панславизм в его имперском варианте сегодня - мертвая форма, памятник былому величию. Как тесная одежка, она мешает дышать и сковывает свободу движений. Позволить прошлому задушить в своих объятиях светлое чувство братской славянской солидарности мы не имеем права.

2. Секрет живучести самого чувства “славянского братства” следует искать в утверждении Самюэля Хантингтона “Цивилизации - это самое большое "мы", где человек чувствует себя в культурном отношении дома”. Быть дома, жить дома, искать свой дом - естественное право любого человека и любого народа.

3. Что касается сомнений украинских интеллектуалов и других скептиков, они понятны, но не могут быть приняты. То, что власть во все времена эксплуатировала народное чувство, часто злоупотребляя им и творя под его прикрытием свои черные делишки, не очернит само чувство и говорит больше не о народе или чувстве, а о тех, кто спекулировал им.

4. Кризис формы породил специфический феномен - гражданский панславизм: будучи неорганизованными, стихийными панславистами, люди отвергают панславизм государственный, политический. По сути, мы имеем дело с неотрефлектированной гражданской формой панславизма (для удобства Славянством). В его основе природное влечение близких народов не сковано какими-либо формальными рамками. Этот новый гражданский Панславизм пока не имеет целей, не знает, каким хочет стать в итоге, но точно не желает возвращаться в прокрустово ложе имперской политики.

В отличии от Панславизма, Славянство ассоциируется не с союзом стран, а с союзом народов, что является несомненным плюсом. В век экономического национализма народное гражданское движение, построенное на принципах славянского братства, могло бы гармонизировать отношения между странами, служить противовесом волюнтаризму правителей и произволу корпораций. Но с важной оговоркой: для этого ни у кого не должно быть сомнений в его демократической природе. И тут уже многое зависит от самих участников, смогут ли они избавиться от вековых стереотипов. Ведь и украинские интеллектуалы из группы “Перше грудня” в своем понимании панславизма не одиноки, вот и Миноровский видит панславизм как средство продвижения российских государственных интересов. И так, к сожалению, мыслят везде, как внутри, так и за пределами России. Такому панславизму никто не поверит ни в Украине, ни в Болгарии, ни тем более в Польше.

На краю

Что до сегодняшней России, то ей, поигрывающей мускулами газопроводов, предложить нечего. Да от нее ничего и не ждут. Условно говоря, ответ на вопрос Миноровского “какой же такой образ «Великой России» мы можем выгодно «продать» нашим славянским братьям?” будет звучать так: никакой.

По состоянию на сегодня, образ “Великой России” уже выгодно продал “Газпром”.

Факт, в пятерку стран-экспортеров российского газа с самыми высокими ценами входят Македония ($564,3 за 1 тыс. куб. м), Польша ($525,5), Босния ($515,2), Чехия ($503,1), Болгария ($501,0). У остальных «славянских братьев» за исключением Беларуси цена на основной российский продукт выше среднеевропейской.

Чем не «выгода»? Чем не величие?

А если серьезно, это беда. Беда в том, что вся политика России подчинена краткосрочным, тактическим, отнюдь невеликим интересам.

Беда в том, что когда великая Россия пытается что-то предложить, от нее просто шарахаются.

Кто в этом виноват? Славянские братья? Нет! Сама Россия? Снова нет!

Виноваты идеологи российской политики, причем не только внешней, но и внутренней, потому что смотреть на то, что делается внутри самой России, настоящий панславист без боли не может.
О каком величии может идти речь, когда Украина, Россия, Болгария оказались первыми в мировой очереди на вымирание?

По некоторым показателям мы догнали и обогнали Африку. Так, в Докладе ПРООН “Реальное богатство народов: пути развития человека” находим такую информацию: Лишь в 9 странах мира ожидаемая продолжительность жизни упала ниже показателей 1970-х. Шесть из них – в Африке, где свирепствует СПИД. Еще три – Белоруссия, Украина и Россия. Здесь продолжается посткоммунистический кризис смертности.

Или вот.

За 20 лет в России и Украине количество наркозависимых выросло в 20 раз, заявлял ещё 2 года назад директор Федеральной службы России по контролю за оборотом наркотиков Виктор Иванов.

“По нашим данным, за эти 20 лет наркомания в России выросла в 20 раз. Соответственно, также выросла наркомания в соседней Украине”, - сказал Иванов.

По словам Иванова “в России на учете стоит приблизительно 560 тыс. наркозависимых, но на самом деле количество таких людей в 5-6 раз больше”.

“Мы оцениваем это количество в 3-3,5 млн. человек в России, как минимум - это люди, которые регулярно употребляют наркотики. В Украине порядка 165 тыс. человек стоят на учете. И, применив тот же коэффициент, можно получить данные по наркопотребителям в Украине”, - сказал он.

Вы думаете, за два года что-то изменилось?

А вот свежие новости.

В конце прошлого года ООН представила доклад "Состояние городов мира на 2012-2013 года", в котором имеется рейтинг самых стремительно исчезающих и самых быстроразвивающихся городов. В поле зрения комиссии попало 600 городов с населением свыше 750 тысяч жителей.
Мегаполисы оценивали по пяти факторам: экономической продуктивности, качеству жизни, состоянию инфраструктуры и окружающей среды, а также социальной справедливости.

Список “вымирающих” возглавил украинский Днепропетровск, в 2011-м днепропетровцы вымирали, как в голодоморный 1932-й со скоростью 17 смертей на 1000 человек.
Среди 28-ми вымирающих городов 11 российских: Новосибирск, Омск, Челябинск, Волгоград, Воронеж, Уфа, Самара, Санкт-Петербург, Пермь, Саратов, Нижний Новгород и 5 украинских: Одесса, Харьков, Запорожье, Донецк, Днепропетровск. Плюс столица Чехии - Прага.

Может быть, процветает наше село или деревня? Да нет же, нам прекрасно известно, что провинция вымирает ещё быстрее.

***

При всем желании, сегодня практически невозможно разглядеть «образ “Великой России”», скорее - горькую правду Миноровского: “Мы – русские – позволили себе придумать каких-то других себя, и нам уже давно никто не верит. Мы врем и путаемся. Меняем идеологии как парики”.

Когда-то “при усмирении венгерского, а затем и чехословацкого самоволия” пишет Миноровский “ – для России была характерно обращение к народам этих стран напрямую, с недвусмысленными обвинениями действующих властей в измене национальным и народным интересам этих стран.”

Все-таки история умеет зло пошутить, и теперь Николас Эберстадт - известный экономист, знаток российской демографии, заявляет: “Зарубежные политики, бизнесмены и чиновники негосударственных организаций должны быть готовы в случае необходимости публично осудить российское правительство за явное пренебрежение благополучием российского народа”. Это, друзья, называется: дожили!

Говорить в таких условиях о величии, как бы выразиться помягче - неверно формулировать задачу. Сегодня нужно говорить о спасении. Спасении народа. Сделать это без самого народа, без пробуждения сил народа невозможно. А великой Россия станет потом, если сможет решить огромный ворох проблем, очень сокращенный список которых приведен выше. Только на этом пути Россия может обрести настоящее, а не придуманное величие. Найти миллионы настоящих, а не лживых союзников. Будьте уверены, первыми среди них будут славяне, а быстрее других - украинцы и белорусы.

А пока забудьте о величии. Нет никакой великой России, есть изнеженное поколение, нещадно эксплуатирующее багаж предков.

P.S. 22.02.2013 на церемонии награждения в Кремле Владимир Путин сказал "Я позволю себе употребить именно это слово – братская Украина. Потому что за нашими нескончаемыми спорами по газу мы как-то забываем о главном, что мы действительно братские народы".

Что тут скажешь? Лучше поздно, чем никогда.