Кризис дискурса модернизации

Кризис (тем более экономический) всегда открывает новые возможности. Он способствует очищению рынка от слабых игроков, устраняет существующие барьеры и, главное, дает возможность достигнуть успеха тем, кто стремится чего добиться. В то же самое время кризис опасен, поскольку вынуждает делать ошибки там, где они были бы исключены в принципе.

Кризис и модернизация

Нынешний экономический кризис – не исключение. Но опасность, которую он несет для нашей страны – это отнюдь не дефолт, как в 1998 году, и не гибель банковской системы, этой кровеносной системы любой рыночной экономики. Основная опасность нынешнего кризиса для нашей страны состоит в срыве процесса модернизации российской экономики и российского общества. Уже слышатся разговоры о необходимости пересмотра концепции развития России до 2020 года, известной как "Программа – 2020". Именно в этих условиях "Центр политической философии" провел круглый стол, состоявшийся 10 февраля 2009 года в Москве в отеле "Марко Поло Плаза", посвятив обсуждение проблеме модернизации России в условиях кризиса.

Основной доклад по декларированной теме был сделан научным руководителем Центра исследования модернизации Европейского университета в Санкт-Петербурге, известным специалистом по теории европейской модернизации Дмитрием Травиным. Содокладчиками выступили члены экспертного совета фонда Денис Драгунский, главный редактор журнала "Космополис", Виталий Куренной, консультант фонда "Центр политической философии" и заведующий кафедрой наук о культуре ГУ-ВШЭ, а также журналист газеты "Ведомости" Максим Трудолюбов. Оппонировали же докладчикам автор книги "Кризис… и все же модернизация" Иосиф Дискин, декан факультета философии ГУ-ВШЭ Алексей Руткевич и руководитель "Центра исследований постиндустриального общества" Владислав Иноземцев. Необходимо также отметить присутствие на круглом столе главного редактора журналов "Логос" и "Пушкин" Валерия Анашвили, руководителя аналитической группы "Меркатор" Дмитрия Орешкина и Алана Касаева, директора дирекции стран СНГ и стран Балтии РИА "Новости".

Открыл заседание председатель экспертного совета фонда "Центр политической философии" Андрей Колесников. Он отметил, что в России в последнее время термин "модернизация" стал синонимом всего позитивного, что было и могло быть сделано властью в течение последних лет. Именно поэтому наступивший кризис ощущается у нас в стране столь остро и осмысливается преимущественно в двухсторонней перспективе: 1) как окончание эпохи Путина, которая воспринимается как период глобального благоденствия (почему и встала необходимость пересмотра "общественного договора" между обществом и властью); 2) как процесс изменения ценностей и ценностных ориентиров, опять же сложившихся в эпоху правления Владимира Путина. После данных замечаний, слово было передано Дмитрию Травину.

Нагнетание обстановки

Глава центра исследования модернизации начал свое выступление с зачитывания некоего сценария мировой политической обстановки, которая якобы должна сложиться к началу 2010 года. Этот сценарий предполагал не только начало войны между США и Китаем, но и оккупацию части территории России китайскими войсками. Немало позабавив публику, Травин, однако, дезавуировал свое заявление, признавшись, что данный сценарий составил отнюдь не он, а не столь давно умерший американский политолог Сэмюэль Хантингтон. В то же время исследователь из Санкт-Петербурга отметил, что отнюдь не сценарий развязывания Третьей мировой войны вдохновил его сделать доклад на данном круглом столе, а недавняя борьба между Россией и Украиной по вопросу транзита газа в Европу. Заметив, что результатом этого конфликта стало стремление Европейского союза диверсифицировать энергопоставки, Травин сообщил, что ответом России может стать попытка предоставить собственные энергетические ресурсы в пользование Китаю, что обосновано экономически, но политически может быть опасно.

Опасность эта проистекает из самой природы обществ, подвергшихся масштабной модернизации, подобно той, что пережил Китай в течение последних нескольких десятилетий. Как указывает Травин, приводя в пример якобинскую Францию, имперскую Германию и коммунистическую Россию, масштабная модернизация способствует формированию мессианского комплекса в общественной психологии пережившего данный процесс общества. Этот комплекс, в свою очередь, способствует актуализации определенных реваншистских настроений, что в итоге выражается в агрессивности по отношению к соседним государствам. Соответственно, Китай вполне может стать жертвой подобной мессианской идеи. В этом смысле Россия превратится, если не в первую жертву китайского империализма, то уж точно в территорию, зависимую от Поднебесной. И наметившаяся в российском политическом истеблишменте тенденция к переориентации газовых и нефтяных потоков с Запада на Восток, без сомнения, сыграет в данном процессе определяющую роль.

Апокалипсическое настроение, привнесенное основным докладчиком, стало еще более безрадостным после того, как слово было предоставлено Денису Драгунскому. Главный редактор журнала "Космополис", "порадовав" публику с помощью указания на данные малоизвестного прогноза, в соответствие с которым к 2050 году в численный состав российской армии станет более чем на половину китайским, продолжил сгущать краски. С его точки зрения, нынешняя мировая популярность китайской модели развития объясняется тем, что Китай – образцовое территориальное национальное государство, сохраняющее свою силу в период всеобщего упадка данной модели политической организации. Однако и здесь у России, в отличие от всего мира, присутствует самобытность восприятия своего восточного соседа.

Как указывал Драгунский, Китай пользуется популярностью среди населения России как левой, так и правой ориентации. Одни видят в Китае пример того, как может быть модернизировано коммунистическое государство, каких высот оно способно достичь. Российские же либералы видят в нем пример того, как возможно создать капиталистическое общество. Но и левые, и правые едва ли представляют себе, что на самом деле происходит в Китае, где за яркой вывеской южных территорий скрывается тотальная нищета на западе и сепаратизм северо-запада. Нынешний же кризис, предрекает Драгунский, вполне может взорвать этот кипящий котел. А взрыв этот вполне может уничтожить и Россию.

Разряжение воздуха

Виталий Куренной решил несколько развеять сгустившуюся тьму прогнозов и предсказаний, попытавшись проанализировать дискурс модернизации, господствующий ныне в России. С его точки зрения, модель модернизации, распространенная ныне в российском интеллектуальном пространстве, – это несколько модифицированная модель эволюционизма, которая предполагает: 1) оценку модернизации как прогрессивного процесса; 2) подход к модернизации как к процессу, протекающему во всех странах по одной схеме; 3) уверенность в том, что в ходе процесса модернизации происходит постепенная рационализация общественных отношений; 4) уверенность в том, что именно экономическая сфера является доминирующей в процессе модернизации.

Как отмечает Куренной, схема модернизации, основывающаяся на эволюционной парадигме, ведет к тому, что любое изменение приемов и методов проведения модернизации оценивается как негативное, а созданное в результате общество как самобытное, следовательно, тупиковое. (В этом смысле общество "суверенной демократии" – не более чем тупиковый поворот на шоссе ускоренной модернизации).

Для того чтобы избежать подобного неизбежного упрощения модернизационных практик, Куренной предлагает, во-первых, расширить принятое ныне в России понимание модернизации за счет включения в нее социально-культурного измерения, а, во-вторых, увеличить усилия, направленные на минимизацию ущерба, который может явно или неявно привнести негативные последствия модернизации в общественную жизнь страны.

Тема самобытности была продолжена Максимом Трудолюбовым, который прежде чем начать свое выступление "шокировал" публику описанием обстановки в давосском зале во время выступления премьер-министра России Владимира Путина. В зале, как утверждал Трудолюбов, присутствовавшие на выступлении зарубежные бизнесмены и политики не просто шушукались, но и открыто шутили по поводу выступления, смеялись над отдельными пассажами. Это, с его точки зрения, пример ценностного противостояния между Россией и Западом, развивающегося в по двум линиям. Во-первых, со стороны России, попыткой доказать принципиальную отличность государства Российского от любого западной страны, принципиальную особость русского народа (этим грешили славянофилы). Во-вторых, со стороны Запада развивалась линия указания на ценностную ущербность России, отсутствие гражданского общества и правового государства (данную точку зрения отстаивали американские историки и советологи). Вот почему, уверен Трудолюбов, несмотря на то, что россияне являются по своим ценностным установкам восточноевропейцами, воспринимаются они на Западе как совершенно отличные от европейцев.

Спор о понятиях

Иосиф Дискин, взявший слово сразу же после того, как закончили выступления основные докладчики, немедленно обрушился с резкой критикой на теоретические выкладки Дмитрия Травина. Прежде всего, Дискин дезавуировал причины газового кризиса начала 2009 года, заявив, что действия России были продиктованы всего лишь стремление удержать на высоком уровне цены на газ, которые поползли вниз вслед за ценами на нефть. Европе же ничего не оставалось, как терпеливо взирать на эту борьбу, участвуя в ней по мере сил. Да и выбора у нее особого не было, поскольку в ближайшем будущем для нее едва ли что-то изменится. Ведь Иран, один из крупнейших потенциальных и наиболее вероятных поставщиков газа в Европу, все более полно интегрируется в энергетическую системы Индии.

Отвечая на выступление Драгунского, Дискин заметил, что опасность Китая для России во многом преувеличена, так как Китай не является как в технологическом, так и в экономическом отношении независимой державой. Он привязан к экономике США, и разрыв этой связи приведет к экономическому коллапсу Поднебесной. Однако Соединенные Штаты могут избрать Китай в качестве младшего партнера, сформировав своеобразную дуополию (о возможности ее создания заявили тяжеловесы американской дипломатии Збигнев Бжезинский и Генри Киссинджер). Однако Дискин поддержал призыв Куренного к созданию некоей новой теории модернизации, которая бы содержала в себе ценностное измерение, назвав эту задачу нетривиальной. Тем самым Дискин вызвал справедливый гнев Алексея Руткевича.

Декан философского факультета ГУ-ВШЭ призвал отказаться от морализаторства и смешивания совершенно различных категорий: категории сущности и категории ценности. В конце концов, ценностное измерение России и ценностное измерение стран Европы соизмеримы между собой. Ценности, которыми руководствуется Путин, совершенно такие же, как и ценности, которыми руководствуются иные мировые лидеры. Доклад же Травина вызвал у Алексея Руткевича скорее позитивные эмоции, поскольку тот отметил правильность постановки вопроса о действиях России в ситуации конфликта с Украиной. В конце концов, заявил декан факультета философии ГУ-ВШЭ, в ситуации, когда потребитель начинает говорить о диверсификации источника поставки товара, то и производитель должен задуматься о диверсификации потребителей. Вопрос лишь состоит в том, достоин ли Китай стать новым основным партнером Российской Федерации.

Этот же вопрос поднял в своем выступлении и Владислав Иноземцев, с точки зрения которого переориентация России на Китай в ущерб Европейскому союзу – это недопустимое занижение стандарта ориентиров. По сути дела из страны полупериферии, обслуживающей интересы центра, Россия вынуждена будет превратиться в страну периферии, цель которой – удовлетворять желания своего полупериферийного патрона. Дабы не допустить этого, уверен Иноземцев, необходимо выработать целостную программу модернизации, в которой были бы прописаны первоочередные задачи, а также задачи не столь остро стоящие, обозначены механизмы и намечены сроки реализации этой программы. Пока же такой программы нет, а есть лишь постоянные метания российского руководства от Китая к ЕС и обратно, Владислав Иноземцев резюмировал словами: "Пока создается впечатление, что нами, увы, правят идиоты".

Под занавес

Если говорить об итогах прошедшего круглого стола, то следует отметить следующее. Несмотря на то, что заявленная тема модернизации – тема, без сомнения, важная и актуальная, именно она осталась на периферии обсуждения. Выступающие более обращали внимание на отношения России с окружающими ее странами и торговыми партнерами, нежели на внутренние проблемы, вызванные изменениями политической и экономической структуры нашей страны. Даже тогда, когда все же упоминалась модернизация, то смысл, вкладываемый в данное понятие каждым из выступающих, отличался от смысла, вкладываемого их оппонентами или сторонниками по круглому столу.

Возможно, для того чтобы избежать подобного теоретического конфуза, прежде всего, было необходимо предварительно определить обсуждаемые понятия и феномены. Кроме того, определенное замешательство вызвало слишком вольное отношение к словосочетанию "политическая философия". Подчас казалось, что представители и гости фонда "Центр политической философии" либо не очень хорошо понимают, что это все-таки такое, либо интересуются больше проблемами политологическими (Алексей Руткевич, кстати, как представитель академии первым делом акцентировал на этом внимание). К примеру, один из выступавших заявил следующее: "Сейчас экономический кризис выкинул на улицу из офисов "офисный планктон" и политическая философия должна ответить на вопрос, что же с ними делать". А другой докладчик почему-то постоянно призывал социальных (не политических) философов заняться, наконец, созданием программы модернизации страны (сложилось впечатление, что он просто перепутал два вида философов). Однако, несмотря на все это, круглый стол, устроенный фондом "Центр политической философии" прошел на высоте, завершившись коллективным распитием виски.

       
Print version Распечатать