Новый ближневосточный беспорядок

От редакции: На днях в Женеве закончились переговоры «шестёрки» посредников (Россия, КНР, США, Великобритания, Германия и Франция) по ядерной программе Ирана. После того, как на саммите G20 ведущие державы выработали некую более или менее согласованную позицию по этому вопросу, наблюдатели сошлись во мнении, что неуступчивость Ирана как минимум открола дорогу к полномасштабным санкциям, а как максимум – не исключается и новое открытое вооруженное противостояние на Ближнем Восток. О перспективах развития ситуации РЖ беседует с известным израильским политологом преподавателем факультета социологии и политологии Открытого университета Израиля и Института стран Азии и Африки МГУ доктором Алеком Эпштейном

РЖ: Какая ось противостояния сегодня в Израиле расценивается как наиболее опасная? И насколько реально открытое вооруженное противостояние с Ираном?

Алекс Эпштейн: После того, как в октябре 2007 года Израиль бомбил строящиеся атомные объекты Сирии, а Сирия в ответ не предприняла жестких антиизраильских акций, напряжение между двумя странами значительно ослабло. Несмотря на отсутствие мирного договора между Израилем и Сирией, после войны 1973 года граница между двумя странами очень спокойная, за 36 лет там не было никаких военных действий, нападений или террористических актов. Поэтому ожидать всплеска осложнений на израильско-сирийской границе не стоит.

Ряд других проблем (Израиль–Палестина, Израиль–Иран) более сложны. Но нужно понимать: сегодня нет единой Палестины – есть два никак не связанных между собой и не подчиняющихся друг другу палестинских правительства – это правительство ФАТХа на Западном берегу и правительство ХАМАСа в Газе. И очень может быть, что в то же самое время, когда Израиль будет подписывать тот или иной договор с Махмудом Аббасом, израильские самолеты будут бомбить Газу.

Ось Израиль–Иран наиболее опасная. С одной стороны, не стоит сбрасывать со счетов возможность проведения Израилем военной операции, о которой говорят уже лет пять, но, с другой стороны, рассматривать эту операцию как неизбежную тоже нельзя. В конце концов, то, что об этом столько лет говорится, и при этом ничего пока не происходит, является наглядным доказательством того, насколько сложным является для израильского руководства принятие подобного рода решения.

Здесь возможно любое развитие событий – от вынужденного принятия Израилем факта обретения Ираном статуса ядерной державы, второй в мусульманском мире после Пакистана, до бомбардировок различных объектов на территории Ирана. В расчет будет приниматься самый широкий круг факторов, включая, разумеется, реакцию иностранных государств, в том числе, и России, где за последний месяц побывали с визитами и президент, и премьер-министр Израиля.

Иран, скорее всего, станет ядерной державой, если Израиль не проведет операцию, подобную бомбежке атомных объектов Ирака в 1981 году и бомбежке объектов на территории Сирии в 2007 году. В противном случае, я думаю, Иран не остановит ничего.

Весь мир должен задуматься над тем, насколько атомная бомба в руках Али Хаменеи и Махмуда Ахмадинежада угрожает стабильности больше, чем угрожала атомная бомба в руках Иосифа Сталина и Мао Цзэдуна, и насколько ядерный Иран – большая угроза Среднему Востоку, чем довольно давно уже обретший статус атомной державы Пакистан.

Надежда на то, что одним странам удастся бесконечно долго сдерживать устремления других стран по обретению ядерного статуса, иллюзорна, и нужно думать о том, каков может быть режим международной безопасности в ситуации постепенного обретения атомного оружия достаточно большим количеством государств, число которых неминуемо будет расти, хотим мы того или нет.

Израиль, обретший атомный потенциал уже к концу 1960-х годов, долгие годы был единственной ядерной державой на Ближнем Востоке, но после проведения Пакистаном в конце мая 1998 года серии испытаний факт наличия «исламской бомбы» стал реальностью. Следует помнить, что между Израилем и Пакистаном до сих пор не установлены дипломатические отношения. То есть ситуация уже достаточно сложная, она, по всей видимости, станет еще более непростой в ближайшие годы, и надо думать о том, как приспосабливаться к ней без истерики и ненужных иллюзий.

РЖ: В целом в израильском обществе есть ожидание войны?

А.П.: Израильское общество все время живет в ожидании войны. Профессор Ашер Ариан из Университета Хайфы уже много лет проводит опросы, в которых фигурирует и такой вопрос: как вы считаете, какова вероятность, что в ближайшие три года будет крупный вооруженный конфликт? Этот вопрос задают уже несколько десятилетий, и большинство населения стабильно считает эту вероятность высокой или очень высокой. В Израиле все время ожидают вооруженных конфликтов. Был мощный конфликт с Газой в декабре–январе 2008–2009 года, до этого – Вторая Ливанская война в июле–августе 2006 года, до этого – Вторая интифада 2000–2005 годов.

Сейчас, к счастью, нет того всплеска террористической активности, который был в 2001 году, когда в актах террора за год погибло более четырехсот израильтян, но нет и ощущения мира и стабильности. В Израиле на всем протяжении истории страны войны и те или иные военные действия воспринимаются как неотъемлемые компоненты привычного социально-политического пейзажа, а не как какие-то экстраординарные события.

РЖ: Решение президента США Барака Обамы отказаться от размещения ПРО в Европе совпало по времени с обострением обсуждений иранской проблемы...

А.П.: Проблема ядерного потенциала Ирана едва ли может быть технологически решена наличием каких бы то ни было американских ракет в Восточной Европе. От Тегерана то Варшавы – более трех тысяч километров, от Тегерана до Праги – почти три тысячи четыреста, от этих восточноевропейских стран до атлантического побережья США – почти семь тысяч километров. Более того: никаких прецедентов нападения на территорию США с воздуха со стороны какой бы то ни было страны арабо-мусульманского мира никогда не было, поэтому сложно понять, зачем американцам такой дорогостоящий и сложный в создании и эксплуатации «воздушный щит». Защищать территорию Соединенных Штатов от возможного нападения со стороны Ирана путем размещения систем противоракетной обороны на территории Чехии и Польши – идея, конечно, исключительно экзотическая.

Осмелюсь предположить, что на повестке дня может стоять возможность «размена»: США отказывается от размещения систем ПРО вблизи границ России, в Польше и в Чехии, и вместо этого размещает эти системы на территории Израиля. Это позволяет американской администрации требовать от израильского руководства отказаться от планов атаки объектов на территории Ирана. Таким образом, находится решение, устраивающее почти всех: и Россию, для которой размещение американских систем противоракетной обороны в Израиле много предпочтительнее их размещения на территории государств бывшего «Варшавского договора», и Израиль, которому новые системы ПРО должны гарантировать много большую безопасность, и даже Иран, который таким образом получает де-факто карт-бланш на завершение своего атомного проекта. Верна или нет ли моя гипотеза, мы увидим достаточно скоро.

РЖ: Насколько серьезно в Израиле было воспринято недавнее интервью Збигнева Бжезинского насчет того, что американцы должны сбивать израильские самолеты, если они полетят бомбить Иран?

А.П.: Оригинальный текст интервью Бжезинского я внимательно прочитал. Все же настолько далеко он не зашел, хотя, действительно, сказал о том, что, по дороге в Иран, израильские самолеты должны лететь над базами американских ВВС в Ираке, и Америка не должна молча сидеть, сложа руки, наблюдая за полетом израильских истребителей. Напомнив о том, как израильтяне, совершенно того изначально не желая, атаковали американский корабль «Либерти» Бжезинский сказал о том, что никто не желает видеть сейчас «Либерти» наоборот. Мне на самом деле очень трудно представить, чтобы американцы атаковали израильские самолеты в воздухе, куда бы они ни летели; пока ничего подобного никогда не было. Израильские силовые структуры давно и активно действуют на территории разных стран, но пока никакая подобная деятельность никогда не вызывала силового противодействия со стороны США. Поэтому я думаю, что сценарий, согласно которому американцы сбивают в небе Ирака летящие бомбить Иран израильские самолеты, выглядит абсолютно фантастическим.

Вопрос здесь реально другой: сможет ли Израиль пойти на такое решение, я имею в виду – бомбардировку тех или иных объектов на территории Ирана, не получив американское согласие? И второе: даже если Биньямин Нетаньяху, допустим, такого согласия не получит и отдаст такой приказ на свой страх и риск, поверит ли кто-то в арабо-мусульманском мире, да и вообще где бы то ни было, что Израиль пошел на столь драматическую военную операцию, не получив американского согласия?

И этот вопрос ставит Америку в достаточно сложное положение: мол, она не только не может выиграть две войны, которые давно ведет в Ираке и в Афганистане, но и даже по такому судьбоносному вопросу ее ближайший соратник, Израиль, с ней не посоветовался. И тогда какая же это супердержава? Если же Америка поддержит в этом вопросе позицию «ястребов» в израильском руководстве, то все усилия президента Барака Обамы по налаживанию отношений со странами арабо-мусульманского мира оказываются перечеркнутыми. Но все же Барак Обама не для того побеждал Джона Маккейна, чтобы продолжать на Ближнем Востоке провальную стратегию Джорджа Буша.

РЖ: Может быть, вопрос в том, что Америка уже не может вести третью войну и хочет провести ее чужими руками?

А.П.: Может быть, хотя вряд ли. Главное состоит в том, что сила супердержавы состоит не только в том, что можно что-то сделать чужими руками, но и в том, что супердержава может подобное развитие событий предотвратить. Я не уверен, что Америка хочет ввязываться в эту ирано-израильскую «русскую рулетку» с совершенно непредсказуемым развитием сюжета. Пока же президент продемонстрировал полную неспособность добиться хоть чего-нибудь. Как верно написала израильская газета «Маарив», «какими бы возвышенными не были слова и устремления президента США, путь в никуда остается путем в никуда». Сегодня мы реально приходим к ситуации, когда на Ближнем Востоке не осталось ни одной сверхдержавы, которая может навязать свою волю сторонам. Все увидели это в связи с крахом «Дорожной карты», которая была обнародована в 2003 году как совместная инициатива США, России, ООН и Евросоюза, но так и не была реализована. Применительно к США это стало очевидным в связи с провалом инициированных Биллом Клинтоном и Джорджем Бушем-младшим палестино-израильских саммитов в Кемп-Дэвиде (2000) и в Аннаполисе (2007). Сегодня Америка не способна играть роль сверхдержавы на Ближнем Востоке, и при этом нет никакой другой страны, способной такую роль играть.

В наши дни очевидно, нравится нам это или нет, что державой ту или иную страну делает, прежде всего, обладание ею атомным оружием. Соответственно, вопрос состоит в том, что случится, когда Иран будет иметь атомное оружие, как это воспримут другие страны региона, которые не хотят идти в кильватере иранской политики – например, Турция, Саудовская Аравия или Египет. Сегодня на Ближнем и Среднем Востоке атомное оружие уже есть только у Израиля и у Пакистана, у Ирана оно может появиться в обозримом будущем.

Пока страны региона воспринимают ситуацию так: Израиль – страна вменяемая, атомным оружием пользоваться, скорее всего, ни при каких обстоятельствах не будет, Пакистан же создал атомное оружие не против государств Ближнего Востока, а в контексте противостояния с Индией, это нас не касается. Но атомное оружие Ирана – это угроза всей системе региональной безопасности. И при этом нет сверхдержавы, к которой можно было бы обратиться и сказать: посмотрите, что делают ваши «клиенты», разберитесь с ними. Остается рассчитывать только на себя.

И в этой ситуации мне трудно представить, что может подвигнуть Египет, Турцию и Саудовскую Аравию – три наиболее влиятельные страны Ближнего Востока – отказаться от стремления к обладанию атомным оружием. Проблема на самом деле состоит в том, что иранский атом открывает прямую дорогу к появлению на Ближнем Востоке еще как минимум трех атомных держав. Это мир, в котором мы никогда не жили, но в котором нам, по всей видимости, предстоит жить в ближайшие десятилетия.

Беседовал Борис Волхонский

       
Print version Распечатать