Очередная попытка Абхазии добиться признания, как обычно, закончилась ничем. Последняя просьба была обращена уже к одной России, однако Москва ответила только общеукрепляющими и антигрузинскими заверениями, а Госдеп США зато лишний раз заявил, что поддерживает территориальную целостность Грузии и Абхазию с Южной Осетией не признает, "несмотря ни на какие референдумы". Багапш заочно обменялся с Тбилиси несколькими колкостями, попытавшись вписать абхазское стремление отделиться в историческую перспективу, но на том дело и кончилось. Цхинвали остался независимым от метрополии, но только де-факто.
Но здесь, в общем-то, дело не в одной Абхазии - речь идет о глобальной проблеме. В современной системе международной политики решить подобный конфликт невозможно в принципе: вся эта система построена на принципиальном отрицании сепаратизма - если не юридически, то на практике. Тот же плебисцит (который в той же Абхазии проводили) может считаться легитимным средством для определения судьбы народа/территории, но прецедентов его успешного применения фактически нет. К референдумам о самоопределении всегда находятся претензии, обычно даже обоснованные, однако сути дела это не меняет: Багапш или Смирнов в Приднестровье не утруждают себя демократичностью и созданием равных условий для оппонентов просто потому, что их народы с демократией вообще знакомы слабо, а оппонентов у независимости просто нет, стихийный национальный консенсус сформирован давно и прочно. Столь же прочна, однако, международная решимость эти референдумы не признавать. Во всем мире разве что одна Дания готовится отпустить на волю Фарерские острова и чуть ли не Гренландию. Однако скандинавы вообще мыслят по-своему, остальным нациям за ними трудно угнаться.
Приоритет государственной целостности узаконили после Второй мировой войны, хотя происходило это далеко не впервые - вспомнить хотя бы постнаполеоновский Священный союз. Новый подход к этому "снаряду" ситуации изменить не смог, что не вызывает ровным счетом никакого удивления, поскольку юридические соглашения и общественные процессы существуют в разных измерениях: директивы ООН недостаточно, чтобы побудить косовских албанцев раствориться в дружных рядах сербской нации. Какие-нибудь шотландцы могут даже быть полноправными членами семьи цивилизованных народов, но это не мешает сэру Шону Коннери демонстративно носить килт и восхвалять Уильяма Уоллеса. Вопрос самоопределения, собственно, вообще не имеет отношения к демократии и "цивилизованности". Речь здесь не о социальном устройстве государства: феодальное, авторитарное или родоплеменное общество может желать смены сюзерена с тем же успехом, что демократическое. Сепаратисты Каталонии не лучше и не хуже сепаратистов Якутии, хотя мыслить они могут очень по-разному.
Территориальная целостность тем не менее является священной коровой современного общества. Этот принцип не допускает никакого изменения и никаких компромиссов. Единственное исключение - Косово - куплено (если еще куплено) большой кровью, причем косоварам все равно повезло: они под боком у ЕС и игнорировать происходящее у них было сложнее, чем в той же Грузии или, к примеру, в Судане. В остальном, однако, принцип соблюдается нерушимо: с кем судьба свела, с тем и жить. Если переходить на аналогии, ситуацию можно сопоставить с церковным браком: союзы наций точно так же считаются вещью сакральной и нерасторжимой, только сакральность сообщается не небесами, а историей и привычкой. Можно сравнить и с крепостным правом: какой бы ни был барон, уйти из-под его руки сервы не имеют права. Несть власти, аще не от Бога.
Между тем мир давно перестал жить по средневековым понятиям. Не весь, конечно, но все же феодальное мышление не считается и не является нормой: глобализированное общество требует гибкости, оперативности и способности к компромиссам, причем требует здесь и сейчас - без этого невозможно развивать экономику, вести международную политику, а уж про новые технологии или культуру и говорить нечего. Соответственно, стоит задаться вопросом: а почему, собственно, это правило не применяется к архаичной системе территориальной целостности?
Возможно, нет необходимости бояться того, что государство изменится, - наоборот, это стоит поощрять, сделав основой международных отношений? Пусть этнические сообщества, которые хотят быть независимыми, будут независимыми: в конце концов, баски ничем не хуже испанцев, абхазы - грузин, а курды - полудюжины соседних народов, которые удачнее подсуетились с государством. Более того, нельзя сводить все к этническим соображениям: если какая-нибудь немецкая земля или даже муниципальный округ сочтут, что быть с Австрией или Голландией им экономически выгоднее, не надо им мешать, это их право. Браки между нациями, как и между людьми, - дело все-таки светское, они совершаются по вполне светским соображениям экономической выгоды, культурной близости и так далее, и даже когда они происходят по любви, это вполне земная любовь. Чувства могут остынуть, и тогда не надо удерживать союз насильно - выйдут одни скандалы, а то и поломанные судьбы.
Безусловно, такой переход нельзя осуществить в одночасье. Если свежеизбранный генсек ООН Пан Ги Мун просто объявит волю вольную всем сепаратистам, на планете моментально наступит такой раздрай, что никакой атомной войны не надо, да и за ней дело не станет. Свобода возможна только в том случае, если к ней прилагается ответственность - эту ответственность и надо сперва воспитать. Новую систему отношений нужно вводить постепенно, проводя точечную отработку идеи, вводя испытательные сроки для желающих и вообще разрабатывая механизмы, которые позволили бы не превратить затею в геополитический фарс. Возможно, начать стоило бы вообще с моратория на любые изменения территориальной целостности - лет на двадцать, и для всех, включая Косово: пусть проникнутся важностью задачи. Смена государственной принадлежности - вещь очень серьезная, и в общественном сознании должно укорениться понимание того, что речь идет о некой высшей мере народного волеизъявления, а не о забаве, которой можно заниматься раз в пять лет, следуя пастушьим призывам популистов.
Собственно, горький вкус независимости уже распробовали в тех же советских республиках, особенно в Средней Азии, да и в Африке тоже. Ползучая потеря этой самостоятельности идет у них и сейчас - и в экономике с ее ТНК и экономическим неоколониализмом, и в политике с ее региональными союзами от ЕС до Шанхайской организации. Возможно, эту игру в перетягивание независимости разумнее и проще все-таки узаконить, открыв при этом возможность легитимного доступа к ней для всех желающих (при выполнении ими необходимых условий). Это глобальная задача: выработка такой системы займет в лучшем случае десятилетия, и мира во всем мире она не обеспечит. Но, может быть, введение в цивилизованные рамки борьбы за сателлитов, которой мировые центры силы занимаются в любом случае, было бы более разумным вариантом, чем затыкание всех клапанов и отказ от любых перемен - авось сами успокоятся. Косовары, абхазы, осетины и многие другие, от Квебека до Восточного Тимора, уже показали: не успокоятся. До совсем наглядных примеров лучше не доводить.