"Конец еды"? И вы это проглотите?!

Рецензия на: Paul Roberts. The End of Food. Boston, MA: Houghton Miffl in, 2008. 416 p.

* * *

Пол Робертс определенно столбит за собой делянку. В 2005 г. он уже выпустил в свет книгу с похожим названием ("Конец нефти"), где предрекал конец экономике, основанной на дешевой нефти. Учитывая, что цены с тех пор выросли с $ 30 за баррель в несколько раз, автора, наверное, так и распирает от самодовольства.

Теперь вот "Конец еды", основанный на недостатках поставленного на промышленные рельсы производства продуктов питания. Но что бы там ни говорил Робертс, нефтяная экономика кончится еще не скоро – равно как и современные способы производства продовольствия. Последний труд Робертса – лишь одно из целой серии кликушеских сочинений о том, что мы едим на самом деле. В их числе "Нация фастфуда" Эрика Шлоссера и "Дилемма всеядного" Майкла Поллана, а также британские аналоги, написанные личностями вроде Фелисити Лоренс или Джоанны Блайтмен. Всех этих авторов в большей или меньшей степени тревожит наша продовольственная система. Они считают, что современная пищевая промышленность, основанная на интенсивном земледелии и поточном производстве, контролируемая сверху донизу небольшим числом мегакорпораций, тиражирует низкокачественные товары, оставляя в дураках как фермеров, так и потребителей, да еще и разрушая окружающую среду.

Медицинские следствия наших сомнительных пищевых технологий лучше всего отражает растущий объем наших талий, утверждают авторы. Стремительное увеличение показателей ожирения среди населения породило хорошо всем известную дихотомию: примерно миллиард человек на планете страдает от недоедания, и еще примерно столько же – от избыточного веса. Хронические "болезни цивилизации" чаще всего относят на счет нашего ужасного – по всей видимости – рациона. Ситуация усугубляется склонностью людей к "перекусу", а это, утверждает автор "Конца еды", одно из главных средств в арсенале пищевой промышленности, с помощью которых нас заставляют тратить больше денег. Робертс также обращает внимание на различные изменения в характере нашей пищи: начиная с тенденции к увеличению порций до появления необычных ингредиентов, вроде подсластителя HFCS – кукурузного сиропа с повышенным содержанием фруктозы.

Нам также сообщают, что пищевая промышленность наносит ущерб экологии на самых разных уровнях. Робертс указывает на истощение почв, никогда по-настоящему не восполняемое за счет внесения органических веществ. Вместо этого поля буквально заваливают все возрастающим количеством искусственных удобрений – чтобы не снижались урожаи. Что отнюдь не безвредно, так как избыток нитратов попадает в воду. Производство мяса держится на том, что скоту скармливается огромное количество зерна, а тот в свою очередь выпускает парниковые газы и производит целые моря жидкого навоза. Согласно Робертсу наш глобализованный рынок пищевых продуктов целиком основан на дешевом ископаемом топливе, и при этом он еще более усугубляет парниковый эффект плюс подрывает как местные, так и региональные

экономики.

Нынешний рост цен на продовольствие до предела обострил все эти проблемы. Пшеница за прошедший год подорожала вдвое. Резко выросли цены и на многие другие важнейшие товары – в частности на рис и кукурузу – что в свою очередь отразилось на мясном рынке, зависящим от фуражного зерна. По многим странам третьего мира прокатилась волна протестов – там теперь многие оказались на грани голода, особенно в странах, сильно зависящих от импорта продовольствия и потому наиболее уязвимых для флуктуаций мирового рынка. Хотя на Западе рост цен ощущается не так остро, однако и там он заметно подтолкнул инфляцию, ударив по семейному бюджету.

Согласно Робертсу, одна из многих причин масштабного продовольственного кризиса заключается в раздроблении единого процесса земледелия в XX веке на отдельные компоненты – так, чтобы каждый из них можно было индустриализировать: начиная от селекции и производства семенного материала, механизации посадки и уборки урожая и до фабричного изготовления продуктов питания.

Это позволило многократно повысить производительность. Как отмечает Робертс: "Если в эпоху индустриализации европейские фермеры могли гордиться двукратным увеличением урожая раз в столетие, то сегодня производство сельскохозяйственной продукции возрастает вчетверо за вдвое меньшее время". При этом рабочих рук требуется все меньше и меньше: "В 1885 г. более половины населения США было занято в сельском хозяйстве. В 1985 г. этот показатель упал до менее 3%".

Забавно – особенно в свете последних событий, – что часть проблем пищевой промышленности обусловлена ростом ее эффективности, приведшим к падению цен на ее продукцию в прошлом. Когда цены низкие, производству приходится постоянно изыскивать новые способы снижения издержек, вынуждая фермеров и прочие группы в производственной цепочке – например, в мясомолочном секторе – делать то, что наносит вред как их работникам, так и окружающей среде, и потребителям. В итоге мировой рынок продовольствия держится в значительной мере трудом низкооплачиваемых гастарбайтеров; источники воды загрязняют пестицидами и экскрементами – благодаря удобрениям и отходам животноводческих хозяйств; высокая степень переработки сельхозпродукции служит рассадником для таких микроорганизмов, как сальмонелла и E.coli 0157, вызывающих тяжелые – вплоть до смертельного исхода – пищевые отравления.

Даже еда, которую нам продают, и та радикально изменилась. С одной стороны, мы стали потреблять больше мяса и молочных продуктов. С другой – мегакорпорации вроде Nestle изыскивают все более и более замысловатые пути, чтобы всучить нам все те же товары широкого спроса – жиры, крахмал, сахар, кофе и т. д., – но только в такой обертке, которая бы лучше отвечала неким психологическим потребностям, либо просто более удобными в приготовлении. Процесс, при котором дополнительная переработка используется, чтобы оправдать повышение цены, называется "добавленная стоимость" – и это ОЧЕНЬ выгодно. Робертс замечает: "Производители пищевых продуктов так набили руку в добавлении стоимости, что в конечном итоге первоначальная цена зерна и другого сырья составляет лишь малую долю от отпускной цены: из $ 3.50 которые вы платите в супермаркете за 350-граммовую пачку хлопьев, менее 25 центов приходится на стоимость собственно зерна". Имея столь высокий уровень окупаемости затрат, рынок пищевых брэндов в чудовищных масштабах использует рекламу, заставляя нас отстегивать немалые деньги за то, что говоря по правде, во всех смыслах является дешевкой.

Согласно Робертсу, "конец еды" означает коллапс подобной индустриализированной пищевой цепочки. Существующая система основана на международном разделении труда, опирающемся на дешевый транспорт и теорию так называемых конкурентных преимуществ: мол, страны с идеальными условиями для производства какого-либо вида сельхозпродукции – например, пшеницы, мяса или фруктов – должны на этом и специализироваться, а все остальное покупать в других странах. Однако рост цен на нефть отражается также на стоимости транспорта и химических удобрений, и соответственно возрастают издержки производства и торговли. А рассуждать про "конкурентные преимущества" хорошо лишь до тех пор, пока цены на нашу продукцию не опустятся ниже плинтуса, а на столь необходимое импортное продовольствие – не взлетят вверх. И вот, тема продовольственной безопасности неожиданно выдвинулась на передний план.

Что мне до конца не ясно, так это зачем книга вообще была написана? Она подбрасывает все новые и новые чудовищные сценарии того, что может случиться. Однако не предлагает обществу ничего нового, что оно могло бы сделать для решения этих проблем и создания чего-то лучшего. Автор, похоже, исходит либо из того, что мегакорпорации все равно на корню скупят наших бесполезных политических лидеров, либо что технические трудности, с которыми мы столкнулись, в принципе непреодолимы.

Но действительно ли созданная нами система находится на грани коллапса? Едва ли. Ведь уровень сельскохозяйственного производства, достигнутый в США, может быть воспроизведен и в других частях света – если только применить нужные стимулы, поощрив фермеров заимствовать лучшие и наиболее продуктивные ноу-хау. Сам Робертс как-то отметил успехи прудового рыбоводства в обогащении корма протеинами. Возможно, таким образом удастся способствовать изменению вкусов – подобно тому как после Второй мировой войны завоевала популярность дешевая курятина?

Критика Робертса представляется довольно предвзятой. Безусловно, то, что транснациональные корпорации бесконечно выпускают все новые и новые продукты, которые создают видимость "выбора", но не удовлетворяют никакой реальной потребности человека – все это представляется довольно иррациональным. И, конечно – когда свежие фрукты и овощи подгоняются под жесткие стандарты внешнего вида, так что значительную их часть попросту выбрасывают на помойку – столь расточительная практика кажется не менее идиотской. Однако, заостряя внимание на этих характерных особенностях рынка продуктов питания, мы уходим от некоторых более общих вопросов, связанных с рыночной экономикой вообще, с ее достоинствами и недостатками. И важнейшая из всех проблем состоит в том, что для капитализма нет альтернативы, которую можно было бы назвать прогрессивной. Вместо этого критики рыночной экономики апеллируют к местным интересам и устарелым методам производства вроде чисто органического сельского хозяйства. Как будто возвращение к тому, что было раньше – т. е. мелкомасштабному и старомодному – даст что-либо, кроме замены новых продовольственных проблем старыми…

Может быть, вместо этого нам стоит потребовать от современного пищепрома, чтобы он действительно был тем, чем хочет казаться? Давайте создадим подлинно глобальный рынок продовольствия – без протекционизма и преимуществ, создаваемых западными субсидиями, чтобы развивающиеся страны могли конкурировать на нем на равных. Давайте продвигать во все страны самые современные, самые лучшие сельскохозяйственные ноу-хау – не исключая и генно-модифицированные растения, о которых наговорили столько гадостей. Давайте мыслить масштабно о том, как решать экологические проблемы, порождаемые массовым производством – в частности, проблему обеспечения чистой воды для ирригационных нужд. И давайте будем благодарными за то, что все меньше и меньше людей на Земле страдают от голода. Если впереди нас и ожидают проблемы, то они в любом случае меркнут перед тем, что нам удалось преодолеть.

Источник: Rob Lyons. The End of Food? Don’t Swallow It. The Spiked Review of Books. 29 August 2008.

Перевод с английского Алексея Корилова

© Содержание - Русский Журнал, 1997-2015. Наши координаты: info@russ.ru Тел./факс: +7 (495) 725-78-67