Подписание нового российско-американского соглашения об ограничении стратегических наступательных вооружений, официально именуемого Договором между Соединёнными Штатами Америки и Российской Федерацией о мерах по дальнейшему сокращению и ограничению стратегических наступательных вооружений, вышло на финишную прямую. Уже объявлено, что все детали будущего договора согласованы, и сама церемония подписания пройдет в Праге 8 апреля, где договор подпишут президенты России и США.

Разумеется, окончательную оценку того, на какие именно уступки пошла каждая из сторон, и кто больше выиграет, а кто проиграет, можно будет дать только после того, как будет опубликован текст договора. Но уже сегодня можно с высокой долей вероятности предположить, что выигрыш обеих сторон, полученный благодаря новому договору по СНВ, будет больше, чем любые возможные проигрыши.

У всех все хорошо

Для Барака Обамы подписание нового договора об ограничении стратегических наступательных вооружений было одним из главных лозунгов его предвыборной кампании. Сегодня, когда внутри страны американский президент сталкивается со все растущей оппозицией по отношению к намеченной им радикальной реформе системы медицинского страхования, когда возглавляемой им Демократической партии грозит сокрушительное поражение на предстоящих в ноябре выборах в конгресс, когда проводимая администрацией политика по достижению прочного мира на Ближнем Востоке и урегулированию палестино-израильского конфликта терпит очевидное фиаско, для Обамы заключение договора по СНВ становится жизненно необходимым. Это будет первый серьезный внешнеполитический успех Обамы, который сможет хотя бы отчасти оправдать присужденную ему авансом Нобелевскую премию мира. Недаром британская «Таймс» называет новый договор по СНВ "первым значительным внешнеполитическим достижением Обамы", "триумфом американской дипломатии и американского госсекретаря Хилари Клинтон".

Но, конечно, не только соображения внешнеполитического престижа или необходимости поднятия пошатнувшегося внутри страны рейтинга побуждают Обаму заключить договор об ограничении стратегических наступательных вооружений с Россией. Ведь по большому счету этот договор все равно более выгоден России, чем Соединенным Штатам. Наша страна ни технически, ни экономически не в состоянии поддерживать прежний уровень стратегических ракетно-ядерных вооружений, и несколькими годами позже мы все равно пришли бы к сокращению стратегических вооружений естественным путем из-за старения носителей и боеприпасов, причем без каких-либо ограничений собственных стратегических носителей и боеголовок со стороны США. Фактически американцы просто соглашаются понизить стратегический потенциал до того уровня, до которого он все равно понизится с российской стороны уже через несколько лет. А взамен США ожидают как более активной поддержки Москвой операции коалиционных войск в Афганистане, так и согласия на введение действительно жестких санкций против Ирана в попытке остановить его ядерную программу.

Так что от договора по ограничению СНВ, вне всяких сомнений, выигрывает и Россия. Причем российский выигрыш никакого беспокойства Вашингтону не причиняет. Москва не только приводит свой ракетно-ядерный потенциал в соответствие с собственными технико-экономическими возможностями, но и, что оказывается еще важнее в морально-политическом отношении, формально сохраняет статус великой ядерной державы. О статусе сверхдержавы, разумеется, речи уже не идет, но следует учитывать, что собственное великодержавие Россия в настоящее время поддерживает лишь благодаря двум факторам – значительному числу термоядерных боеголовок и их носителей в российских арсеналах, а также благодаря большим запасам нефти и газа в российских недрах.

В тот момент, когда иссякнут экспортные запасы российских углеводородов или когда Европа найдет им достойную альтернативу, российское велидержавие естественным образом придет к концу. Но оно также может окончиться в тот момент, когда российский ракетно-ядерный арсенал сравняется с китайским. Тогда Россию больше никто не будет принимать всерьез в мировой политике, а вопрос перехода к Китаю реального контроля над российским Дальним Востоком и Сибирью, постепенно заселяемых китайцами, встанет на повестки дня.

Но пока что в этом отношении России бояться нечего. Подготовленный договор по СНВ сохраняет у сторон по 1100 ракетных ядерных носителей, а число боеголовок они должны сократить в течение семи лет до уровня в 1500-1675 единиц. По этим показателям как Китай, так и потенциальные обладатели ядерного оружия из числа стран-изгоев уступают России и США в десятки и сотни раз.

С американской и с российской стороны всячески подчеркивается решающая роль в достижении соглашения по СНВ президента Дмитрия Медведева. Вашингтон по-прежнему сохраняет надежду, что тем самым укрепятся позиции Медведева в рамках правящего тандема, благодаря чему Дмитрий Анатольевич вскоре окрепнет настолько, что сможет избавиться от опеки Владимира Владимировича и всерьез начнет политику либерализации политической системы страны и перезагрузки отношений с Западом. В Москве же договор по СНВ, среди прочего, рассматривают как средство усиления внешнеполитического престижа Медведева и как доказательство того, что он вовсе не является марионеточным президентом.

И про ПРО

Та часть договора, которая может содержать более или менее существенные проигрыши для какой-либо из сторон, касается проблем ПРО. До сих пор неясно, будет ли содержаться в тексте договора юридически обязывающая формулировка об увязке проблемы стратегических наступательных вооружений и стратегической противоракетной обороны, и в чем именно будет заключаться эта увязка. Не исключено также, что о взаимосвязи СНВ и ПРО будет говориться лишь в преамбуле к договору, без наложения каких-либо конкретных юридических обязательств на каждую из сторон.

В Москве, несомненно, сочли бы существенным для себя выигрышем, прежде всего в пропагандистском плане, любую форму юридически обязывающей увязки между СНВ и ПРО, вне зависимости от того, в чем заключалась бы данная увязка. Это выглядело бы как уступка американцев навстречу изначально заявленной российской позиции.

Как именно будет решен вопрос о взаимосвязи СНВ и ПРО, мы узнаем только после публикации подписанного российско-американского договора. Не исключено, что американцы на требуемую уступку пойдут. Однако даже если это случится, российским политикам и военным не стоит слишком радоваться. Ведь если какое-то юридически обязывающее положение о взаимосвязи СНВ и ПРО в тексте договора формально будет зафиксировано, американская сторона наверняка будет трактовать этот пункт таким образом, что США имеют полное право развертывать систему ПРО против гипотетического будущего ракетно-ядерного оружия Ирана, Северной Кореи или других стран-изгоев в любом регионе мира, включая Восточную Европу.

А если российская сторона будет категорически возражать против подобной трактовки, средств действенного реагирования против такой политики США у нее на практике не будет. Единственная угроза, которую Москва в этом случае может пустить в действие, так это выход России из договора по СНВ. Однако такой акт в принципе не нанесет никакого ущерба США, зато саму Россию поставит в сложную ситуацию. Ведь сегодня и в обозримом будущем она не в состоянии сколько-нибудь существенно нарастить свой ракетно-ядерный стратегический потенциал. Продолжающиеся уже который год неудачи с испытательными пусками ракеты «Булава» символизируют неспособность России всерьез развернуть новую гонку стратегических вооружений.

Другие же ответы на возможное размещение американской системы ПРО в Восточной Европе вроде отказа поддерживать американскую политику, направленную против ядерной программы Ирана, на поверку оказываются еще менее действенными. Во-первых, Иран, обладающий термоядерным оружием, представляет собой угрозу не только для США, Израиля и Западной Европы, но и для самой России, значительную часть населения которой составляют мусульмане. Во-вторых, отказ России от сотрудничества США в деле введения санкций против Ирана, а тем более – продажа российских вооружений Ирану, в том числе и тех, которые усиливают возможности иранского ПВО, может только ускорить военное решение иранского ядерного вопроса, который в состоянии будет осуществить Израиль при молчаливом согласии США. А такого сценария развития событий Москва наверняка хотела бы избежать.

Кроме того, надо учитывать, что любые шаги по развертыванию американской системы ПРО в Восточной Европе могут быть предприняты только после 2015 года, когда первый президентский срок Обамы уже будет завершен. Перспективы его переизбрания на второй срок сегодня выглядят достаточно туманно. И нет никаких гарантий, что возможный новый президент-республиканец не будет проводить новую стратегию в вопросе ПРО. А выход России из договора по СНВ в знак протеста против развертывания американской системы ПРО в Восточной Европе для преемника Обамы вообще будет пустым звуком.

Так что нам, как и американцам, предстоит радоваться тем очевидным выигрышам, которые даст обеим сторонам новый договор по СНВ, и не слишком огорчаться возможным проигрышам, которые по большей части оказываются мнимыми.