Вот придет водопроводчик
И испортит унитаз.
Д.А.Пригов

Стоит им появиться у нас дома, они сразу показывают, кто тут главный. Все мы перед ними малы и наги. Мы и не пытаемся с ними спорить. Мы телесны и жалки - готовим пищу, едим, моем посуду, пачкаемся и испражняемся, а потом своей едой, грязной посудой и прочими отходами жизнедеятельности приводим в негодность сложную водопроводную и канализационную систему: засоряем раковину на кухне, слив ванны, унитаз и взываем к нему, к Мастеру с большой буквы, тут и шапочку с вышивкой не надевай, сомнений тут ни у кого не возникнет. Сан-техник-сан - шутили в далекие советские времена, и только доля шутки была в этой шутке.

Прихода водопроводчика ожидали целыми днями, а то и неделями, готовили ему угощение, скромными соленьями под водочку накрывали стол. К нему не принято обращаться по имени, лишь по имени-отчеству - в знак уважения, или по одному только отчеству - как признание связи поколений, связи времен. Правом обращаться к водопроводчику обладают преимущественно мужчины или существа третьего пола - пожилые женщины. А молодые женщины в случае засорения водопровода зовут мужа или, в его отсутствие, а также при неспособности выполнить супружеский долг, второй по важности после "повесить полочку", - соседа, и тот выполняет роль суррогатного мужа и кустарным вантузом устраняет поломку, удаляя воздух, эту чужеродную небесную субстанцию, из канализационных труб. Слово вантуз происходит от латинского, а затем и схожего французского ventosus - ветреный, как отдушина, выпуск воздуха, но звать соседа или друга на помощь здесь вовсе не ветреность, и вернувшийся муж, по обычаю, сам благодарит соседа, заменявшего его в его отсутствие.

На коммерциолизированном и консюмеризированном Западе человек сразу обращается к водопроводчику, мы же сначала пытаемся починить неисправность своими силами и только потом, вконец усугубив ее, все же призываем Их, мастеров, спасителей. Они приходят днем, и, значит, по современному мифологическому лексикону они - существа инфернальные, принадлежащие Дневному (адскому) Дозору. Только потенциальный самоубийца мог свысока к ним относиться: водопровод-де был сработан рабами Рима. Ничего подобного - инженерами, властителями тел, ведь душ у древних римлян еще не было, зато о телах они заботились.

Впрочем, система подвода воды по трубам существовала задолго до римлян. Первые водопроводы делали еще в Египте и Месопотамии, четыре тысячи лет назад. В лабиринтах Крита был водопровод, и служанки омывали белого быка, готовя его к встрече с героем. Древний водопровод упомянут в Библии: "И послал царь Ассирийский Тартана и Рабсариса и Рабсака из Лахиса к царю Езекии с большим войском в Иерусалим. И пошли, и пришли к Иерусалиму; и пошли, и пришли, и стали у водопровода верхнего пруда, который на дороге поля белильничьего" (4 Книга Царств, 18:17). В те времена трубы были деревянными или глиняными, и узкий конец одной вставлялся в раструб другой, как детский конструктор, - примитивное, нетехнологичное дело. Затем в самом деле появились римляне. Они воздвигли город на семи холмах и задумались о снабжении города водой - вода Тибра казалась им слишком грязной.

В IV веке до нашей эры цензор Аппий Клавдий провел в Сенате закон о сооружении водопровода и убедил сограждан соорудить первую трубу длиной полтора десятка километров. При Октавиане Августе строительство водопроводов стало явлением массовым. Марк Агриппа провел воду в термы на Марсовом поле, где благородные римляне собирались понежиться в соответствии со вкусами и склонностями. Термы так понравились римлянам, что они стали расходовать воду без счета, - благо, кран римские мастера изобрести забыли, и вода текла по трубам без остановки, даря счастливым римлянам непрерывное наслаждение.

Но водопровод был не у всех граждан вечного города. И бедняги, не владевшие трубой по закону, потихоньку сверлили в ней дыры и воровали драгоценную влагу, тоже с помощью специально обученных мастеров. Да и тем, кому посчастливилось заполучить в дом трубу, приходилось непросто. Право собственности на водопровод было у римлян весьма своеобразным - по закону труба не передавалась по наследству и не продавалась вместе с недвижимостью, так что при перемене хозяина, в случае его смерти или продажи участка, рабочие выворачивали трубу вместе с мостовой - закон прежде всего. Как уж наследники и счастливые покупатели договаривались с властями, остается только догадываться.

Обслуживала римский водопровод бригада из семисот человек: архитекторы-гидравлики, каменщики, специалисты по работе со свинцом, смотрители и прочие работники. На трубах стояли товарные знаки, клейма мастеров и штампы заказчиков. Своих водопроводчиков римляне уважительно называли "свинцовых дел мастера". А воду, текущую по трубам, они, вероятно, называли прозрачным золотом, хотя вернее было бы называть прозрачной смертью - труба, несущая наслаждение, несла им и гибель. Римляне делали водопроводные трубы из свинца, материала пластичного, легко прокатываемого, обладающего прекрасными литейными свойствами, но в то же время и смертельно опасного: употребление воды, протекшей через такие трубы, приводило к отравлению свинцом - болезни, получавшей название сатурнизм. Ученые утверждают, что систематическое поступление в организм свинца приводило к нарушению мозговой деятельности, замещению свинцом костного кальция, свинец накапливался в печени, в почках, постепенно приводя к бесплодию, параличу, раку и смерти. Останки римлян эпохи империи содержат огромное количество свинца. В среднем продолжительность жизни римских патрициев не превышала двадцати пяти лет, и какая это была жизнь - со свинцом в костях! Так что к приходу варваров Рим был уже ослаблен внутренними врагами - водопроводчиками.

Другие ученые, правда, ставят эту гипотезу под сомнение, утверждая, что горная вода, непрерывно текшая по римскому водопроводу, откладывала на трубах слой соединений кальция, защищавший человека от свинца. Так что затея водопроводчиков, возможно, и не удалась. Но, по крайней мере, они попытались.

Профессия водопроводчика была элитной, а сами водопроводчики - гордецами и снобами. Впрочем, от социальных условий это мало зависело. Высокомерие внутренне присуще водопроводчику. Само его именование по-английски - plumber, по-французски - plombier - все в память о том же свинце, plumbum'е. Но здесь же и французское à plomb - вертикально, в соответствии с отвесом, гордо и прямо. Отвес, разумеется, тоже делался из свинца, как грузик, висящий на нитке. Но все попытки алхимиков как-то исправить природу плюмбума и самих водопроводчиков вместе с ним - превратить их в золото, а не людей - провалились. Не вышло.

А римляне тем временем распространялись по миру, и куда бы они не добирались со своими войсками и дорогами, они тут же строили водопроводы - в Лютеции, в Пеште, они возводили термы и цирки, насаждая здоровый образ жизни и телесные радости. И распространяли водопровод. Только после падения Римской империи люди нашли в себе силы отказаться от услуг водопроводчиков. Новые римляне на протяжении почти тысячи лет пользовались водой Тибра, не самой чистой реки на свете, но по крайней мере не смертельно опасной. И только в период Возрождения водопровод, как и другие предметы античной роскоши, расточительства и разврата, был восстановлен по приказу пап.

Вслед за Италией водопроводами увлекаются и другие города Европы, самые дыры и захолустья - в Кракове его строят в самом конце XIV века, во Львове - в конце XV. Париж держался без водопровода и тротуаров до XVI века, простые горожане опорожняли ночные горшки на головы прохожим, знать испражнялась прилюдно, без всякого стыда. Версаль и Лувр воняли немилосердно.

Революция смела Бастилию, казнила короля и соорудила канал Сен-Мартен для подачи воды в городские фонтаны. Эжен Осман разрушил старый мир - снес двадцать пять тысяч ветхих и загаженных домов и построил мир новый, с широкими улицами, площадями с радиально отходящими от них проспектами, со скверами и парками, с водопроводом и канализацией. Водопроводчики торжествовали. Они снова стали уважаемыми людьми, в реестре профессий приближающимися к палачам.

На Руси первый самотечный водопровод появился в конце XV века для снабжения водой обитателей Кремля, а централизованный водопровод с водой из подземных источников Яузы был построен в Москве только в 1804 году, как раз накануне войны с Наполеоном. К тому времени водопроводчики научились действовать хитрее, они больше не мудрили со свинцом, а просто-напросто забирали воду для горожан из мест, где она представляла собой, как писали газеты того времени, "экстракт из дохлых собак и кошек". Так что эпидемии и желудочные инфекции распространялись без преград по домам счастливых обладателей водопровода. Впрочем, счастливчиков было не так уж много: даже к благословенному 1913 году лишь около 20% горожан в России имели водопровод. И в советское время водопровод в доме был скорее предметом гордости, чем привычным и доступным средством. Вспомним михалковское: "А у нас водопровод, вот!" - даже у тех, у кого площадь Красная виднелась из окна, водопровода могло и не быть.

В наше время водопровод пришел уже в каждый дом и стал привычным и необходимым. Трубы теперь изготавливаются из стали, меди, латуни, железа, бетона и пластмасс. Но природа водопроводчика осталась неизменной, они помнят про свое "свинцовое" происхождение! Это - основа профессии.

Мы уже не хозяева в доме, когда там появляется водопроводчик. Да и были ли когда? Мосгордума не так давно задумалась на тему, где кончается эфемерная собственность наших квартир и где начинается собственность города - по какому колену слива, трубы, стока унитаза она проходит. Решение было принято, но водопроводчику до того дела нет: ваши трубы - ваши проблемы, полагает он. Все же расходы по лечению наших труб - наше дело. И мы раскрываем ему двери, пропуская в святая святых - к нашим собственным трубам, и позволяем в них копаться, снисходительно на нас поглядывая. Трубы засорились - для женщины это звучит как последняя катастрофа, неспособность зачать, для мужчин - как катастрофа острая и нестерпимая, трубы, трубы горят. Но никуда не денешься - чинить надо.

А мы и не задумываемся над тем, что представляет собой городская канализационная система, подземная сеть труб, простирающихся неведомо откуда и куда. На поверхность выходят только чугунные люки, такие тяжелые, что поневоле задашься вопросом: что это - неприкосновенный стратегический запас чугуна, созданный в мирное время на случай будущей войны, или засовы на инфернальных путях, призванные удержать обитателей нижних миров от входа в наше пространство? Не случайно ведь знак на крышках люков есть нечто среднее между пацификом и эмблемой заклятия злых духов. И ведь помогает! Ни война не началась, ясное дело - Америка не решилась напасть на страну с таким запасом чугуна, валяющегося буквально под ногами, ни черти так и не полезли из-под земли.

Но водопроводчики-то туда, в нижние пределы, входят ежедневно! В простых засаленных спецовках, без специальных формул и заклинаний (или мы ничего не знаем о них, как и об обрядах посвящения в водопроводчики?). Впрочем, что такое пинок или поверхностный поцелуй в зад тому, кто ежедневно совершает нисхождение в нижние слои реальности? Союз водопроводчиков не поражает сложной иерархией, это не многоуровневый орден, как у надземных каменщиков, строителей домов, у водопроводчиков всего два уровня: мастер и ученик, и ученик вынужден подавать ключ в подлинные глубины бытия. И кто, спрашивается, настоящий хозяин мира? Ясно, что тот, в чьих руках ключ девять на двенадцать, тот, кто управляет внутренним течением вещей, тот, кто знает всю нашу подноготную: водопроводчик.

До последнего времени они таили свою власть, скрывались в сетях своих труб и редко выходили на поверхность земли. Могущество они демонстрировали лишь ежегодными, неотвратимыми, как регулы, отключениями воды в Москве - практически в одной только Москве, в других городах водопроводчики столь очевидных репетиций не устраивают. Они едва ли не одержали верх еще в советское время - ведь что есть глобальный план по развороту сибирских рек, как не водопроводное деяние в масштабах всей страны? Народ, впрочем, давно догадывался, кого винить в отсутствии воды в кранах, упрощая и опресняя загадку тайного ордена водопроводчиков и сводя ее все к тому же несчастному врагу народа русского. И все же на протяжении многих лет каменщики, возводящие небоскребы, путейцы, прокладывающие железные дороги, и электрики, заполонившие страну лампочками Ильича, временно одерживали победу над скромным инфернальным тружеником. Но теперь ситуация изменилась! Вы еще не обратили внимания - по всему миру появляются памятники водопроводчику! Довольно однообразные, но настораживающие и самой этой однообразностью, будто из различных городских сетей они подают друг другу сигналы о готовности, и самими этими символами - на всех памятниках увековечен человек в спецовке, вылезающий из-под люка, выходящий из инфернальных сетей в наше, надземное пространство! Так в Черкассах, Харькове, Екатеринбурге, Ижевске, Сочи, Красноярске, Омске, Бердянске, Братиславе, Стокгольме, Чикаго... - они выходят на свет. И над всеми ними - разноцветный десятиметровый букет из сливов и узлов в подмосковных Мытищах.

Развращенное, отягощенное благами и искусами цивилизации человечество ничего не может им противопоставить. Только на далеких тропических островах, где люди избежали грехопадения, есть от них спасение. "Сегодня все возносят чистосердечные и смиренные хвалы богу, - пишет Марк Твен, - все, кроме индюков. На островах Фиджи не едят индюков, там едят водопроводчиков. Но кто мы с вами такие, чтобы поносить обычаи Фиджи?" Бросить, что ли, все и уехать на Фиджи? Или у нас еще есть шанс и, сплотившись, мы все же сможем отстоять наш мир от водопроводчиков?