Что сказал пожарный

Пожар способствовал ей много к украшенью

«Горе от ума»

Сегодня, конечно, в этом страшном дыму, когда кажется, что в очередной раз пришел Апокалипсис, мы задаем себе два вопроса. Они традиционны: «Кто виноват?» и «Что делать?». Или даже попроще – что произошло с Россией, если в ней может случиться подобное? Конечно, никто не застрахован от стихийных бедствий – потопов, пожаров, засух и всего прочего. Но каждое государство переживает их по-своему. Развитые страны, как правило, страдают от катаклизмов мало. Главным образом потому, что в их распоряжении находится развитая сеть борьбы с буйством стихии. Иначе говоря, из затопленных районов людей – эвакуируют, горящие дома – тушат. Конечно, даже в развитых странах случаются Новые Орлеаны. Но он, говорят, был населен неграми, и в том причина его бедствий – разрушение социальной инфраструктуры зашло слишком далеко.

* * *

Выходит, дело не столько в катаклизмах, сколько в способности государства бороться с ними. Точнее, в состоянии скрепляющих общество социальных машин – армии, полиции, системы здравоохранения, образования, науки. Охраны леса, кстати. Именно их наличие отличает общество цивилизованное от нецивилизованного, современное – от традиционного.

Что же происходит с социальными машинами ныне? Скажем прямо – они разрушаются. Запас прочности, созданный советской властью, наконец, исчерпан. По иронии судьбы это произошло как раз в тот момент, когда после победы над Грузией в 2008 году Россия встала с колен и, казалось, что кошмар 20-летия либеральных реформ остался позади.

Российские вооруженные силы были подвергнуты армейской реформе, в результате которой догнивающие остатки советской армии были уничтожены. Жалеть ли о ней? Она была способна противостоять США. Будет ли способна на это армия «нового строя»? Этого мы не знаем. Так же как не знаем и степень её боеготовности. Если слушать то, что говорят военные специалисты, выходит, что новая армия предназначена строго для побед над «грузиями», носит глубоко провинциальный характер и с точки зрения структуры не способна противостоять ни НАТО, ни Китаю. Для последних у нас припасен последний довод королей – ядерная бомба. Впрочем, неизвестно, удастся ли России сохранить достаточный научный потенциал для её производства.

Как следствие – на Западе все громче звучат голоса людей, которые призывают не договариваться с Россией даже в ядерных вопросах. Действительно, зачем, если как предполагается, российское ядерное оружие сгниет в течение 10-15 лет. Этот план, известный как план Байдена благодаря проговорке американского вице-президента пару лет назад, тогда казался абсурдным. «Не может же такого быть». Оказалось, однако, что вице-президент ближе к истине, чем казалось оптимистам.

* * *

Так это для армии. Что происходит с милицией, все мы хорошо знаем. Её структура прогнила настолько, что милиционерам начали просто давать в морду. Феномен приморских партизан и тотального кризиса доверия к правоохранительным структурам привели к тому, что проблемой озаботился лично президент России Дмитрий Медведев, который представил для общественного обсуждения закон «О полиции». Каковы будут последствия его принятия, сможет ли новая полиция вернуть себе доверие народа – мы пока не знаем. Но знаем точно – советскому институту со смешным названием «милиция» приходит конец. В скобках заметим, что название смешное потому, что означает, вообще-то «народное ополчение». Полиция будет новым, постсоветстким институтом.

Аналогичная ситуация в сфере образования, где планируется введение платы за учебу чуть ли не в средних школах. Скандал вокруг этой жирной идеи вынудил ее авторов отложить реализацию на 2012 год. Но никаких страхов общественности никто не успокоил и никаких объяснений в связи с данными планами правительства не дал. Это значит, что конец приходит и лучшей в мире советской школе.

Аналогичная ситуация и с наукой. Академия еще жива, но насколько продлится ее жизнь после смерти – не знает никто. Структуры воспроизводства науки разрушены, последнее поколение старых научных сотрудников, еще помнящих советские времена, скоро выйдет на пенсию или умрет. Это будет означать и формальный и фактический конец Академии, а с ней и советской науки в целом. Кто будет делать в этом случае «бомбу», которая должна нас защитить от НАТО с Китаем – совершенно непонятно.

* * *

Аналогичная ситуация складывается и в других областях. Советские институты разрушаются и гибнут, их запас прочности исчерпан. Что приходит им на смену. В лучшем случае – квелые институты «третьего мира». Привести пример? Ну, представим, что сердюковская реформа армии удалась. То есть – созданы новые Вооруженные силы. Однако у них не будет достаточного числа техники – авианосцев, самолетов, танков, для того, чтобы противостоять серьезным соперникам или отстаивать интересы России вдали от границ, в мировом Океане или Африке. Что это означает? Что полученный институт будет декоративным, во многом предназначенным для применения либо внутри страны (против «партизан» всех сортов), либо по ее границам – для замирения «Киргизий». В силу слабости и декоративности такой институт уже не будет скреплять общество, скорее – ему противостоять.

Аналогичная ситуация возникнет, скорее всего, и с полицией. Даже если, возьмем наилучший вариант, её реформа приведет к ожидаемым результатам – то есть прекращению противостояния «ментов» и общества.

Итак, модель такова – старые советские институты гибнут в связи с исчерпанием запаса прочности. Возникшие на их месте новые либо слабы, либо декоративны. Что тогда? Тогда, в условиях сырьевой экономики должен произойти раскол общества на два класса. Класс имущих, присосавшийся к трубе и его обслуга, и класс неимущих, лишенных подобной чести.

Если мы вспомним теорию, подобная ситуация чревата классовой войной. Ибо претензии, которые общество предъявляет к милиции, а в последнее время и церкви, заключаются в том, что они перешли на сторону богатых и обслуживают исключительно их интересы. Из универсальных социальных автоматов, которые должны помогать любому обратившемуся к ним, эти структуры превратились в автоматы классовые, работающие лишь на тех, кто подмажет их деньгами. Именно эта претензия общества к милиции и прочим институтам власти является главной. Дискурс коррупции лишь оформляет их, сводит к привычному и понятному на Западе знаменателю.

Классовый же раскол общества неминуемо ведет к классовой войне. Схема классическая – левые повстанцы против правого правительства, городские банды против полиции и в конечном итоге – все против всех. Да, забыл, разумеется, совершенно обязателен формат «низы общества против богатых меньшинств». Вспомните антикитайские погромы в Индонезии. Вспомните начавшиеся у нас античеченские погромы…

* * *

Конечно, пока это все преодолевается за счет тонкого слоя культуры. Но культура-то воспроизводится не сама по себе, а школой. А её также хотят разрушить.

Получается, что Россия на всех парах идет в третий мир. Любопытно, сам третий мир не менее быстро выходит из этого состояния. Китай стал одной из ведущих экономик мира, его 6000 долларов на душу населения по покупательной способности валют – честная бедность, но уже не нищета. По стопам Китая, с отставанием на 10-15 лет идет Индия. Готовится выйти за пределы третьего мира Бразилия (успехи экономических реформ там весьма значительны). Даже соседняя нам Турция, которую мы долгое время не воспринимали всерьез, почти нагнала Россию по ВВП на душу населения. И это при достаточно стабильной демократии, которую удалось создать в 2000 годы.

Аналогичные процессы идут повсеместно, даже в странах Африки. Получается, Россия идет против мирового тренда, упорно с помощью «либеральных реформ» строя классовое общество третьего мира, от которого отказались почти повсеместно. Если не преодолеть этот тренд, само историческое существование России будет поставлено под вопрос.

А смог в Москве и пожары в российских лесах – лишь небольшая иллюстрация того, что будет с людьми, по глупости или жадности отказавшимися от общества модерна.

       
Print version Распечатать