62-летний Александр Лазарев, бывший главный дирижер Большого театра и вечный любимец столичной публики, открыл свой персональный абонемент в московском Доме музыке. Он так и называется - "Дирижирует Александр Лазарев", - и состоит из трех концертов. Причем каждый раз Лазарев играет с новым оркестром. В итоге в течение трех месяцев он продирижирует тремя лучшими на сегодня московскими коллективами - Национальным филармоническим оркестром России, Государственным академическим симфоническим (ГАСО) и Российским национальным (РНО) оркестрами. Возвращение Лазарева на московские подмостки особенно приятно и потому, что здесь он в последнее время появляется нечасто: работа в Англии требует слишком много времени.
Первый концерт абонемента был составлен из редко исполняемых произведений Рихарда Штрауса (1864-1949). Помимо бравурной "Увертюры на открытие венского Музикхауса", прозвучал и юношеский концерт для скрипки с оркестром (солировала Алена Баева, которую бойкие языки уже готовы назвать "нашей Ванессой Мэй", но эта сравнительная пошлость не имеет отношения к серьезным амбициям талантливой скрипачки), а также, после антракта, Домашняя симфония. Симфония стала не просто украшением вечера, но и настоящим событием - не только из-за самой музыки, но и того предисловия, которое предпослал исполнению дирижер.
Вообще традиция "введения в тему" существует на концертах уже немало десятилетий. На Западе практически каждая опера, а особенно премьера, происходи она в Вене или во Франкфурте, сопровождается докладами знатоков и специалистов, начинающихся обычно за час до начала самого представления. В Советском Союзе тоже были приняты такие концерты с комментариями. На рассказах Ивана Соллертинского и Леонида Гаккеля, не говоря уже о Жанне Дозорцевой и Светлане Виноградовой, выросло не одно поколение меломанов. В какой-то момент комментариями занялись и сами исполнители, как дирижеры (Геннадий Рождественский здесь самый яркий пример), так и солисты, такие как Александр Майкапар и Иван Соколов.
Лазарев в этом ряду замечен раньше не был, но тот перформанс, который он устроил перед Домашней симфонией, потряс многих слушателей. Лазарев рассказывал об одном из самых, наверное, странных произведений в наследии Штрауса - Домашней симфонии, написанной в ряду других сочинений о семейной жизни. Штраус был счастлив в браке с певицей Пайлиной де Ана и написал в связи с семейной жизнью не только два цикла песен (один из них - на рождение сына), но и Домашнюю симфонию, завершенную 31 декабря 1903 года.
Лазарев предложил профессиональную и одновременно остроумную интерпретацию этого произведения, вызвавшего в свое время жуткое раздражение у рецензентов. Композитор любил программность в симфонических поэмах (самые известные из них - "Тиль Эйленшпигель", "Дон-Кихот" и "Жизнь героя"), хотя не каждую из них снабжал подробнейшим содержанием. Домашнюю симфонию Штраус не постеснялся объявить портретом собственной семейной жизни - с играми ребенка, его отходом ко сну, взаимной нежностью родителей (ночь любви отсылает к "Тристану" Вагнера) и утренним выяснением отношений. За этим стояла нарождающаяся эстетика нового искусства с радикальной сменой героев и ироничным отношением к бывшим богам.
Лазарев рассказывал об этом, стоя перед оркестром, с многочисленными "живыми" музыкальными примерами - и это выглядело не просто познавательно (иные фрагменты повторялись по нескольку раз), но и удивительно остроумно. Советы о том, как общаться с сопрано вообще и накануне оперного вечера в частности, перемежались анекдотами об отце всех народов, а фразы вроде "немецкий язык для меня неродной" заставляли вспоминать первоклассных комиков разговорного жанра. Здесь не было ни намека на "высокую духовность" или заоблачные выси, но присутствовал тот чисто английский юмор, который позволяет о не всегда, быть может, приличных вещах говорить легко и изящно.
Подобного рода введение в произведение не выглядит академичным, но в то же время рождает совершенно особую атмосферу в зале - по-своему интимную и домашнюю, раскрепощенную и вызывающую желание вернуться сюда как к себе. Именно такого ощущения своего пространства, дружественного по отношению к зрителю и музыке, катастрофически не хватает порой всей нашей музыкальной жизни. Высоколобая позиция "ноты говорят сами за себя" хотя и выглядит приветом от "чистого искусства", но все же отдает некоторым высокомерием и старомодностью в худшем смысле этого слова. Не зря салонное музицирование еще относительно недавно считалось главным прибежищем прекрасного, не унижавшим и не уничтожавшим ни исполнителя, ни произведение. Сегодня же, в эпоху постепенного превращения всего и вся в одно бесконечное шоу, свобода - по-прежнему главная характеристика искусства; ничто не может преуменьшить ценность или оскорбить свободного человека и свободное произведение. А вот придать их встрече доверительный и симпатичный характер способны немногие вещи. Например, комментарий Лазарева.
Следующие концерты абонемента Александра Лазарева пройдут 20 января 2007 года (вместе с ГАСО он исполнит музыку Бородина и Прокофьева) и 7 апреля (Брамс и Малер в исполнении РНО).