Контрольный звонок

Да, жить с ними было страшно...
Но все же они люди, и в жизни их нет
ничего такого, чему нельзя было бы найти оправдания.

А.П.Чехов "Мужики"

Ксения Драгунская - прозаик и драматург, автор трех десятков пьес, которые идут по всей России и странам бывшего СССР. Ее вещи переведены на английский, башкирский, немецкий, сербский, украинский, французский, чешский и японский языки. Телезрители почти наверняка видели фильм "Я вам больше не верю", который снял режиссер Иван Щеголев по ее "Рыжей пьесе" (там сыграла юная Чулпан Хаматова). Фильм этот очень любят показывать по поводу и без повода: не так много у нас фильмов о первой любви, о взрослых и детях, где искренность скрывается и "светится" под маской шутливости. Здесь детская беззащитность совмещается с подростковым авантюризмом и простодушие - с нешуточной страстью. На тонком и смешном смешении таких разных чувств строит свою драматургию Ксения Драгунская.

Не все у Драгунской смешно: вот пьеса "Потоп" - очень грустная (может быть, потому ее и меньше ставят, чем другие). Но что-то общее, "драгунское", есть во всех пьесах: живой интерес к отдельному человеку и ко всему российскому народу, живущему в своеобразном единстве с природой. Эти слова могут показаться пафосными, а вот рассмотрим поподробнее одну пьесу, "Ощущение бороды", - и вы поймете, о чем речь.

В пьесе показан народ деревни В.Дворики. Сами обитатели не знают точно, что же это за Дворики такие - Верхние, Внутренние, Высшие или даже, не дай бог, Вонючие? Народ этот все больше праздничный, пребывающий в праздности да веселье. Столичный художник Никита У. здесь вьет дачное гнездо - с банькой, женой, подружками и настоящей избой - старинным срубом, который он приобретает за бутылочку беленькой в соседней деревне у кузнеца-пропойцы. Завязка пьесы - незадача: одна из подружек, столичный литературовед Марина Дебариндикер, приехала сюда в то время, когда на даче присутствовала Никитина жена. Марина не сделала "контрольный звонок" - и оказалась лишена мужской опеки художника. Неприкаянная столичная "штучка" начинает бродить по деревне и знакомится с жизнью ее обитателей. Многое здесь вызывает недоумение у нечаянного "ревизора". Горит лес, но никто не спешит тушить его, все ждут подмоги из города: вертолетов МЧС или еще черт знает чего, чуть не "голубых касок" ООН. На "молебен о дожде" безуспешно скликает прихожан батюшка, который проезжает по деревне на велосипеде...

Жизнь деревни искорежена и травмирована цивилизацией: даже те, кто живет плодами леса, продавая ягоды и грибочки на трассе, покупая себе водочку, уже и не думают защищать свой "лес-кормилец". Круг традиционной жизни разорван - крестьяне не рассчитывают на себя, они пребывают в праздности даже тогда, когда, казалось бы, инстинкт самосохранения должен требовать от них самых решительных действий, - при пожаре. Правда, в подобной полупьяной праздности пребывают не все - исключение составляют два персонажа: деревенский дурачок Юра Лифшиц и мелкая да безответная Маня, кузнецова внучка. История этих персонажей весьма многозначительна. Юра, студент-физик, приехал в эту деревню с товарищами, да увидал тут что-то такое, от чего слегка тронулся умом, - и с тех пор больше интересуется жизнью карасей и лягушек, копанием в огороде, чем своей ученой "моделью Изинга". Что же касается Мани, то она оказалась бесплатным приложением к дому, который купил художник у кузнеца за бутылку беленькой. Родители Мани погибли от пьянства, в пьянстве погрязли ее муж и дед - так что бедная эта маленькая женщина, не видевшая в жизни ничего, кроме работы и побоев, прибилась к культурным людям, Никите и его приятелям, чтобы хоть как-то выйти из беспросветной жизни в разложившейся деревеньке...

Марина посетила Дворики в жару - и услышала загадочные звуки: как будто трубит далекая труба. Все в один голос сообщили ей, что эти звуки издает чудовище, что живет на соседнем болоте и томится от жары. Марина не смогла поверить в байку о чудовище, о перекушенном им пополам предыдущем председателе сельсовета, который прошелся погулять по болоту да не вернулся. Вторая байка того же рода, о призраке князя, которому отрубили голову в годы революционной смуты. Теперь он является в развалинах своего дворца с головой под мышкой. На ночь глядя Марина смело идет во дворец - и действительно встречает там князя! Она проводит с ним время в куртуазно-философских разговорах. По князю, выходит, что не так уже и важно, отрубили ли ему голову или нет. На вопросы о таинственном чудище князь отвечает: "Мы должны любить и защищать своих чудовищ".

Далее, уже при свете дня Марина знакомится с Ковбойцем - молодым пастухом, который режет дудочки из ореховых веточек и пишет для себя в тетрадку стихи. Марина обнаруживает несомненный талант в пастушеских стихах и советует Ковбойцу двигаться в столицу, где обещает ему содействие и помощь. Сама она уезжает и слышит уже по радио новости о бунте в деревне В.Дворики. Все дело в том, что молодого Ковбойца не пускал в столицу председатель, за что и получил двадцать шесть ножевых ранений... Дальше уже без власти взбунтовалась вся деревня. Народ сжег общественные здания и вступил в битву с подоспевшим ОМОНом. Бунт был подавлен с трудом: похоже, на стороне народа выступило и чудовище (по крайней мере, на машинах ОМОНа остались следы огромных клыков).

Пьеса кончается идиллической сценой сближения деревенского дурачка Юры Лившица и безответной Мани. Похоже, это единственные люди, которые не участвовали в деревенском бунте. Таковы оказались последствия приезда в деревню В.Дворики миловидной девушки, модного столичного литературоведа Марины Дебариндикер. Отсутствие "контрольного звонка", нарушение церемониала, который придерживается в общении со своими подружками художник Никита, кончается для деревни более чем печально.

Попытаемся отнестись к данной истории серьезно. Какова же должна быть степень ненависти деревенского народа к начальству, к власти вообще, если такая малая причина, как поощрение стихов пастуха-стихотворца вызывает цепь печальных событий? Убийство председателя (что вздумал встать на пути молодого дарования), бунт односельчан и усмирение их ОМОНом! Что же это за странное чудовище, которое томится на болоте, никому не показывается, питается лишь изредка председателями и выходит в решающий час на защиту "своих" В.Двориков? Психолог-юнгианец усмотрел бы здесь какое-нибудь коллективное бессознательное русского народа, пресловутый архетип... Специалист по мифологии заметил бы языческий обряд, ритуал приношения в жертву дракону местного царька, да и приношение всей деревни в жертву идеалу спокойствия высшей власти.

В целом пьеса Ксении Драгунской представляет собой лакомый кусок для интерпретаторов всех мастей: чего стоит забывчивость князя - он не помнит досадный эпизод отрубания собственной головы своим же народом. Верно: "кто старое помянет - тому глаз вон", да и чего не бывает меж своими?

Следует заметить, что пьеса Драгунской очень смешная. Написана она так складно, что постановщик решил заставить артистов произносить вслух даже ремарки. Ольга Субботина, режиссер-постановщик пьесы, озвучила все эти ремарки, и они придали пьесе еще одно измерение. Вообще, постановка "Бороды" очень изобретательна: пьеса собрала коллектив талантливых актеров Центра драматургии и режиссуры под руководством Алексея Казанцева, которые отлично поют, виртуозно пляшут и даже весьма эффектно падают с балкона на картонные коробки...

Блестяще исполняет роль столичного литературоведа Елена Захарова, виртуозно взаимодействуют с ней на сцене Алексей Осипов (кстати, заслуженный артист России - он играет художника Никиту У.) и Владимир Панков (играет Ковбойца). Особо следует отметить Ольгу Лапшину и Артема Смолу, исполняющих роли кузнецовой внучки и деревенского дурачка. Ольга прекрасно исполняет народные песни - ее голос сопровождает весь спектакль, придает ему искренность и объем. Артем убедительно исполняет не только роль деревенского дурачка, но и еще несколько эпизодических ролей (спектакль так поставлен, что большинство актеров перевоплощается по два-три раза, как будто представляя способность самого русского народа к метаморфозам). Недаром спектакль идет с успехом уже более шести лет, развиваясь и совершенствуясь, - пьеса эта живая, и играется она всякий раз по-новому, недаром же коллектив исполнителей хотя в основном и молодой, но уже прославленный (актеры собрали многие престижные премии - "Станиславского", "Чайку", "Новую драму" и т.п., здесь же играют еще два заслуженных артиста РФ - Николай Лазарев и Михаил Жигалов).

События, описанные в пьесе, не кажутся столь уже диковатыми, если вспомнить, что не так давно случались бунты в российских деревнях: рассказывают, что в одном селе под Омском некий председатель сельсовета стал мини-олигархом: отгрохал себе дом-дворец, купил джип и мерседес, а пастухи да скотницы там получали за работу жалкие копейки. Мужики с дрекольем как-то закрыли председателя и его шайку-лейку в здании правления, разгромили дом-дворец, разнесли в пух и прах джип и мерседес... Пришлось ОМОН из Омска вызывать - повязали мужичков, но ничего - без стрельбы обошлось в тот раз, даже сроков не дали: стал председатель с тех пор поскромнее себя вести...

На фоне таких событий пьеса Драгунской кажется вполне реалистическим произведением, а вовсе не досужей выдумкой столичного драматурга. Жируют председатели наши - но дубина народного гнева, нож Ковбойца, клыки чудовища уже поднимаются над ними... Слишком велика разница, огромен перепад между властью и народом, городом и деревней, культурой и дикостью. Этот перепад обладает огромной энергией - и порой случаются короткие замыкания: тогда сходит с ума студент-физик, теряет самообладание поэт Ковбоец и получает двадцать шесть ножевых ранений председатель, катится голова с плеч у старого князя. Сама пьеса Драгунской кажется "контрольным звонком", который должен предупредить более грозные события; накопилось уже немалое напряжение в людях, и народ под психологическим грузом перемен оказывается на грани буйного помешательства.

Суметь рассказать об этом не занудно, а живо и увлекательно - для этого нужен особый дар. Этот дар есть у Ксении Драгунской, которая смогла увлечь своей пьесой режиссера Ольгу Субботину и коллектив исполнителей из Центра Казанцева. Заметим, что Драгунская - прекрасный детский писатель, и можно только пожалеть, что ряд ее сценариев для фильмов ("Сыроежки. Кораблекрушение", "Пробел", "Чистокровная", "Светло и нестрашно") не нашли еще воплощения: верно, не созрели режиссеры наши для светлого и настоящего искусства.

Фото: Е.Корженков R.G.C.

       
Print version Распечатать