Кто сеет ветер…

От редакции. 21 декабря исполняется 130 лет со дня рождения, наверное, самой противоречивой фигуры российской истории XX столетия - Иосифа Виссарионовича Сталина. Вопрос об отношении к нему вот уже 20 лет буквально раскалывает российское общество. И вероятно, так будет продолжаться еще долго. Почему тема Сталина столь болезненно воспринимается россиянами и почему популярность фигуры Сталина только растет, об этом читайте в статье политолога Сергея Черняховского.

* * *

Те, немногочисленные общественные группы, которые вновь и вновь стремятся прилечь внимание публики к «теме Сталина», «опасности ресталинизации» и требуют «десталинизации», безусловно, могут высказать немало доводов в защиту своей позиции. Точно также, безусловно и то, что они вряд ли окажутся готовы воспринять аргументы другой стороны. Однако есть минимум два момента, которые при этом не учитываются.

Первый момент: соотношение общественной поддержки позиций сегодняшних противников Сталина и их оппонентов.

Второй момент: результат, который собственно хотят получить инициаторы новой волны «десталинизации».

Объективно ситуация такова, названную историческую личность по итогам ее действий примерно половина граждан склонна оценивать положительно, а к отрицательной оценке склоняется лишь около 30%. Эти цифры не абсолютны, в последние годы они сильно колеблются, но примерно вокруг одних и тех же значений.

Когда в конце октября телеканал НТВ в рамках очередного «Честного понедельника» провел интерактивное голосование, предложив зрителям оценить Сталина, выбрав между вариантами ответов: «Преступник», «Герой», «Эффективный менеджер», едва ли можно было сомневаться в окончательном результате. Ответы распределились следующим образом: «Преступник – 39%», «Герой – 53%», «Эффективный менеджер – 9%». То есть 61% опрошенных положительно оценили Сталина и только 39% оценили его роль в российской истории отрицательно. Иными словами, в ситуации, когда избранный способ выражения мнения был сознательно затруднен для тех, кто скорее является сторонником Иосифа Виссарионовича, то есть для представителей старших возрастных групп, этот исторический деятель получил одобрение за явным преимуществом.

Можно привести еще один знаковый пример. В начале осени Левада-центр, известный своей либеральной позицией, провел опрос на тему, можно ли считать Сталина «государственным преступником». На этот явно провокативный вопрос утвердительный ответ дали только 12% граждан, 26% согласились лишь отчасти, остальные так или иначе отвергли подобную интерпретацию.

В данном случае речь не идет о том, какая именно позиция более правильна, не столь важно хорош Сталин или плох. Речь идет о том, что в обществе существует две позиции, каждой из которых придерживается значительное количество граждан нашей страны. Однако желающих положительно оценить Сталина существенно больше, нежели тех, кто дает его деятельности противоположную оценку.

Что особенно важно, такое соотношение существовало не всегда. Еще в 1990-1991 годах положительную оценку деятельности Сталина давали только 10% жителей России. Но потом, число сторонников Иосифа Виссарионовича последовательно и упрямо росло, пока не достигло в 2003 году примерно нынешнего уровня (53% против 33%).

Иными словами наблюдаемое ныне почитание Сталина российским обществом – это не плод пропаганды и не продукт симпатий к нему нынешней власти. Популярность Сталина – это творение тех самых «антисталинистов», которые сегодня призывают к третьей кампании по его разоблачению.

Однако, те, со стороны кого слышатся подобные призывы, находятся в явном меньшинстве по сравнению со сторонниками иной точки зрения. Тем самым, они бросают вызов большинству. Кто знает, может быть они – правы, а может быть нет. Но, во-первых. бросая этот вызов, они должны отдавать себе отчет в том, что противостоят большинству, которое не воспринимает их позицию. Во-вторых, если даже противники Сталина уверены в своей правоте, они должны, как минимум, уважать противоположную точку зрения, особенно если это – точка зрения явного большинства. Но, даже если бы она была точкой зрения меньшинства, демократические нормы требуют, чтобы любая позиция уважалась. А значит, как минимум, необходимо корректное ведение дискуссии и недопущения выражений и утверждений, которые заведомо оскорбительны для другой стороны. Хорошо это или плохо, но утверждения, подобные заявлениям: «Сталин – преступник» или «Сталинизма тождествен нацизму» – по факту являются оскорбительными для те, кто придерживается противоположной точки зрения.

И если названные представители меньшинства строят свою артикуляцию на заведомом оскорблении оппонентов, едва они должны удивляться, когда в ответ получают соответствующие слова. Впрочем, ответ на оскорбления может заключаться не только в тех или иных словесных выражениях или поданных в суд заявлениях.

Но, какова собственно, цель таких информационно-политических атак? Просто излить свои эмоции на окружающих? Сторонники этой точки зрения изливают свои эмоции практически беспрерывно в течении минимум двадцати последних лет. Если человек двадцать лет на повышенных тонах и в оскорбительной для окружающих форме говорит на одну и ту же тему, не обращая внимания на реакцию окружающих, это заставляет задуматься о его душевном состоянии.

Или же здесь преследуется задача переубеждения оппонента? Однако, следует сказать, что нельзя переубедить человека, демонструя свое оскорбительное отношения к его взглядам и ценностям. На этом основании можно лишь заставить оппонента эти ценности защищать, заставит его оттачивать свою аргументацию, либо, напротив, просто прекратить свое участие в дискуссии и отвечать на оскорбления в конечном счете так, как в известной ситуации люди на улице отвечают на нецензурную лексику хулигана.

Нужно просто понять и принять, что общество расколото по названному вопросу. Понять, что искоренить позицию сегодняшнего большинства невозможно. Меньшинству же просто необходимо определиться, чего оно хочет, а не пытаться навязывать свои взгляды остальному обществу. Иначе нас ждет та или иная форма Гражданской войны, а также невозможность консолидации общества вокруг какой-либо созидательной задачи. Наконец, нас ждет противостояние во всех его формах. Человек, которому публично и в глаза говорят непристойности о его матери, отце, деде, друге, близком человеке, символе веры – с моральной точки зрения вовсе не обязан ограничиваться в ответ лишь словесными протестами.

       
Print version Распечатать