Фильм «Царь» режиссера Павла Лунгина, снятый по сценарию, написанному им вместе с Алексеем Ивановым, еще раз доказал одну непреложную истину: плохой сценарий не могут спасти самые гениальные актеры. Сразу вспоминаешь великий фильм Сергея Эйзенштейна. В «Царе» немало цитат оттуда, как и из фильма Андрея Тарковского «Андрей Рублев», который, очевидно, вдохновляет создателя «Царя» как едва ли не единственный православный фильм в истории советского кинематографа. От Эйзенштейна у Лунгина – отдельные диалоги, да и Петр Мамонов в роли царя Ивана во многом ориентируется на Николая Черкасова. От Тарковского же – образ блаженной девочки, отдельные кадры с иконами, разбивка киноповествования на главы. Но до своих выдающихся предшественников «Царь» явно не дотягивает, как на идейном, так и на драматургическом и эстетическом уровне.

У Лунгина Грозный – это всего лишь полусумасшедший неврастеник, страдающий к тому же раздвоением личности и манией величия. Душой царя овладел дьявол, и поэтому Иван хочет поставить себя на место Бога. Ну а с дьявола, понятно, и взятки гладки. Вот и получается, что положительные персонажи в фильме – только митрополит Филипп да православные монахи, тогда как у всех остальных в душах, так или иначе, успел поселиться дьявол. Такая трактовка, наверное, устраивает нынешнюю российскую власть, поскольку позволяет отношения власти и общества, царя и народа свести либо к клиническим проявлениям болезни царя, либо к дьявольским козням (кому что нравится и кто во что верит). Таким образом, удается избежать опасного вопроса о социальной обусловленности тирании Грозного, равно как и неприятных аллюзий на современность. Разумеется, подобная трактовка вполне устраивает и Русскую Православную Церковь. Тем более, что на хорошо известный из источников чудовищный разврат Грозного в фильме есть лишь слабые намеки. Неслучайно Лунгин получил благословение на съемки фильма об Иване Грозном у патриарха Алексия II. Может быть, оттого, что режиссер стремился следовать православной традиции, образ Грозного дан в фильме в контексте примитивного противостояния сил света и сил тьмы, без каких-либо обертонов. Наверное, это идеальная трактовка с точки зрения православного канона. Но при этом никакого величия и харизмы у Грозного не остается, и смотрится он довольно жалко. А ведь у настоящего Грозного была и харизма, были и великие замыслы, которые потом потонули в еще более великих злодействах, по сути разрушивших русское государство. Но ничего подобного в фильме нет. Нет вообще никакой сложности в образе Грозного. Вот почему не получается никакого психологического поединка у царя Ивана и митрополита Филиппа. Одолеть Филиппу в моральном плане такого соперника как царя совсем несложно, и никакой сверхзадачи у исполнителей ролей двух главных героев фильма не просматривается. Царь Мамонова не страшен, а смешон и жалок. Никакого противоречия в его душе и характере не просматривается. И Янковскому тут играть тоже практически нечего, поскольку у его героя не оказывается достойного противника. До Черкасова Мамонову – как до небес. А чудеса, которые творит Филипп, выглядят наивным излишеством. Зрителям и так ясно, что он – святой.

Правда царя в фильме сводится к лобовым банальностям, вроде того, что «как человек я грешен, как царь – праведник». Как будто кто-нибудь поверит, что такое совмещение возможно. И банального в фильме – через край. Тут и сентенция племянника Филиппа Ивана Колычева о том, что от тех мерзостей, что творятся в государстве, приходится бежать либо в монастырь, либо на войну. Тут и финальная сцена, выглядящая жалкой пародией на знаменитое пушкинское «Народ безмолвствует». У Лунгина народ вообще не приходит на веселые царские казни, хотя за неявку ему грозят всяческие кары. Правда, когда ранее народ перед царем появлялся, больших симпатий он не вызывал, являя собой смесь подобострастия и страха. Так что не очень понятно, зачем Грозному одобрение такого народа.

Забавен и Малюта Скуратов в исполнении Юрия Кузнецова. Предводитель опричнины – в душе человек добрый и даже сочувствует своим жертвам, но служба царю вынуждает его творить злодейства и с помощью дыбы и раскаленных клещей добывать «царицу доказательств». Да, как говорили классики, плохая у него должность. А у царя – так еще хуже. Лунгин утверждает, что главная задача его фильма – «развеять миф, будто Россия нуждается в тирании как форме государственной власти». Но, строго говоря, тезис о необходимости тирании в фильме никак не опровергается. Ведь всегда может случиться, что во главе государства окажется сумасшедший или одержимый дьяволом. Но этот факт сам по себе не уничтожает форму правления, при которой такое становится возможным.

Смешна даже одержимость царя дьяволом. Сперва в этой роли выступает опричный шут, которого Грозный на всякий случай сжигает, после чего дьявол, очевидно, входит в самого царя. Смешна и жена царя кабардинская княжна Мария Черкашенка, всячески старающаяся продемонстрировать нам свои садистские наклонности. Подлинный сосуд греха! Царь ее, в конце концов, отправляет в монастырь, но сам от этого лучше не становится. Добавлю, что историческая Мария Темрюковна умерла не в монастыре, а в Александровой слободе, и в монахини царь ее никогда не постригал, а, наоборот, очень горевал о ее смерти и обвинял своих врагов, будто они ее отравили.

Пытки в зале вызывают не ужас, а смех, и всерьез могут восприниматься, наверное, только детьми младшего школьного возраста. А вот эпизод с немцем-опричником Штаденом, которому Филипп объясняет сложные механизмы, изобретенные великим итальянцем Леонардо да Винчи (оцените юмор), а опричник потом использует эти изобретения для конструирования самых совершенных орудий пыток. Эдакая незатейливая иллюстрация к тезису о том, что просвещение отнюдь не исправляет нравы. Она была бы, уместна в комедии, недаром Штадена играет финн Вилле Хаапсало, прославившийся в комедиях Александра Рогожкина. Но в трагедии она выглядит явным фарсом. Впрочем, до настоящей трагедии фильм Лунина все-таки не дотягивает. А единственное, что в фильме по-настоящему запоминается – это дорогие исторические костюмы.

Наверное, кто-то может обвинить фильм Лунгина в русофобии. Уже высказывается мнение о том, что эта картина направлена «против русской государственности» и «против царской власти». Говорят даже, что фильм – это «очередная диверсия против отечественной истории и глумление над царской властью». Столь сильных определений я бы употреблять не стал. Фильм Лунгина столь бездарен, что никакого серьезного воздействия на общественное мнение оказать вообще не сможет. Да и никакой русофобии в нем, конечно же, нет. Есть примитивно понятый примат православия над светской властью, но представлена эта идея столь примитивно, столь в лоб, что может вызвать отклик разве только у обитателей православных монастырей и воспитанников воскресных православных школ. Да и то далеко не у всех. Большинство же зрителей при просмотре фильма будут, наверное, недоумевать и смеяться. Нет в фильме, вопреки расхожему мнению, и никакой антимонархической идеи. Ну, оказывается на царском троне сумасшедший или, как говорили в старину, бесноватый. Ну и что с того? Идею монархии это в принципе не подрывает. Вот идея торжества православия над светской властью другое дело. Но и она, повторюсь, проведена в фильме настолько примитивно плоско, что никакого отклика в сердцах у зрителей не находит.