Из кланов – в клоуны

Борьба писателей за власть смешна, как смешна борьба евнухов за место в гареме. В ней нет ни идейного смысла, ни бюрократической силы. В советских учебных фильмах про гражданскую оборону студенты театральных училищ, трудясь статистами, изображали жертв ядерно-газовой атаки. Кто-то из них потом стал актёром, но статистами в учебном кино они быть не перестали.

Так и смотрелись бы эти статисты-во-власти сейчас, если бы на дворе не стоял новый 1916 год, за которым последовала вовсе не «октябрьская революция» 1917-го, а поначалу лишь февральский переворот, в котором дворцовые, генеральские, либеральные и буржуазные кланы свергли «всего лишь» конституционно-монархическую власть. Свергли, чтобы в последующие два-три-пять месяцев пройти путь до правительственной чехарды, распада единого государства, нового заговора и гражданской войны, лишь первым эпизодом которой стал уже другой – на этот раз большевистский переворот.

Наше государство снова становится бедным, ему трудно жить по средствам, ему трудно заставить свою бюрократию преодолеть кризисный паралич. Избыток внешнеполитических фантазий и трат на призрачное «участие в процессе», фальшивую лояльность соседних банкротов, дефицит политической воли, фронда переживших все режимы региональных вождей, президент и премьер, обречённо работающие собственными пресс-атташе каждый раз, когда западным таблоидам интересно послушать о нашей войне… Экспромты. Голуби мира, слетевшиеся на хлебную пыль «перезагрузки», специально переведённой на пиджин. В такие дни одно утешение – помнить и понимать, как всё-таки далеко мы ушли даже в бедности - от позорной нищеты 1990-х годов. Полистать мемуары тех, кто рулил нашей нищетой в те позорные годы.

Вот глава президентского Института современного развития Игорь Юргенс поделился в печати воспоминаниями о том, как, придя к власти, Путин «передал всю власть в стране узкой элите и создал энергетически зависимую модель экономики», за что Россию впору гнать из «большой восьмёрки». Из чего юный читатель, ещё не живший в России десять лет назад, может подумать, что до появления Путина у руля – в стране власть принадлежала широкой элите и энергозависимости экономики не было.

Вот и бывший в допутинские и раннепутинские годы руководящим лицом, сотрудник Игоря Юргенса Евгений Гонтмахер тоже выступил с мемуарами. В то же самое время и на ту же тему. Его сочинение подробно разворачивает тезисы Юргенса про Путина, модель и «восьмёрку», лирически рассказывает о прошлом и потому заставляет меня нарушить свой читательский нейтралитет.

Гонтмахер вспоминает про 1998-й год: «Сегодняшний кризис в моем понимании в России начался давно… Давайте вспомним события десятилетней давности, которые у нас принято называть дефолтом… Дефолт был настоящей социальной катастрофой». Какая, чёрт побери, у него отвратительная, мемуаристическая память. В моём «понимании» - на Среднерусской равнине кризис начался ещё в 1976 году, когда в нашей провинциальной местности стало немыслимым делом без часовых очередей купить просто молока и эрзац-колбасы, и в 1988 году в Москве, когда полки магазинов даже здесь опустели, и в 1992 году и далее-далее – когда букварный либерализм Гонтмахера и товарищей в считанные дни уничтожил многодесятилетние сбережения десятков миллионов людей. Ведь именно тогда Евгению Шлемовичу «довелось поработать в Министерстве труда… начальником управления уровня жизни и социальной поддержки населения, заместителем министра социальной защиты, сотрудником Администрации Президента… начальником департамента Аппарата Правительства… во времена «младореформаторов», премьерства Сергея Кириенко, коалиционного Правительства «Примакова-Маслюкова»…». Это, видимо, не было катастрофой. И, видимо, совесть его чиста.

С удивительной для наших мест наглостью Гонтмахер ни слова не говорит о тех и том, кто и как сделал эту социальную катастрофу, даже – о государственной финансовой пирамиде ГКО, которая и привела к дефолту 1998 года. «У людей сгорели сбережения и вообще упал и без того невысокий уровень жизни. Удар пришелся по моральному состоянию россиян. Я удивляюсь, насколько у нашего народа огромен запас социальной прочности. Потому как случись такое в любой другой стране мира, начались бы волнения и власть наверняка поменялась бы… мы сели на сырьевую «иглу». Произошло долгое и затяжное отравление нефтью и газом, потом металлами». Вот как оказывается: сели и приватизировали иглу, сожгли, унизили, испытали на прочность и всё равно усидели во власти не те самые Е.Г., кто вели Россию к дефолту все 1990-е годы, а некто безответственный и анонимный. Ложь – нередкая жанровая черта политических мемуаров. Но не ложь ведёт буквы мемуариста.

Его замысел, собственно, и заставляет меня изменить своему нейтралитету. И не в том дело, что фальшивый мемуар о дефолте у Гонтмахера призван сформулировать какую-то политическую платформу. 1916 год научил нас грузить эти «платформы» килограммами, а их авторов вычислять по эмигрантским надгробиям. Дело в том, что мой, человека, прожившего здесь все эти 1976-1988-1992-1998 годы, вкус почему-то плохо мирится с тем, что в нашу новую бедность возвращаются эти клоуны с букварями. Они, разумеется, всё забыли и ничему не научились.

Гонтмахер пишет о 1998 годе: «люди восприняли этот удар спокойно. Может быть, потому что тогда было сформировано коалиционное правительство Примакова-Маслюкова? ...Очень актуальное воспоминание, однако». Итак, первый пункт программысоздать коалиционное правительство.

Евгений Гонтмахер вспоминает о последствиях 1998 года: «появился Владимир Путин… Путин… создает Центр стратегических разработок… Работали вдохновенно и масштабно. …документ вполне смотрелся в качестве стратегического плана реформ для будущего путинского президентства». Пункт второйнаписать план реформ. Действующий сотрудник президентского Института современного развития Гонтмахер такого поручения, получается, не имеет.

Он перечисляет «тогдашние воодушевлявшие месседжи»: форум-2001, диалог-2002, форум-2003, «подключение к этому диалогу экспертного сообщества и бизнеса… я строил иллюзии, что свободно развивающееся гражданское общество быстро сформирует нормальную многопартийную систему… надежды на формирование полноценной политической системы». Оставим в стороне ту странность, что иллюзии и надежды посетили Е.Г. так поздно – через годы после дефолта, а не в 1992 году. Формулируем пункт третий пригласить на формирование политической системы невостребованного президентского эксперта Евгения Шлемовича Гонтмахера.

Далее Гонтмахер демонстрирует энциклопедические знания, находя причину своего разочарования действиями Путина в историческом пороке отечественной власти: «власть так и не избавилась от глубинного (чуть ли не царистского) убеждения, что людям надо даровать свободы. Вспомним освобождение крестьян в 1861 году, Манифест Николая II. Такое «дарование» закончилось в 1917 году невиданным историческим потрясением». То есть Гонтмахер уверен, что крепостное право надо было отменять не манифестом, а актом массовой резни, а манифест 17 октября вообще не изобретать, отдав свободу и волю на самопроизвольное извержение. Это, наверное, выглядит революционаризмом хуже Ленина, но это - не более чем невежество. Пункт четвёртыйреформы вводить без участия власти.

Гонтмахер с пиететом вспоминает преддефолтные 1990-е годы: «власть и общество в равном положении» (то есть контроль бизнес-кланов над экономикой и верховной властью), «информационная свобода ведущих СМИ» (Гусинского и Березовского) – «смею предположить, что если бы такое равенство сохранилось и далее, то и сырьевого отравления 2000-х не было бы. Сложные, неудобные, но именно этим ценные партнеры власти не дали бы ей возможности почивать на нефтегазовых лаврах…» То есть, допутинская «широкая элита» - это назначенные государством и затем манипулировавшие им олигархи. И монополизировали «нефтегазовые лавры» исключительно для того, чтобы уберечь страну от «сырьевого отравления». Это, наверное, выглядит как невежество, но это хуже – компрадорская паранойя. Пункт пятыйперераспределить «нефтегазовые лавры».

Президентский эксперт Гонтмахер великодушен: «Я не собираюсь противопоставлять Медведева Путину. Для меня очевидно, что Путин реально хотел за год-полтора передать реальные бразды правления своему преемнику и уйти в сторону…» Пункт шестойПутин должен «уйти в сторону».

Гонтмахер находит особые слова для личной жалобы: «Пару лет назад… я и еще несколько коллег – написали и опубликовали книжку… мы видим, сколько у народа идей… среди тех, кто пишет Президенту, в Правительство, даже к нам в Институт современного развития (сказывается, наверное, то, что председателем нашего Попечительского Совета является Дмитрий Медведев)… С народом, с теми, кто хочет участвовать, внести свой вклад никто не работает… Нет каналов связи… Профессиональный руководитель – это тот, кто слушает всех, даже отъявленных оппонентов, а потом принимает такое решение, которое большинство выслушанных считает своим… не надо изобретать снова то, чего нет, не существует в природе или повторять самые дремучие образы. Надо учиться на лучших из имеющихся примерах… Вот и сейчас, сотрудничая с Институтом современного развития, я вместе с моими коллегами и единомышленниками пытаюсь хоть что-то сдвинуть». Пункт седьмой – идеи Юргенса-Гонтмахера не получают отклика у Медведева.

Изложив в жанре личных мемуаров тезисы Юргенса, Гонтмахер с удовлетворением сообщает, что когда его публицистика вызвала «поток брани», в том числе «обвинения в повторении задов «лихих 90-х»… все эти «отклики» были собраны и сопоставлены оказалось очевидным, что они написаны «одной рукой», у всех «один почерк». И эта «рука» была приведена в действие из очень высокого кабинета. Об этом стало известно Президенту и травля прекратилась как по команде». Пункт восьмойидеи Юргенса-Гонтмахера доходят до Медведева только благодаря «потоку брани».

Гонтмахер завершает свои воспоминания двумя императивами: (1) «должны мы вспомнить, наконец, российскую традицию нерукопожатности», (2) «сейчас нужно во что бы то ни стало разжечь настоящую дискуссию». Хочу горячо поддержать здесь Евгения Шлемовича и сказать в порядке дискуссии вот что.

В мемуарном танце президентский Институт современного развития предлагает Медведеву составить коалиционное правительство, которое по своей идеологии должно реализовать антипутинскую программу возврата в 1990-е годы. Добросовестный анализ показывает, что: (1) как исторический источник мемуары Юргенса-Гонтмахера - дрянная ложь, (2) их твёрдая оферта Медведеву отправить Путина на покой и заменить его Юргенсом-Гонтмахером – признак гниения, но (3) публичное обсуждение этих мемуаров – вещь медицински неизбежная, ибо (4) само их политическое существование –несомненный признак кризиса бюрократии и яркий индикатор её недееспособности.

На этом хочу завершить нарушение нейтралитета и порадоваться тому, что кланы 1916 года (уничтожившие страну) и кланы 1990-х (её продавшие) теперь, в 2009-м - не более чем клоуны. Не радует другое: то, что мы и наша власть, – так беззащитны перед их клоунадой.

       
Print version Распечатать