Новый виток финансового кризиса, который большинство наблюдателей хором именуют "худшим со времен Великой Депрессии", продемонстрировал со всей очевидностью, что если "эпоха многополярности" и ждет планету в будущем, то пока она еще не наступила. Паника на американской бирже, крах некогда казавшихся неуязвимыми корпораций и банков, невиданное по масштабам с 1930-х годов прошлого века вмешательство правительства США в экономику - все это определяло и определяет мировую информационную повестку дня куда больше, чем что-либо еще. Российские проблемы с собственной финансовой системой выглядели, по сути, искаженным в кривом зеркале собственной специфики, отражением тех событий, что лихорадили Соединенные Штаты Америки.

Где-то там, "между Москвой и Нью-Йорком", в новостях о разворачивающемся кризисе фактически потерялась "старушка Европа". Ее политическая и экономическая проблематика, казавшаяся самостоятельной и не зависящей от перепетой американского рынка, на самом деле напрямую зависит от глобальных процессов, точка отсчета которых по-прежнему находится в Новом Свете. Однако, внимания на то, что же происходит с Европой, не никто не обратил. А это вновь напоминает о том, что Европейский Союз пока не является альтернативным американскому проектом мироустройства, хотя многочисленные претензии на это и высказываются европейскими лидерами. Стоит вспомнить в этой связи хотя бы активность французского президента Николя Саркози, чья деятельность направлена на возрождение роли Парижа как центра европейских процессов. Но одних усилий Саркози очевидно недостаточно.

В эксклюзивном интервью РЖ Роберт Купер, известный британский дипломат и видный функционер ЕС, обосновал возникновение единого европейского пространства как союза малых государств, чья деятельность была направлена на предотвращение возможности начала новой тотальной войны в Европе, как реакцию на кошмар Второй Мировой, а в исторической перспективе - и на все те многочисленные войны, которые непрерывно сотрясали Европу со времен распада Римской империи. Если американский проект - это проект мессианский, отказавшийся от своей исконной страсти к изоляционизму, то Европейский Союз, по мнению Купера, - проект антикризисный. Он достаточно успешен для того, чтобы его привлекательность оценили страны, сами долгое время страдавшие и страдающие от постоянных военных конфликтов (не зря Купер в качестве примера для подражания привел Африканский Союз, который начинает изменять свою структуру по модели ЕС). Но Европейский Союз пока недостаточно результативен, чтобы стать новым центром притяжения сил.

Непривлекательные стороны ЕС хорошо известны, и о них постоянно пишут сами европейцы. Когда эйфория от объединения схлынула, обнаружилось, что ЕС - очень удобный механизм для передвижения капиталов, но он пока не слишком комфортен для рядового европейца, который заплатил многократным увеличением стоимости жизни и раздражающим вмешательством брюссельских чиновников во все сферы его жизнедеятельности, вплоть до определения, какое количество кафеля должно идти на обустройство свинарников.

Недавно привлекательности Европы был нанесен еще один удар. Кичащиеся своей приверженностью "духу, а не букве" закона европейцы не смогли доказать это делом. Они инициировали "казус в Косово", прецедентность которого теперь безрезультативно можно оспаривать до бесконечности. Процесс трансформации мирового порядка, в том числе его правовой составляющей, уже запущен. И теперь если Европа хочет минимизировать издержки этого процесса и занять достойное ее место в новом мироустройстве планеты, она должна озаботиться своим будущим.

Приверженность закону, единая валюта, прекращение (пусть и неполное) военных конфликтов на своей территории - все эти декларации доброй воли и добрых намерений принадлежат, увы, прекрасному прошлому. Чтобы они стали будущим, к ним необходимо добавить, как минимум, создание нового правового пространства, сосуществовать в котором вместе со странами ЕС согласится и Россия. А если по хорошему, то европейцам надо придумать и рассказать миру, почему он должен по-прежнему считать, что начавшийся в XVI веке "Век Запада" морально не устарел, и у него появилась новая, куда более привлекательная для иных цивилизаций модель, чем та, что искушала планету из-под тени Статуи Свободы.