- Связана ли отмена прямых губернаторских выборов с бесланскими событиями? Беслан - это событие, свидетельствующее о несостоятельности той политической системы, которая была построена после 1993 г. или же повод, которым воспользовалась федеральная власть для решения своих частных задач?

- Собственно говоря, эта инициатива год назад была изложена Путиным именно в связи с Бесланом, поэтому как повод она связана, без сомнения, и как специальное обоснование. А по сути вопроса, конечно, никакого отношения проблема избрания губернатора Красноярского края к Беслану не имеет. С другой стороны, трагедия в Беслане связана с большим количеством обстоятельств. Можно начать с Шамиля и Льва Толстого, можно начать с распада СССР и так далее, то есть глубокие причины кризиса на Кавказе, конечно, выходят за рамки административной реформы, для меня это бесспорно и абсолютно. Другое дело, что можно утверждать, что были возможности как-то это определенным образом смикшировать или нет, но факт остается фактом, глубокие причины скрыты в толще столетий, в истории и так далее. А к операционным решениям Путина по поводу вертикали власти это, конечно, не имеет никакого прямого отношения, хотя как повод использовалось.

- Нужно ли было столь радикально реформировать ту политическую систему, которая создавалась на протяжении последних 15 лет? Какие могли быть альтернативные решения?

- Разумеется, могли быть альтернативные решения, даже не в терминах инструментария и задач, а в терминах целей. Вопрос о том, нужно ли было проводить реформу, это примерно такой же вопрос, как нужно ли было делать Октябрьскую революцию. То есть были и те, кому это нужно, были и те, кому это не нужно. Я абсолютно убежден в том, что эти реформы на самом деле преследуют вполне понятные цели - укрепление власти Путина и его окружения. А предлоги, попытки обосновывать принятые решения могут быть самые разные у конкретных людей из этого окружения. Кто-то искренне хочет восстановления суверенитета, кто-то не менее искренне хочет удержаться у власти и сохранить приобретенное в процессе правления, это разные мотивы.

- Все-таки была ли какая-то альтернатива централизации, более очевидная?

- Я думаю, что у Путина такой альтернативы реально не было. Просто дело в том, что стилистика управления страной в конечном счете задается на 50% объективными вещами, а на 50% - картиной мира, которая есть в голове у верховного правителя. Вот картина мира, которая в голове у Путина, не предполагает обсуждения проблем создания коалиции как способа выхода из кризиса, она предполагает установление четкой системы субординации. Проще говоря, Путин по сути своей не политик, Путин - все-таки менеджер, которому дали задание, и он его исполняет тем способом, который характерен для его творческой биографии.

Я ни в коем случае не пытаюсь как-то Владимира Владимировича обидеть или обвинить в чем-то, но просто когда человек приходит к власти в результате политической борьбы, как Ельцин, например, то у него один способ решения проблем, разруливания конфликтов, выстраивания отношений с оппозицией, с бизнесом и так далее. А когда человек получает власть в результате престолонаследия, не пройдя через этап создания коалиции с партнерами и так далее, у него другие средства решения проблемы. Они и реализовались.

- Можно ли с определенностью сказать, что новая политическая система действительно устраняет угрозу конфедерализации или распада России?

- Вы знаете, тут такая интересная ситуация: на короткой дистанции она, конечно, уменьшает риски распада, то есть боярская вольница времен Ельцина, конечно, содержит больше рисков распада, чем путинская вертикаль. Но на более длинных дистанциях эта система куда менее способна реагировать на какие-то вызовы и кризисы, на длинной дистанции, как и любая имперская система, она, конечно, содержит больше рисков распада.

- Единая вертикаль исполнительной власти создает понятную для всех зону ее ответственности. Насколько это скажется на ее эффективности?

- Ответ очень похож на предыдущий: на короткой дистанции возникает ощущение, что мы так навели порядок и все построили, а на длинной дистанции это приведет к тому, что президент будет лично отвечать, что в каком-нибудь поселке не горит лампочка в подъезде. То есть, проще говоря, желание все забрать себе и за всем следить, нереализуемо в стране такого масштаба и с такими традициями, как Россия. И это уже, в общем-то, неплохо видно. У меня есть замечательный доклад, мы его вчера сдавали, я проанализировал реальные действия губернаторов, которые назначены. В результате создается иллюзия, что эти губернаторы в состоянии всерьез изменить стилистику жизни региональных элит, - большое заблуждение, на самом деле, потому что видно уже, что происходит.

- Содержит ли предложенный В.Путиным механизм формирования исполнительной власти потенциальные угрозы для развития демократических механизмов и институтов?

- Вопрос интересный, содержит ли в себе посыпание средством от тараканов угрозу для тараканов? Содержит, конечно, сдохли тараканы. Так и напишите.

- То есть Вы считаете, что прямая угроза демократии?..

- Слушайте, какая угроза! Ответ простой: все эти реформы привели к тому, что демократия стала не более, чем риторической оболочкой. Вы всерьез полагаете, что, находясь в здравом уме, при демократии нужно было бы создавать Общественную палату? Они же сами в это уперлись, то есть парламент стал полной фикцией, возникло ощущение, что народ вообще не понимает, зачем он нужен, давайте теперь соберем лучших людей, пусть думают. То есть, знаете, 1613 год, Земский собор. Демократия закончилась как содержательное мероприятие, осталась Конституция, выборы остались, но поскольку интриги нет, результаты все предсказуемы, в этом смысле демократия не является реальным стилем управления страной.

Kreml.org специально для РЖ