Прочитанная 14 июня в клубе «Экономика заслуг» лекция Валерия Анашвили «Издательский проект в научной сфере: благотворительность или выгода?» была посвящена формированию рынка интеллектуальной литературы и современному состоянию научного издательского бизнеса в России. Чтение публичных лекций – особое искусство, которым в полной мере владеет Валерий Анашвили, умеющий сохранить баланс между монологичным выступлением и дискуссией. Дабы не лишать читателя удовольствия самому проверить данное утверждение (стенограмма лекции), обозначим основные темы выступления В. Анашвили лишь вкратце.

О девяностых и нулевых. В начале девяностых годов связи советские книготорговые организации распались, в результате чего, во-первых, большие и средние советские издательства прекратили свое существование в прежнем виде; во-вторых, появилось некоторое количество небольших гуманитарных издательств, созданных людьми из мира науки, не имевшими никакого издательского опыта и неквалифицированных в издательской деятельности как в бизнесе.

Новые издательские структуры начинали издавать либо ранее запрещенных западных мыслителей, подобных Гуссерлю и Хайдеггеру, либо не издававшиеся в советский период по цензурным соображениям рукописи отечественных ученых, либо интеллектуальный дореволюционный багаж – последний в виде всевозможных репринтов.

Подавляющее большинство издательских проектов финансировалось благодаря грантам различных фондов и издательским программам посольств европейских стран и США. В результате такой ситуации усилиями нескольких сотен издательств в 1990-е гг. было издано не менее 5000 наименований в области гуманитарных наук (переводных и оригинальных монографий).

В начале 2000-х ситуация изменилась: с уходом многих благотворительных фондов из издательской сферы, некоторые издательства прекратили свое существование, а другие трансформировались и ушли из собственно научного книгоиздания в книгоиздание, более ориентированное на рынок.

О тяге советского человека к умным книгам. В Советском Союзе Аристотель издавался многотысячными тиражами, а Платон – десятками тысяч. В доме советского инженера можно было обнаружить «Лекции о религии» Гегеля. Как они там оказались, а главное, зачем? (С одной стороны, это выполнялся план по валу, а с другой стороны, иметь интеллектуальную литературу было своего рода этическим долгом интеллигенции – Ред.)

Об академической издательской деятельности. Университетская и, шире, научная издательская деятельность не может быть бизнес-проектом в собственном смысле слова, поскольку по определению не может приносить дохода.

В англоязычных странах в девяностые годы академическое книгоиздание существовало следующим образом: затраты на издание книги условного профессора условного университета окупались благодаря тому, что библиотека Конгресса США гарантированно выкупала 800 экземпляров тиража, выполненном в твердом переплете, что позволяло сразу же окупить тираж. В дальнейшем издательство выпускало эту же книгу в мягкой обложке для рядового покупателя и получало гарантированную прибыль. Поэтому западные университетские издательства были так сильны. Сейчас уровень обязательных закупок заметно снизился, что вынуждает издателей все больше ориентироваться не только на чистую науку, но и на рыночный науч-поп (и это прекрасно, поскольку предоставляет нам как читателям возможность раз за разом получать в руки интеллектуальные бестселлеры).

Университетские издательства в России существуют окказионально: некоторые издательства интегрированы в структуру университета (издательство РГГУ), существование других зависит от того, кто возглавляет те муниципальные, областные или какие-то федеральные институции, с которыми это издательство связано. Но есть и странности: например, удивительно, что издательство МГУ практически не представлено на академическом издательском поле.

О научных заслугах и индексе цитируемости. В науке немного форм приобретения того, что в других областях называется успехом: формально успех измеряется при помощи индекса цитируемости. Неформальные процедуры продвижения и влияния – это научные сети. Индекс цитирования далеко не совершенный механизм; но обычным следствием индекса цитируемости является удобство для издательских структур и журналов в обращении к тому или иному автору.

О журналах «Логос» и «НЛО». Научное знание существует в очень немногочисленных формах – лишь в виде текстов, конференций и лекций. Научный журнал – один из главных инструментов локализации и трансляции научного знания. К сожалению, из огромного количества прекрасных и многообещающих научных журналов, возникших в начале 90-х годов, сохранились только «Новое литературное обозрение» и «Логос».

Внятного объяснения сохранению «Логоса» дать невозможно, поскольку журнал в разные годы поддерживали как центральные университеты Москвы, так и весьма далекие от научной сферы люди, понимавшие, что этот журнал необходим для поддержания некой социальной общности в стране. В настоящее время «Логос» имеет высокую репутацию в отечественной философской среде.

Успех «НЛО» во многом связан с тем, что Ирина Прохорова сумела упаковать свое мировоззрение в издательский бренд и теперь у ее книг есть множество читателей, чьи мировоззренческие ценности совпадают с Ириниными. На это способные лишь очень немногие по-настоящему сильные издатели.

Человек-институт. Сейчас гуманитарные издательства страдают от отсутствия нормальной возможности продавать книги и иметь нормальный спрос – и это делает необходимым благотворительность различного типа.

В России отсутствует институциональная среда, которая помогает интеграции любого издательского проекта: те несколько десятков человек, которые занимаются интеллектуальной издательской деятельностью, фактически представляют собой систему персонифицированных институтов.