Факт первый: мавзолей с Лениным на главной государственной площади сегодняшней России - это огромная проблема.

Факт
второй: вынос оттуда тела ногами вперед ничем не будет отличаться от
совершенного в свое время выноса мощей Сергия Радонежского из Лавры
большевиками. Такое же кощунство над чужими святынями - святынями
"предыдущей" России.

Даже если это будут "прилично"
обставленные похороны на Волковом, это как если бы Сергия хоронили на
общегражданском кладбище Радонежа на том основании, что-де не
по-человечески это - оставлять останки без погребения.

Набальзамированное
тело Ленина - это не останки. Это святыня культа - сегодня
разгромленного и маргинального, но еще вчера официального, а позавчера
господствовавшего.

Конечно, главный жрец этого культа никогда
не сядет за одним столом с митрополитом, муфтием и раввином в
межрелигиозный совет при президенте РФ. И потому, что сами они свой
культ культом никогда не считали. И потому, что отрицали также все
остальные культы как "ложных богов". И потому, что нет сегодня в
марксистско-ленинском культе главного жреца. Не Зюганов же!

Марксизм-ленинизм
- это именно вероучение, хотя и странное. И у него есть своя группа
адептов - сегодня уже небольшая и обреченная уменьшаться в дальнейшем,
но полностью она не исчезнет никогда. И потому они никогда не примут
спокойно надругательства над главной святыней их культа.

Казалось
бы, что государству до того? Ведь у них нет сегодня предложения для
всех остальных, которое содержало бы в себе Ленина. Ленин - это сегодня
только их Ленин и более ничей, и уже никогда он не будет
общегосударственным символом. Так почему бы не отвести этим
старообрядцам делянку где-нибудь на окраине, перетащить туда их вождя и
пусть бы служили ему гекатомбы?

Дело в том, что слишком уж
большим окажется масштаб разрушений - в символическом поле. И не только
(и не столько) для секты ленинопоклонников, сколько для всех нас.

В
тридцатые на Красной площади начали регулярно проводить парады.
Известна байка про то, как Каганович пытался уговорить Сталина снести
храм Василия Блаженного, чтобы облегчить проход на площадь танкам и
колоннам физкультурников. И не уговорил, получив в ответ: "Лазарь,
поставь церковь на место!"

Сегодняшние неосталинисты верят
(скорее всего, беспочвенно), что вождь это сделал из-за тайной любви к
православию. Но даже если б Сталин был тайным сатанистом, в логике его
режима, проходившего тогда становления после революционного
безвременья, храм все равно пришлось бы сохранить. Поскольку он не есть
памятник веры, но памятник власти. И нужен ровно затем же, зачем нужны
благополучно пережившие революцию бронзовые Минин и Пожарский, а также
и Лобное место, возле которого они стоят.

Из сегодняшнего дня
мавзолей Ленина может показаться чем-то внешним, наносным, привнесенным
советской властью в исторический ансамбль Красной площади. Но на самом
деле именно он только и сделал Красную площадь тем символом, которым
она является по сей день. В императорской, петербургской России
словосочетание "Красная площадь" не значило ничего; но и в допетровской она была лишь "обычным" городским торжищем перед цитаделью. Такое мы можем увидеть сегодня перед Ростовским, Ярославским или Нижегородским кремлем - центр публичной жизни города, но не более того.

В
советский период все стало иначе. Ленин, лежащий в мавзолее, - вечно
живой человек будущего, - был метафизическим центром всего
пространства, тем, что позволяло считать всю землю начинающейся от
Кремля. Вождь, поднимающийся на трибуну мавзолея, тем самым становился
в центр мира, и то, что он говорил оттуда, имело значение для всего
человечества - для врагов едва ли не в большей степени, чем для друзей.
Это и создало тот огромный запас символической силы, который по сей
день "работает" в нашем сознании, когда мы представляем себе Красную
площадь.

Но сегодня этот культ разгромлен, созданная им страна
и опирающаяся на нее миросистема демонтирована, его священные книги
выброшены в макулатуру или пошли на завертку для селедки. Памятники
Ленину не вызывают вообще эмоций, никаких, даже протестных - они стоят
на главных площадях большинства городов, и мимо них ходят люди, даже не
замечая, воспринимая их просто как деталь пейзажа. Со Сталиным,
например, не так: поди попробуй поставь ему сегодня памятник. А Лукич
стал мертвой историей, безобидным персонажем анекдотов.

Неинтересный
писатель и заурядный тусовщик (вроде нынешних пикейных жилетов из
"Живого журнала"), всю жизнь просидевший в швейцарском кабаке за
чашечкой кофе и пустопорожними сектантскими спорами про единственно
верное учение, а под конец жизни вдруг волею судьбы ставший на короткое
время одним из вождей революционной хунты в одуревшей России - вот,
пожалуй, каким стало восприятие Ленина в "актуальном дискурсе". И что,
этот дядечка - Вербицкий или Лейбов своего времени - так и будет лежать
мумией на нашей с вами главной площади? Но в том-то и дело, что это не
наша с вами главная площадь. Это, если хотите, его главная площадь.

Его
- в том смысле, в котором в сталинское время произносилось слово
"ленинизм". Культ личности Сталина был "разоблачен" уже через три года
после его смерти. Культ личности Ленина, создававшийся при Сталине же,
вообще не был замечен и маркирован как культ вплоть до самого финала, а
ведь именно он, в отличие от сталинизма, успешно стал в буквальном
смысле государственным культом - с развитой системой обрядов и
праздников, иконостасом святых, священными текстами, ритуальными
формулами и т.п.

Вот только-только отменили главный праздник
этого низвергнутого культа - заменив его другим, соседним. Технология
не новая - именно так действовала тысячу лет назад и православная
церковь, подверстывая свои праздники под языческие сезонные ритуалы,
приуроченные к графику сельхозработ, и забирая себе их энергетику. День
единения вместо Дня революции - это как день Рождества Иоанна
Крестителя вместо праздника Купалы. Получился гибрид - Иван Купала. Так
и тут - новый праздник, скорее всего, станет в итоге, через много лет,
днем не просто единения, а какого-нибудь "революционного единения".
Хотя и в дореволюционном графике в близкой точке был важный праздник "начала зимы" - Покров; и в энергетике праздника Октябрьской революции очень много от энергетики Покрова.

Но
работа с календарем - это рутина, тихая и незаметная. С вещными,
материальными символами такое невозможно - любое событие вокруг них
становится большим; даже событие их смерти и разрушения. Киевский
Крещатик знаменует собой путь, по которому проволокли низвергнутого
Перуна в дни крещения Руси; и одно это задало тысячелетний масштаб
события.

В этом смысле и Ленина, пока он хоть для кого-то живой
символ, не получится убрать тихо и незаметно - он может исчезнуть как
символ лишь в результате события, эффект которого будет сильно
выбиваться из рутинного порядка вещей. Символы возникают и разрушаются
в только в экстраординарных ситуациях, и эта связь работает в оба
конца. Это значит, что действия в символьном поле неизбежно вызывают
непредсказуемые последствия в поле реальном. За примерами далеко ходить
не надо: все заметили, какие масштабные изменения в массовом
представлении об образе современной России произошли после того, когда
был принят (пусть и с новыми словами) советский гимн.

А "убрать
Ленина" - это означает в каком-то смысле "убрать" и саму Красную
площадь, как метафору, как символ места власти. Но тогда ее придется
"создавать" в этом качестве заново. И учитывая, что прошлый "замес"
этого символа был среди прочего на большой крови и на терроре, не
исключено, что и новому алтарю потребуются какие-то новые жертвы.
Причем если власть не захочет на них пойти, то в какой-то момент
окажется, что у нас уже новая власть и новая страна; поскольку это та
задача, не решать которую значит не снести бремени власти.

А
потому пусть пока лежит дедушка Лукич там, где лежал. И вождям пора
научиться без страха заходить на трибуну мавзолея и говорить с нее, а
не торчать на деревянных подмостках, как бедные родственники или
узурпаторы. Признать советское прошлое и покончить с ним - это не
две разные задачи, а буквально одна и та же: сделать второе можно
только через первое. До тех же пор, пока оно находится в зоне табу, нас будут все время беспокоить оттуда его ожившие мертвецы.