Любитель России

Через несколько дней должен начаться Всемирный ярославский форум, организуемый под эгидой президента России Дмитрия Медведева. Этот форум соберет множество именитых ученых и политиков, теоретиков и практиков – тех, кто вершит судьбы мира, и тех, кто руководит умами вершителей. Но один человек не сможет приехать на форум. И причина тому не извергающийся исландский вулкан или иное природное бедствие, которое могло бы повлиять на его решение отказаться от посещения мероприятия, столь желанного для него, сколь нынче и недоступного.

Имя этого человека – Шмуэль Эйзенштадт. А не смог он поучаствовать во Всемирном форуме по, наверное, самой уважительной причине из всех возможных. На днях пришло известие о том, что знаменитый ученый-гуманитарий, профессор множества академий Шмуэль Эйзенштадт скончался. Впрочем, выдающийся ученый, а Эйзенштадт был, без сомнения, ученым выдающимся, остается в истории своими делами и идеями. А идей у Эйзенштадта действительно было много. Так много, что позволили ему стать подлинным корифеем в сравнительной культурологии.

Высказанные им в многочисленных книгах идеи оставались столь же актуальными и интересными, сколь открытым для общения был их автор, даже в преклонном возрасте. Степень его жажды общения хорошо видна на страницах «Русского журнала», с которым этот ученый с мировым именем активно сотрудничал. Причина того, почему Эйзенштадт столь положительно относился к России, в то время как иные западные мыслители и на дух ее не переносят, вероятно, так и останется тайной. Но, видимо, здесь были причины не только личного характера, но и более общего – теоретического.

Личностные причины его положительного отношения к нашей стране проследить достаточно легко. Эйзенштадт родился в 1923 году в Варшаве, откуда в 1930- е годы его семья эмигрировала в Палестину. Кто знает, как сложилась бы судьба молодого ученого, если бы его матери не удалось бы увезти своего сына в канун Второй мировой войны на относительно безопасный в то время Ближний Восток. В 1940-е годы юный Шмуэль поступает в Еврейский университет в Иерусалиме, с которым, как оказалось впоследствии, будет связана вся его последующая научная жизнь.

В конце 1940-х годов в Палестине было создано еврейское государство – Израиль. Практически забыто ныне, но именно руководитель советского государства Иосиф Сталин настоял на создании Израиля именно на Ближнем Востоке. Конечно, данное решение имело и геополитическое значение, Сталин рассматривал евреев, многие из которых симпатизировали идеям социализма, как противовес проамерикански и пробритански настроенным арабам, но евреям, наконец-то обретшим свою Родину, это было и не важно. Для них большее значение имела своя земля и спасение мира от нацистской чумы, и оба этих благодеяния для них сделал Советский Союз.

Что касается теоретических причин, то они намного более интересны. Сферой интересов Эйзенштадта была сравнительная культурология. Всю свою научную жизнь он боролся против европоцентризма, столь свойственного западной науке. Ключевой идеей Эйзенштадта была высказанная Ясперсом догадка о существовании так называемого «осевого времени», некоего момента в истории человечества, в который одномоментно в различных регионах мира зародились идеи, концепции, теории, ценности и практики столь же самоценные, сколь и непохожие друг на друга, но, тем не менее, ставшие определяющими для дальнейшего развития как отдельных народов, так и всего человечества.

Исходя из идеи Ясперса о существовании «осевого времени» Эйзенштадт сделал революционное предположение о культуре как не просто важнейшем факторе развития общества, но как об автономном факторе. Революционным это, сейчас казалось бы общепринятое, предположение было потому, что ни марксизм, ни структурный функционализм, господствовавшие в 1960-е годы, социологические теории не рассматривали культуру как нечто самостоятельное и значимое. Культура для них была второстепенна. Как социальный феномен она была второстепенна не только для марксизма, который рассматривал ее как зависящую от экономического базиса, но и для структурного функционализма – от социетальной подсистемы общества. Однако, как доказывал в своих книгах Эйзенштадт, именно различие культур определяет различие путей, которыми развиваются общества, поскольку именно культура оказывает влияние на главных "движетелей" перемен – автономные интеллектуальные элиты, – определяя, в какую сторону будет направлена их творческая активность. Поскольку культура у народов разная, поскольку «осевое время» они проходили в не одно и то же время и это «осевое время» по-разному на них влияло, постольку и пути развития этих народов разные.

Отсюда и его интерес к России. Великая цивилизация, столь близкая Западу и в то же время столь от него далекая, не могла не вызвать у Эйзенштадта интереса. И возможно, что многие из своих работ он написал в попытках объяснить тернистость того пути, которым всю свою историю вынуждена следовать наша страна. И тернистость это объясняется довольно просто. Мы весь период новейшей истории пытались стать Западом, не учитывая того факта, что Западом нам стать никак нельзя. В любом случае модернизационные паттерны, пришедшие с той стороны границы, будут преломляться в отечественных традициях, формируя наш собственный уникальный тип современности. Каким он будет, пока никто не знает. Возможно, об этом догадывался Эйзенштадт, но он уже ни с кем не разделит это знание.

       
Print version Распечатать