Имперский город Химки

От редакции. Автор этого текста — Михаил Гусев. Вот что сообщает он о себе: «Занимаюсь сельским хозяйством — элеватор в Волгоградской области. Присланный вам текст — первый "художественный" (исключая бизнес-планы, рекламные буклеты и объяснения в милицию) за долгий период». Прочитав в «РЖ» очерк Евгения Лесина о Тушино, Михаил понял, что надо написать и про Химки.

* * *

Мы переехали в Химки в 1975 году из подмосковного Пушкино. Это сейчас Пушкино и Химки похожи, может быть, Химки чуть помпезнее за счёт реконструированного стадиона и торговых центров вдоль Ленинградского шоссе. А в год нашего переезда сразу становилось понятно, что мы поменяли среду обитания с повышением. Химки, я говорю об исторических, старых Химках, выглядели ухоженнее и спланированы были иначе, чем обычный подмосковный городок. Подъезжая к городу со стороны Москвы на электричке, вы видели высокий берег канала и девяти- и двенадцатиэтажные башенки из красного кирпича в окружении зелени. В старых Химках практически не было панельных коробок, преобладал кирпич в «сталинском», «хрущёвском» и «брежневском» исполнениях. Имелось много скверов, красивые бульвары… Даже обязательный Ленин на главной площади получился какой-то тёплый, домашний, тем более он чёрен цветом и из известного ракурса напоминает профиль афроамериканского блюзмена. Мои родители сразу заключили, что Химки похожи на южный город, а южный, в тогдашних понятиях – значит, более уютный и богатый (из южных городов москвичи посещали в основном курортные).

Хорошего было много. Например, хороший кинотеатр «Юбилейный» (сейчас он на реконструкции). Хорошим он слыл главным образом благодаря репертуару. Репертуар советских кинотеатров разнился, там, где был хороший директор, он выбивал хорошие фильмы - французские комедии и Тарковского, например. В нашем «Юбилейном» в дни московского кинофестиваля шли показы внеконкурсных фильмов, что было очень круто, особенно для области.

Также работал хороший Дворец культуры «Родина», в котором любили давать творческие вечера хорошие артисты и коллективы. Дворец культуры оказывался уже «за МКАД» и выступление там расценивалось как поездка за город, что, видимо, оплачивалось по особой тарифной сетке или шло в какой то специальный зачёт. Со стенда «Наши гости» в вестибюле ДК всё время отдирали карточку с Высоцким. Владимир Семёнович, кстати, упоминал имя города: «Ему ж вон в Химки, а мне в Медведки!» Певучесть слова «Химки» помогла переозвучить грубое Медведково в лёгкое московское «Медведки»!

Бывал я там на творческих вечерах Эльдара Рязанова, Жванецкого, ещё кого-то… В Химках звёзды чувствовали себя несколько свободнее, чем на столичных площадках, выходили, что называется «без галстука», раскованнее шутили… или нам так тогда казалось?

Была в Химках детская школа искусств, которую по классу фортепиано я с грехом пополам закончил. В ней готовили и художников, и мой друг, который там учился, потом поступил в Строгановку. Там же размещалась уникальная студия по «эстетическому воспитанию дошкольников». Сегодня воспитывать дошкольников готовы повсеместно и не только эстетически, а тогда это был редкий вариант, обмениваться опытом приезжали даже японцы…

Школа искусств занимала выразительное кирпичное здание напротив моего дома. На фасаде висела массивная абстрактная чеканка. Сейчас чеканку отодрали, а здание облицевали белёсой плиткой. Получилось аккуратнее, но как-то безлико.

А ещё в Химках было два хороших стадиона, один из которых теперь так разросся. В общем, Химки — это вам не Дедовск, и, да простят меня, не Люберцы. Чему же обязан город своими достоинствами? Есть ряд причин, но главное то, что Химки — город имперский!

Конечно, имперскими Химки были в той мере, в какой Советский Союз был империей, страной, которая объединяла, угрожала, распространяла и т.д. Многие имперские задачи решались здесь. Достаточно вспомнить великий Канал, великий и по масштабам, и по жертвам, с которыми его построили. В канале, видимо, исчезла и та самая речка Химка, от которой пошло название города. Относительно названия реки, в которую никто никакой химии в историческую пору спускать не мог, существует универсальная для всех уголков мира легенда о несчастной девушке Химке, утопившейся здесь от несчастной любви… Такую версию озвучил лектор, просвещавший нас, школьников, в канун юбилея города. На вопрос: «Какой же народ в старину давал своим дочерям такие имена - Химка?», дядя ответить не смог. Своё выступление он закончил фразой «Есть во Франции город Версаль - красивый город с богатыми революционными традициями, так вот через двадцать лет Химки станут лучше Версаля!»

Это безумное заявление было навеяно слухами, что при Сталине будто бы планировалось строительство каскада фонтанов на высоком химкинском берегу по типу версальских и петергофских. Прошло больше тридцати лет. Нынешним жителям решать, лучше Химки Версаля или нет, но фонтанов точно не будет – их место занимает стройка «Резиденции Васко да Гама». Кстати, миф о версальских фонтанах - имперский миф, в населённых пунктах попроще грезили о троллейбусной линии или строительстве химчистки.

По другой легенде в Химках располагался штаб энкавэдэшников, курировавших строительство канала. В городе есть здание, в котором они вроде бы тогда жили. В лихие девяностые во дворе можно было спокойно оставлять на ночь машины. Колёсам и «дворникам» ничего не грозило – аура НКВД витала над этим местом.

Канал, конечно, украшал город. Он придавал ему перспективу, расширял до всесоюзных масштабов. Из окон школы мы наблюдали длинные тёмные баржи и белые круизные лайнеры. В названиях барж жила география бескрайнего СССР, с блестящих бортов пассажирских судов читались гордые имена заслуженных деятелей культуры и политиков. На успеваемости это сказывалось не лучшим образом, но явно «раздвигало личностные горизонты».

Одним из популярных мест купания в начале шестидесятых был пляж, расположенный около моста кольцевой автодороги. В ту пору МКАД считался важной государственной стройкой. Объект курировал сам Никита Сергеевич. Как-то при объезде строительства он спустился к воде и за руку поздоровался с купальщиками. Я знаю человека, который, по его уверению, лично жал руку главе государства, стоя в одних трусах. Похожие истории попадались мне только из времен Петра Великого…

Химки значительно шире географических границ города. Уже в Москве есть некие безликие «Химки-Ховрино», есть Химкинское водохранилище – не соприкасающееся с самими Химками. Когда в сорок первом с тревогой говорили, что немцы уже в Химках, то допускали паникёрскую натяжку. Рубеж, на который выскочил небольшой отряд вражеских мотоциклистов (их немедленно уничтожили), символически отмечен мемориалом «Ежи», он хорошо виден сегодня тем, кто ползёт по Ленинградке в час пик. Даже теперь это окраина, а в середине прошлого века от того рубежа до собственно Химок было довольно далеко. Фашист не топтал нашу землю! Хотя в войне Химки тоже поучаствовали, прикрыли собой Москву.

Находясь впритирку к Москве, Химки всегда сохраняли муниципальный суверенитет. К столице присоединяли соседнее Митино, Бутово, Жулебино, но Химки оставались незалежными со своим горсоветом и прочими суверенными атрибутами. В советское время так было даже удобнее: больница, собес, перечисленные выше объекты культуры – всё своё и под рукой. При этом двадцать минут на электричке - и ты в центре Москвы, вкушаешь все блага столичной жизни. Из того же Чертаново или, прости Господи, Бибирева, достигнуть центра куда сложнее. А на шестой части суши, именуемой СССР, не было у обитателя более сокровенной задачи, чем попасть в Москву, а попав в Москву, требовалось непременно попасть в центр.

От всего этого у химчан сложилось убеждение, что «Химки лучше Москвы», и «на хрен нам ваша Москва сдалась!». Оборотной стороной подобных настроений являлось напряжённое ожидание, что «скоро нас к Москве присоединят», ибо при всём местном изобилии у нас отсутствовал важнейший атрибут – московская прописка. Промежуточной станцией на этом пути представлялся статус «столицы Московской области», который тоже должны были «вот-вот» Химкам присвоить. Хотя Химки и оставались независимыми, территории вокруг к Москве всё-таки потихонечку присоединяли. В какой-то момент к столице отошли земли, на которых у химчан исторически находились частные огороды. Возник интересный прецедент, когда жители провинции стали ездить в столицу копать картошку, как тут не возгордиться!?

Главным предметом гордости сегодня служат химкинские «секретные» заводы: «НПО имени Лавочкина», «Факел»… До сих пор не уверен, можно ли эти названия произносить вслух. Заводы породили и «теневую сторону» Химок – ядовитые и, может быть, даже радиоактивные выбросы. Шумно защищаемый сегодня Химкинский лес принял на себя немало атак ещё и с этого направления. Но в пору моего детства и юности отношение к экологическим проблемам было наплевательским. В лесу гуляли. Один знакомый пенсионер имел там даже секретную грядку, где выращивал хрен и иные продовольственные культуры.

На оборонных заводах и в связанных с ними КБ и НИИ работали родители моих товарищей. Один из отцов строил заводы за рубежом. В доме была карточка, где он сфотографирован с иранским шахом. Для стороннего взгляда было неразличимо, кто Реза Пехлеви, кто дядя Володя – стоят серьёзные состоявшиеся мужики в одинаковых плащах на фоне какой-то стройки…

Только сейчас выясняются многие интересные вещи. Мама друга, как оказалось, собирала первый Луноход, а работающий до сих пор на её кухне финский холодильник «Розенлев» - премия за то, что Луноход в итоге пошёл. Отец того же друга предстаёт вообще фигурой уникальной – талантливый математик, кандидат технических наук, начальник отдела, занимавшегося расчётом траекторий баллистических ракет. Он был ещё и увлечённым художником, причём работал в редкой технике маркетри, которая отличается особенной трудоёмкостью. Своими руками создал всё убранство семейной квартиры, стелил полы, раскрашивал стены, конструировал и собирал мебель. Квартира сохраняется родными как мемориальный музей до сих пор. А ещё этот человек имел разряды по нескольким видам спорта, был охотником и рыболовом, умел по особенным уральским рецептам готовить блины и пельмени, любил выпить в компании.

Да и другие родители тоже простыми не были: большинство жили интересно – для себя и для нас. Стоит заметить, что тогда, в семидесятые-восьмидесятые, человек, имевший запросы, не мог их воплотить без обладания творческой жилкой и энергией. Рядовым потребителем становился разве что непритязательный в напитках алкоголик, капризному уже требовалось как-то вертеться и изыскивать. Чтобы я (и не один я) прочитал Булгакова, мама моего хорошего друга должна была стать активистом «общества книголюбов», а чтобы мы с друзьями смотрели хорошее кино - членом правления киноклуба. Эта мама тоже работала в оборонке, слыла хорошим профессионалом, родила и вырастила двоих детей, и, по-моему, до сих пор является членом неформального объединения, занимающегося программой полёта на Марс.

Наши мамы и папы сами обслуживали хрупкие отечественные автомобили, всё время что-то латали в гаражах и на дачах, консервировали, вывозили нас «на юг»… Заниматься этим в условиях тотального советского дефицита и скромных финансовых средств – тоже ведь творческая задача! Сейчас стало общим местом ругать коммунистический режим за борьбу с инакомыслием, но была ещё одна, конечно, не такая масштабная, но тоже мерзкая компания по борьбе с мещанством. Государство, неспособное обеспечить трудящихся колбасой и штанами, втирало им, что, дескать, заморачиваться на быте пошло. Враньё! Пошло было в тех обстоятельствах расслабиться и опуститься, что и делала изрядная часть населения, а потом ещё и поэтизировала своё прискорбное состояние.

Так вот, о родителях. Это была настоящая элита. Не номенклатура, а нормальные, мирового уровня специалисты, без которых никакие программы модернизации сегодня не пойдут при любых бабках. Такую элиту сформировал имперский заказ. Имперский город Химки реально грозил Америке, выручал Африку и ближний Восток, «чертил маршруты по Луне» и всё такое. Так что родители после своих «геополитических» трудов не могли на досуге ограничиться посещением пивной «Три Поросенка» или «В мире животных» (фольклорные названия местных забегаловок), заряд, данный имперским городом, толкал на большее.

Начиненные оборонкой Химки были «закрытыми» и «режимными». Правда, в чём выражалась эта закрытость, я так и не понял – шлагбаумов на въезде не стояло… Интересно, что под боком у «режимного города» существовал другой, совсем противоположного свойства объект - международный аэропорт Шереметьево, практически единственный тогда аэропорт Москвы работавший на заграницу. «Секретные» Химки притаились под главной форточкой, открытой за рубеж. Если канал имени Москвы раздвигал Химки всесоюзно, то Шереметьево поднимало до международного масштаба.

В семидесятые на Ленинградском шоссе не существовало развязки для того, чтобы автомобиль, ехавший из области, мог попасть на перпендикулярную трассу, ведущую в сторону единственного тогда «Шереметьево-1». То есть едешь из Москвы – пожалуйста, поворачивай направо и вперёд к терминалу, лети в свой Париж! А областному жителю что в Шереметьево делать? Дуй, голубчик, если уж приспичило, до Химок – там развернешься.

Событием стало строительство к Олимпиаде «Шереметьево-2». Когда потом из «Шарика» полетят многочисленные рейсы (страна открылась!), пассажиры станут жаловаться, что он тесный, тёмный, неудобный. А в начале восьмидесятых «Шарик» был крутой! Крутой, как Хаммеровский центр, как «Интурист» на улице Горького. Причём в Шереметьево всех пускали. На входе соответствующие товарищи могли, конечно, поинтересоваться – зачем? Но если одет прилично и морда кирпичом, проходили.

На первом этаже – бар, а нормальных баров в тогдашней Москве было меньше, чем театров. Но особенно мы любили ресторан на пятом. Одна стена там стеклянная с видом на взлётную полосу. Удавалось увидеть «горбатый Боинг»! В ресторане вкусно и относительно недорого кормили. Но дело было даже не в кухне – по залу гулял ветер странствий. По громкой связи объявляли рейсы. Сидишь, бывало, с компанией, а тем временем звучит: «Пассажиры на Бомбей, пройдите, пожалуйста, на посадку!». В этот момент ты небрежно спрашиваешь соседа: «Ну что, Олег, летишь в Бомбей?» Олег затягивается сигаретой и через паузу произносит: «Нет, не лечу, жду амстердамского…» И представить мы тогда не могли, что пройдёт совсем немного времени и полетит Олег в Бомбей, в Амстердам и много куда ещё. И соседи его тоже полетят. Наше поколение исполнит мечту – посмотрит мир, будет покупать дорогие машины и дешёвые яхты.

Всё это было недоступно отцам. В имперском городе Химки у них имелись, дай Бог, три комнаты в «сталинке», «жигули шестёрка», «гараж с кабинетом». Зато они делали ракеты. То есть им, помимо зарплаты, дали возможность эту ракету проектировать и строить. Нам вот позволили импортировать что-то из Китая, операции с недвижимостью проводить… Но отец вечером после своего КБ мог взять дома кисть или лобзик, а сыну после встреч с обязательными сегодня «ментотаможенниками» ничего, кроме стакана виски, в руки как-то не просится, ну, можно еще сходить в фитнес-центр. Так что, если оценивать качество жизни с точки зрения «потребительской корзины», то корзина эта, конечно, расширилась до размеров торгового центра, а вот если с позиций поля для творчества, то схлопнулась до размеров клетки в зоопарке.

Я недавно прошёлся по Химкам. Впечатление в целом хорошее. Несколько расстроил, правда, высокий металлический забор, закрывающий дворы по родной улице Чапаева. Возник он, похоже, не по прихоти архитекторов, а по суровой необходимости: полиции надо направлять потоки спортивных фанатов движущихся к стадиону в определённые русла. По верхней кромке сооружения читаются знаки спортивной символики, как бы извиняясь, и объясняя, зачем забор. В наши годы улицы планировали под прохождение праздничных демонстраций…

       
Print version Распечатать