Демократии на тропе войны

Фраза, которая ныне весьма популярна в среде западных специалистов по международным отношениям, согласно которой "демократии никогда не воюют друг с другом" у современного политолога, обладающего пусть небольшими, но знаниями недавней истории человечества, не может не вызвать усмешки. Ведь с одной стороны, само появление подобной максимы – это не более, чем чистое лукавство, а с другой – соответствие этой максимы историческим фактам стремиться к нолю.

Изначально ее лукавство заключается в самой постановке вопроса о нежелании или неспособности демократий воевать друг с другом. Даже если предположить, что это так, то разве вытекает отсюда, что демократии миролюбивы? Вовсе нет. История последних десяти лет предоставляет яркие иллюстрации того, что демократические государства любят повоевать: Югославия, Афганистан, Ирак. Но, могут возразить, что ни Югославия, ни Афганистан, ни Ирак не являлись демократическими государствами. Но, возникает встречный вопрос: "А разве хорошо и допустимо воевать с государствами, которые не укладываются в прокрустово ложе западной либеральной демократии?"

Впрочем, и здесь сторонниками "Теории демократического мира" может быть найдено оправдание. Ведь, утверждают они, если демократические государства и выступают инициаторами войн, то только в благородно-освободительных целях. Но случается это крайне редко, немного чаще первый удар наносят именно авторитарные державы. А демократиям приходиться "срепя сердце" отвечать на агрессию.

Однако, освобождает ли "демократии" от ответственности за порабощение иных народов то, что эти порабощенные народы демократии еще не достигли? Конечно же, нет. Но, если вдруг согласимся признать этот тезис, то, как следствие, признаем, что любая страна, пусть даже не то чтобы не избравшая – а просто не достигшая в своем развитии демократии западного образца – всегда может пасть жертвой оправданной агрессии со стороны "демократии".

В принятии данного тезиса есть правда и момент лишающий его остатков легитимности, если таковая вообще была. Ведь дело вполне может обстоять следующим образом, сначала выбирается жертва – а потом она обвиняется в "недемократизме". А поскольку устройство одной страны всегда в той или иной степени отличается от другой – найти повод для такого обвинения можно всегда. Например, Франция без труда могла бы обвинить США (или ФРГ) в отсутствии – или недостатке демократии на том основании, что в них отсутствует процедура прямого выбора президента страны, а Англию, например, в том, что это недемократическая страна, так как главой государства является монарх. Или же ФРГ могла обвинить США в недемократизме по той причине, что в "колыбели демократии" отсутствует правительство, ответственное перед парламентом. Понятно, что спор о том, какое именно политическое устройство считать примером демократии, полемисты могли бы вести без конца. Но когда государству хочется воевать и есть на это силы – оно не станет ждать исхода теоретической дискуссии.

Если войны по причине недемократичности той или иной страны не начинаются, то происходит это не потому, что такие претензии нельзя выдвинуть. А потому, что потенциальные страны-агрессоры не имеют силового потенциала, достаточного для ведения такой войны. К примеру, Китай с точки зрения США и "западных демократий" – это совершенно недемократическая страна. Но, они, не то что о войне с ним, но и просто о ссоре и мыслить не смеют.

В то же время Россия 1990-х годов рассматривалась ими как почти, если не вполне демократическая страна. Но демократичность России не мешала "западным демократиям" эксплуатировать нашу страну, лишая ее технологий и ресурсов. И если они не стали воевать с нами, то, с одной стороны, лишь потому, что сомневались, кто именно из претендентов российские территории окажется в выигрыше, а с другой, в силу наличия у России остатков советского "недемократического" ядерного ресурса.

Есть, правда в исходном утверждении о том, что демократии не воюют друг с другом, и иной смысл: вот если бы все страны мира обрели демократическое правление – то войны были бы навсегда исключены из политической практики. Этот тезис, как это не странно, напоминает утверждение, что если бы в мире не было оружия – никто бы не воевал друг с другом. Все равно бы воевали. Как воевали бы они и в том случае, если бы все страны мира обладали политическим устройством, например, США.

Ведь известно, что едва начав оформляться после революций Нового времени, демократии начинали свою историю именно с военных походов: так было с походом Кромвеля в Ирландию и Шотландию после революции в Англии, так было в войнами Наполеона в Европе, так было с американским завоеванием индейских территорий.

Можно, конечно, говорить, что это были войны опять же против "недемократических" стран. Можно говорить и о том, что подчас они действительно несли прогресс (по словам Энгельса, "Наполеон взломал лед феодализма во всей Европе") но все равно они были войнами и войнами завоевательными. Так что, скорее уж можно утверждать, что все нынешние демократии в основе своей имеют войны, и сами по себе во многом являются результатом прежних завоеваний. Тот же факт, что современная "демократическая Европа" не воюет против современных "демократических США" – лишь ограниченное во времени отражение подчиненного положения Европы, сложившееся во второй половине XX века. Процесс консолидации Европы и ее укрепления – вполне может привести породить в будущем к ситуации, когда вопрос войны окажется более или менее актуальным.

Таким образом, вполне можно констатировать, что утверждение "демократии не воюют друг с другом" с одной стороны, исторически ограничено второй половиной XX века. А с другой стороны, в своей основе оно имеет ограниченную трактовку демократии. Что не менее важно оно покоится лишь на том, что имеют в виду участники лишь одного из противостоящих политических блоков, которые сами себя определили как "демократии". Оно означает лишь тавтологическое утверждение, что те страны, которые являются членами определенного оформленного блока, друг с другом не воевали. И это исторически верно, во время пребывания в этом союзе, в данном случае имеется в виду НАТО, государства, входящие в Североатлантический альянс, действительно не воевали друг с другом. Впрочем в будущем все может измениться.

       
Print version Распечатать