В приличном обществе не принято ковыряться вилкой в ухе, а Достоевский и Тарковский, как известно, амбивалентны и полифоничны. Приличный человек и заслуженный суверенный демократ Виталий Третьяков, прочитав программный манифест "Единой России", нашел повод поговорить об этикете. По его мнению, чем ковыряться в ухе и писать партийные программы, "обогащая политическую мысль", лучше научить политических лидеров быстро и по делу реагировать на текущие события. А думать о вечном, понятное дело, должны приличные люди.
Третьякова по-своему можно понять: у нас, действительно, партийные документы все еще относятся к числу наименее читаемых. Это эхо недавних времен, когда востребованы были пророки и трибуны, в профессиональные обязанности которых не входит конкретное содержание политической работы. Но сегодня нельзя превращать серьезную политическую проблему в предмет для резонерства.
Действительно, мало кому интересно читать в партийных программах рассуждалово о том, как было бы хорошо, если бы у нас все было хорошо. И дело здесь не в том, что партийные документы часто пишутся абы кем и на коленке. Просто привычка мыслить в логике абстрактных политических категорий была утрачена. И масштаб этой утраты нам еще только предстоит осознать.
Общество долгое время с энтузиазмом смаковало несостоятельность застойного советского официоза, потеряв из виду то, что эта критика велась на советском же политическом языке. То есть посредством инструментария, который кто-то разрабатывал и за качество которого отвечал. И в тот момент, когда языковая политическая культура перестала воспроизводиться, место, где оформляются и выверяются смыслы, было тут же занято шарлатанами. Именно они, превратив политику в комментирование теленовостей, свели ее содержание к частному делу узкой группы "реальных" участников политического действия. Общество было лишено механизмов контроля за пространством политических смыслов, поскольку все формы общегражданской языковой политической коммуникации были директивно отменены.
Запрет на идеологию коснулся любой претензии на языковое оформление содержания политической работы. Да, в качестве частного лица каждый получил право на вторжение в общегражданское смысловое пространство. Однако на его модерацию, на любую попытку бороться за его устройство было наложено категорическое вето - из-за банального страха, что политика может быть присвоена той или иной политической силой. Вы можете высказывать "свое мнение", но не смейте спорить о терминах! Есть "демократы", есть "коммунисты", есть "патриоты" - ваше дело объяснять, хороши они или плохи, но не пытайтесь предлагать никаких других дефиниций! Вы можете быть "за" какие-нибудь, к примеру, "рыночные реформы", либо же "против"; но не пытайтесь спрашивать, о чем, собственно, идет спор?
Такой запрет имел смысл, когда атомизированное, посткризисное российское общество было неспособно к действительному участию в демократическом процессе через легальные инструменты влияния на власть. Сейчас же, когда процесс партизации публичной политики запущен, глупо и странно оставлять идеологическую работу на откуп так называемым "приличным людям", которые неизбежно - как частные лица - не могут адекватно представлять интересы общества в целом.
Поэтому из того, что наш "политический класс" брезгует идеологической работой и предпочитает заниматься самовыражением, не следует, что работа с партийными документами бессмысленна. Напротив, перед нами стоит задача возвращения политике того инструментария, который, собственно, и делает политику политикой, т.е. сферой социального, общего, а не частного действия. Отсюда - значимость партийных документов, которые есть не что иное, как концентрированное выражение коллективного опыта организованных общественных групп, представленное в отточенных языковых формулах.
То, что "Единая Россия" вынесла в публичное пространство свой основной на сегодняшний день программный документ, - бесспорно, жест, и не случайно он стал одним из самых медийно-востребованных политических событий. Может быть, только сам факт готовности крупнейшей политической партии предъявлять содержание своей деятельности в форме программного заявления и имеет смысл обсуждать.
А то, что в его основу оказался в кои-то веки положен не очередной популистский лозунг из серии "сделаем жизнь лучше", и не перетекающие из программы в программу "реальные дела" (оскорбительнейшая формула отказа от политики!), а сугубо теоретический, в сущности, концепт "суверенной демократии", и есть здесь самая важная новость. Ведь это значит, что идеологическая работа партии - не только внутрипартийное дело. Именно партийные документы и должны выноситься на суд общества в целом. К ним должно быть приковано пристальное внимание, в отличие от реактивной комментаторской позиции функционеров партийной машины. Партийный документ - это строго выверенная идеологическая рамка, которая и задает коллективную субъектность наиболее активной части общества.
Собственно, в этом и заключается содержание демократического процесса. Идеологическая работа в демократическом обществе является общегражданским делом, и общество не имеет право перекладывать ответственность за нее на всякого рода "политические классы", укомплектованные "приличными людьми". Главная задача современной российской демократии - это реконструкция культуры работы с политическими смыслами на уровне языка. Поэтому будущее имеют только те политические партии, которые освоят методологию идеологической работы.