Основной политологической темой крайних семи дней стало, разумеется, 13 сентября и его окрестности. Сначала, конечно, была лирика первого впечатления. Тем более что идеи президента прозрачны, а их смысл попадает в рамку двух его предыдущих высказываний. Первое: "Мы живем в условиях переходной экономики и не соответствующей состоянию и уровню развития общества политической системы" ("Обращение Президента России Владимира Путина 4 сентября 2004 года").

Второе - обнаруженная "Гранями.ру" цитата из "Стенограммы "Прямой линии" с Президентом России" (19 декабря 2002 года):

"У нас нет никакой возможности, но и, главное, нет желания укрупнять регионы и ставить во главе регионов, у меня во всяком случае нет такого желания, назначаемых лиц. Мы эту проблему в истории нашей страны проехали. Хорошо это или плохо, у нас сложилось так, что руководителей регионов избирает население прямым тайным голосованием. Так прописано в Конституции, и так должно остаться" (ответ Путина на вопрос Коршака Сергея Николаевича, учителя истории из города Бор).

В последнем случае не в том дело, что "прописано в Конституции", там как раз определенно не прописано (статья 77, хотя есть и нюансы - см. дискуссию), а в том, что высказано личное чувство ( "нет желания").

То есть менее чем за два года точка зрения президента на организацию госуправления переменилась полностью, на пятом году президентства обозначен поворот курса. Что касается высказывания о соответствии, то и оно вполне гармонирует с решением о губернаторах: понятно же, что политическую систему можно поставить в соответствие состоянию и развитию общества, официально отдалив ее от него. Все конкретнее, чем игра в приличия.

Столь же очевидно, что Беслан тут только повод: "В ситуации, сложившейся после теракта в Беслане, считаю необходимым обсудить с вами... вопросы обеспечения единства страны, укрепления государственных структур и доверия к власти, создания эффективной системы внутренней безопасности".

Вот этот момент и был воспринят в первую очередь:

"Характерным для себя образом Путин ответил на собственное поражение в борьбе с терроризмом асимметричным ударом" ("Кремлевский реваншизм", Газета.ру, 13 сентября).

"Первое, что поражает в сегодняшних предложениях президента, - их неадекватность ситуации, сложившейся в стране после Беслана - все сегодняшние новации вяло дебатировались в обществе уже несколько лет... Только какое все это имеет отношение к "России после Беслана"? Какое все это имеет отношение к борьбе с терроризмом?.. Будь эти меры предложены в июле, хоть прошлого, хоть нынешнего года, они наверняка нашли бы множество сторонников, но сегодня все это вызывает одно недоумение" (Андрей Громов, "И прекрасны вы некстати, и умны вы невпопад", "Глобалрус", 13 сентября).

Алексей Макаркин ("Трагедия Беслана и выбор российской власти", "Политком", 13 сентября) уточняет, какое именно отношение это имеет: "По сути дела, российская власть впервые за весь период путинского президентства оказалась в обороне. В условиях негативной реакции общества на действия спецслужб как силовики, так и власть избрали разные способы действий, которые, однако, свелись к общему способу - контратаке. Но если силовики развернули активную кампанию в публичном пространстве, то президент нанес удар по позициям региональных элит".

Между тем 11 сентября Николай Злобин предупреждал после встречи Путина с иностранными участниками форума "Россия на рубеже веков": "Стало понятно, что у него в голове целостная картина происходящего. У него все сложилось в голове - все эти кубики, как он это видит" ("Путин довольно уверенно чувствует себя в политическом одиночестве", "Известия").

Соответственно, зачем медлить? В итоге - государственная развилка, суть которой сформулировал Михаил Маргелов (вступительное слово на заседании политической секции "Петербургского диалога" 10 сентября): "В политических и общественных кругах России встал вопрос о соотнесении демократических свобод и укрепления силовой составляющей власти в связи с необходимостью борьбы с терроризмом".

Раскачать ситуацию, ее фиксируя, - нетривиально. Еще можно отметить, что 13 сентября президент подтвердил давнее, минимум - с начала лета, ощущение интеллектуалов, констатировавших определенную потерю управления. Ощущение, значит, было реальным, а не невротичным, что позитивно. Заодно это свидетельствует о том, что политология и экспертиза все ж таки существуют.

Но констатации - дело прошлое. Теперь - развилка. Выходит так, что предыдущие декларированные цели (демократизация, либерализация, социальная ответственность бизнеса, ВВПх2) теперь отходят в сторону, главной и основной задачей выставляется задача обороны. Государство надо сохранять, а не способствовать его процветанию: тут бы выжить. Так это пока выглядит. Конечно, последний по времени мессидж всегда оттесняет предыдущие, потом все гармонизируется рутиной и кадровыми ажитациями.

По последнему поводу есть оргнюанс, на который обратил внимание г-н Макаркин: "Очевидно, что смена курса в силовом направлении означала бы не только переворот в элитах, но и серьезную коррекцию состава президентской команды. Ее либеральная часть вряд ли совместима с коренной ревизией курса (она может пережить усиление авторитарных тенденций в политике, но не пересмотр экономических приоритетов). Поэтому ставка на проведение новой индустриализации, антизападного внешнеполитического курса и отказ от политического плюрализма могут означать концентрацию власти в руках силовиков, зависимость от которых президента в этом случае резко возрастает (в настоящее время Путин интегрирует различные позиции в рамках своей команды)".

Так что простор для политологии и прогностики: расписать последствия, а также повестку данного курса (или корректнее предположить, что появился еще один курс?).

Разумеется, интересно, насколько новый вектор соотносится со здравым смыслом. Исходя из заявленных инициатив - дело пока двоится. Что в сумме было предложено?

"Во-первых, меняются принципы формирования региональных органов власти (сохранив формально выборность, главы регионов будут по сути назначаемыми). Во-вторых, меняется система обеспечения безопасности, которая, судя по всему, подразумевает появление некоего силового суперведомства. В-третьих, в стране должна появиться некая новая формация - Общественная палата, которая, по идее, должна обеспечить должный уровень поддержки всех намечаемых мер" (Екатерина Григорьева, "Новая вертикаль", "Известия" от 14 сентября).

Пункт два выглядит вполне реальным, к этому и шло, да и Буш подал пример. Но при этом у Путина имеется кадровая проблема, на что не очень тонко намекает назначение Козака. Пункт три выглядит пока гибридом давнишнего Гражданского форума в Кремле и недавнего митинга на Васильевском спуске. Но, разумеется, Общественную палату можно выстраивать на основе рейтинга социогуманистов, и все станет быть хорошо.

Та же раздвоенность и по пункту первому. С одной стороны, переход к назначению губернаторов вполне фиксирует сложившуюся ситуацию, вспомнить только кампанию Матвиенко и второй башкирский тур (впрочем, на губернаторских выборах все же присутствовала какая-никакая, но торговля с Кремлем). Заодно ликвидируются лимиты на число губернаторских сроков, полезно и это, имея в виду и президентские сроки. А с другой - где ж набрать федеральных партий? Пришла пора нарезать ЕР?

То есть заявленный новый дополнительный курс (сосуществуют же с борьбой с Ходорковским и терроризмом глянцевые журналы и сезоны в Куршевеле) оказался между прагматикой и идеализмом. Конечно, в этом может состоять революционность, для которой идеализм может быть прагматическим элементом. Революционной поре это свойственно, особенно - когда ее излагают художественно.

Например Злобин, уже цитированный: "Я наблюдал за его лицом, он часто с трудом сдерживал эмоции. Мне первый раз бросилась в глаза его манера, что у него верхняя и нижняя части лица живут отдельно. Он может улыбаться - а глаза у него совсем другие".

Сравним: "О глазах я должен сказать еще несколько слов. Во-первых, они не смеялись, когда он смеялся! - Вам не случалось замечать такой странности у некоторых людей?.. Это признак - или злого нрава, или глубокой постоянной грусти" (Лермонтов, "Герой нашего времени"). Чечня опять же, да и руку подать некому...

Между прочим, это очень серьезная рамка. Потому что она определяет положение Героя в соответствии с заголовком статьи Злобина - "Путин довольно уверенно чувствует себя в политическом одиночестве". Обоснование:

"У меня сложилось такое впечатление не только на основании этой встречи, а в принципе - что отношения Путина с элитой, конечно, не сложились в России. Он к ним относится крайне негативно, а они его просто боятся... И, по-моему, президент не испытывает от этого большого дискомфорта... Потому что реалии таковы, что гамбургского счета в России не осталось. Он возвышается настолько, что равных партнеров на политическом поле у него тут нет... Говорить не с кем... Путин уже развил свои идеи и концепции практически так далеко, что нужен не просто позитив, а нужен цельный позитив... И вот такой целостной картины в России сегодня никто ни интеллектуально, ни политически представить не может".

Есть и другое мнение: "Все в конечном итоге замыкается только на одного человека - президента, который сегодня еще раз продемонстрировал обществу и бюрократии, что ответственным за происходящее в стране является только он один. В случае законодательного оформления своей инициативы президент фактически останется один на один с народом, ибо легитимность назначенных глав исполнительной власти будет невелика. А политические издержки при этом будут велики" (Георгий Ковалев, "Вертикаль станет еще вертикальнее", "Политком", 13 сентября)

Еще одна точка зрения на тот же факт жизни: "Проблема в том, что у нас нет нормально функционирующей политической системы. И в этом смысле логично, что власть берет на себя ответственность и пытается ее устроить путем создания представительства позитивного и содержательного. Государственная власть готова обсуждать ключевые вопросы законодательства и общественной и политической жизни с теми людьми, чье мнение интересно и полезно, и не готово обсуждать с теми, чье мнение не интересно и не полезно" (Михаил Леонтьев, "Власть озабочена созданием политических инструментов, цементирующих Россию", "Кремль.орг", 13 сентября).

В общем, поговорить решительно не с кем. Но вот "цементировать Россию" - это не из того ли ассоциативного ряда, что и закатывать в асфальт? Если уж все теперь так художественно... Так что проблема: если действительность описывается в рамках литературы, тем более - XIX века, то - как оттуда выбраться?

А это просто. Достаточно лишь перейти от вневременных констатаций к бытовым проблемам. Они уже есть. Например, г-н Рыжков, говоря о статье 77 и последовавшем затем разъяснении КС, уточнил: "Постановление или разъяснение Конституционного суда не имеет обратной силы и пересмотру не подлежит. Возможно, президент и хотел бы его сегодня отменить, но он не может этого сделать" (Елена Руднева, "Кто подставил президента", "Газета.ру", 13 сентября).

Эта проблема, несомненно, будет преодолена, уже сообщено, что законопроект о новом порядке формирования исполнительной власти в субъектах РФ будет внесен в Госдуму не позднее ноября.

"Но в президентском плане есть и еще одно слабое место. Дело в том, что в перечне полномочий главы государства, закрепленном в Конституции, нет пункта о праве президента представлять кандидатуру главы субъекта РФ для ее утверждения региональным парламентом" (Юрий Чернега, Виктор Хамраев, "Владимир Путин положил на Конституцию", "Коммерсант" от 14 сентября).

Есть и другие вопросы: смогут ли ЗакСы выдвигать альтернативные кандидатуры, а если нет, то какие это выборы? Не прописана процедура отзыва губернатора, а если тот, скажем, проворуется? И - когда на эту систему перейдут? Г-н Вешняков говорит, что все губернаторы доработают свой срок, но тогда "новая "антитеррористическая вертикаль власти" появится в России не раньше чем к 2007 году - когда по новой схеме будут избраны руководители хотя бы половины субъектов федерации" (см. цитированную статью в "Коммерсанте").

А еще интересно, что будет на саммите в Астане. Саакашвили как-никак. Начинается сегодня, 15-го сентября.