О политической искренности

Новая книга Артема Магуна

От редакции. Вышла в свет новая книга Артема Магуна «Единство и Одиночество. Курс политической философии Нового времени». Он теперь – декан факультета политических наук и социологии в Европейском Университете в Санкт-Петербурге. Москва в последнее время проигрывает конкуренцию с Петербургом по части политической философии. Книги Хархордина, Магуна, «синяя» серия Европейского университета, посвященная демократии, обществу, гражданству воспринимаются как культурные события, выходящие за рамки узкого академического контекста. Кстати, 14 октября в 18.00 в Европейском университете пройдет "День политической философии".

* * *

Книга А. Магуна – поэтика политического, противостоящая любой политической риторике. В отличие от риторики, сводящей политическую жизнь к дизайну «социальных институтов», поэтика политического настаивает на постоянном разрыве между формой и содержанием. Общественный деятель привык считать себя свободным, поставившим не только свои идеи, но даже свои страсти на служение общему благу. Артемий Магун показывает, что это общее благо само представляет собой сумму властных усилий, негодования социальных групп, господствующих идей и принципов развития. Общее благо не даётся как нечто готовое, беспроблемное, чем политик может воспользоваться ради собственных целей. Напротив, политик должен уметь удерживать себя от соблазнов, чтобы не принимать свои личные цели за общее благо.

По сути дела, поэтика политического А. Магуна – поэтика жанров общей деятельности: всякая настоящая политическая деятельность должна считаться с законами жанра. Подробное и доскональное исследование теоретиков политического, от Макиавелли до Маркса – это не интеллектуальная история «влиятельных» идей. Перед нами живая и драматическая перипетия борьбы между чувством и долгом: между одиночеством, на которое обрекает текущая политическая реальность, и требованиями жанра, которые только и позволяют создать публичную политику.

Так, например, Макиавелли (если мы попытаемся перевести мысль автора на язык литературоведения) работал в жанре элегии, оплакивающей распад единого целого человеческой судьбы: «…человек дважды двойствен: во-первых, он кентавр, объединяющий в себе человеческую и животную сущность, во-вторых, само животное в нем двулико, оно состоит из хитрой лисы и смелого льва». Гоббс пишет скорее в жанре эпиграммы, непримиримого парадокса: «Пока мы верим в непосредственно действующее естественное право, мы будем бесконечно воевать за определение этого права». Локк оказался лириком, воспевающим «прерогативу» государя, собственность и чувствующим формальные законы политического существования. Руссо – эпиком-стилизатором: «общественный договор» не просто выражает волю индивида, а подменяет её. Кант не смог найти для своих политических понятий подходящего жанра, политическая теория переживает расцвет в трудах Гегеля и Маркса.

Маркс реконструирован в книге А. Магуна не как критик политического, а как критик тех имитаций политической теории, которые стала создавать сама капиталистическая жизнь. Капитализм достаточно рано выступил именно как теоретический горизонт любого частного опыта, отбрасывающий назад любое развитие, потому что заставляет своих участников отождествить собственные интересы с выполнением прав и обязанностей перед обществом. Если капиталистическое государство «компенсирует разобщенность людей в гражданском обществе, то приватизированная религия компенсирует сам разрыв между государством и обществом».

Центральное понятие книги А. Магуна, понятие одиночества, не имеет никакого отношения к брошенности и оставленности. Напротив, одиночество взрывоопасно, оно приводит к войне «признаний» в «естественном состоянии», оно всегда во вражде с «другим»; и только акт жертвенной милости может превратить одиночество в положительную политическую силу. Политическое определяется в книге как «сфера, в которой стоит вопрос о единстве»: чем строже будет поставлен этот вопрос, чем взыскательнее к себе будут участники политической жизни, тем больше политика будет служить реальным интересам людей. Это взыскательность мастера, соизмеряющего происходящее с каноном хорошего вкуса, а не взыскательность моралиста, который никогда ничему не причастен.

Мало книг, которые не просто передают свой предмет с надлежащей строгостью, но делают эту строгость нормой, требуя от читателя внимания к текущим явлениям, проникновения за их эмпирическую скорлупу. Без этого проникновения у нас будет только гадание по пёстрым картам, которые были подкинуты в колоду нечестными игроками, а не тот взгляд, который только и способен разглядеть в любой политической игре и экономику смыслов, и борьбу за признание. Экономике смыслов посвящено большое число работ философов, социологов, политологов: все рассуждения о «символическом капитале», «пределах действия идеологий», «перформансе» или «интеракции» можно отнести к этой широчайшей области. А вот борьба за признание, её драматизм, убедительно раскрыта только в труде А. Магуна.

       
Print version Распечатать