Вопрос-2012. Американский подход

Российско-американские отношения с начала 2011 года развиваются предельно прогнозируемо, если не сказать скучно. Стороны поддерживают регулярные контакты на разных уровнях, в ходе которых практически не принимают никаких принципиальных решений, но при этом с завидным постоянством констатируют приверженность идее «перезагрузки». Вялотекущая дискуссия ведется по давно известному набору тем, большая часть которых находится в повестке дня двустороннего взаимодействия с 2009 года. Среди них завершение вступления РФ в ВТО, отмена поправки Джексона-Вэника, укрепление ядерной безопасности и развертывание элементов системы противоракетной обороны США в Европе. И явных предпосылок к расширению контента двусторонних связей пока не наблюдается. Складывается впечатление, что после подписания договора о сокращении СНВ в апреле 2010 года Вашингтон и Москва договорились ничего больше не «перезагружать».

Между тем статичность связей между РФ и США не должна вводить в заблуждение. В 2011 году на авансцену двустороннего диалога вышел вице-президент Соединенных Штатов Джозеф Байден. С марта он провел уже две встречи с президентом России Дмитрием Медведевым, а также одну встречу и телефонный разговор с председателем правительства Владимиром Путиным. Для сравнения, с 2009 по 2011 год Байден находился от «перезагрузки» на подчеркнутом расстоянии. В его активе был лишь один контакт с представителями высшего российского руководства. В феврале 2009 года на «полях» Мюнхенской конференции по безопасности второй человек в администрации Барака Обамы пообщался с зампредседателя правительства РФ Сергеем Ивановым.

Участие Байдена в прямом диалоге с Кремлем говорит о том, что США начали формулировать свой подход к вопросу о президентских выборах в России 2012 года. Американский вице-президент не участвует во внешнеполитическом процессе «просто так». Как правило, он осуществляет «глубокое зондирование» настроений высшего руководства международных субъектов, имеющих приоритетное значение для политики США. Ему важно понять перспективы политического развития таких государств и степень лояльности их элит к американским инициативам на мировой арене. В подобном статусе Байден наделен предельно широкими полномочиями, сопоставимыми с президентскими. Наиболее вероятно, что в случае с РФ вице-президент США оценивал взгляды российской элиты на предмет возможной пролонгации президентских полномочий Медведева. На основе полученных им сведений Вашингтон будет строить линию собственного поведения в ходе российской избирательной кампании в начале 2012 года.

Белому дому Обамы важно знать, в чьих руках окажется определение внешней и внутренней политики России до 2018 года. РФ – вторая ядерная держава в мире и один из ведущих экспортеров энергоресурсов. От мнения Москвы не в последнюю очередь зависит ситуация в области глобальной безопасности. На международные факторы накладываются и персональные предпочтения демократической администрации. Она позиционирует «перезагрузку» с РФ как один из ключевых успехов своей внешней политики.

Ориентированность текущего американского подхода к диалогу с Россией на внутреннюю политику прослеживается и в возможном назначении Майкла Макфола, работающего в аппарате Совета национальной безопасности, послом в Москве. Обама и его окружение заинтересованы в получении инсайдерской информации о балансе сил в российском руководстве. В настоящее время в Белом доме испытывают заметную нехватку сведений о реальной системе отношений, сложившейся в Кремле. Во многом из-за закрытости российской власти. Предполагается, что Макфол, как специалист по РФ и постсоветским странам, должен выступить в роли «кремлеведа», как и многие из его предшественников, занимавших апартаменты в Спасо-Хаусе в 1950-1980-х годах. Главным для него станет сбор качественных и достоверных сведений о правящем истеблишменте России. Одновременно Макфолу предстоит осуществлять наблюдение «на месте» за ходом президентской кампании.

Между тем для самого Макфола его предстоящее назначение в Россию отнюдь не является серьезным повышением по карьерной лестнице. Скорее, напротив, оно свидетельствует о росте разногласий между ним и наиболее доверенными помощниками Обамы во главе с Денисом Макдоноу. С 1960-х годов роль послов в осуществлении внешней политики неуклонно снижается. На фоне роста значимости «дипломатии на высшем уровне», воплощаемой президентами и премьер-министрами, за ними всё чаще закрепляются сугубо технические функции. В настоящее время главы дипломатических миссий являются или «офицерами связи», ответственными за поддержание прямого контакта с местным руководством или сборщиками информации о ситуации в стране пребывания. Нынешний посол США в РФ Джон Байерли играет первую роль. Макфолу, скорее всего, предстоит примерить на себе вторую.

Ни о каком проведении будущим послом самостоятельного курса из Спасо-Хауса, обновлении «перезагрузки» и «творческих решениях» речи не идет. Макфол будет четко следовать установкам из Вашингтона, являясь далеко не самым ключевым звеном американского внешнеполитического механизма на русском треке. Не случайно, что в 1990-х годах тогдашний архитектор российской политики в администрации Билла Клинтона, Строуб Тэлботт, осознанно избегал назначения в Москву, предпочитая работать в аппарате Государственного департамента. Позиции специального советника госсекретаря, а затем первого заместителя главы американского внешнеполитического ведомства справедливо расценивались им как куда более влиятельные, чем пост руководителя дипмиссии в РФ. Проработав две администрации Клинтона в Вашингтоне, Тэлботт оставался ключевой фигурой в процессе формирования политики США в отношении России.

Но техническая компетенция посла в Москве отнюдь не означает, что работа Макфола сведется исключительно к сбору информации о характере взаимоотношений внутри российской власти. Скорее всего, с санкции Белого дома он будет, так или иначе, вовлечен в предвыборную кампанию 2012 года. Как минимум, глава дипмиссии США способен обеспечить подержание канала прямой связи между Обамой и Медведевым. Как максимум, Макфол в состоянии выступить координатором предвыборной активности выдвиженцев от оппозиции. К этому его обязывает как американский взгляд на вопрос-2012, подразумевающий поддержку действующего президента РФ, так и традиции работы послов США в странах с т.н. «транзитной» политической системой. С 1990-х годов руководители американских дипломатических представительств в Восточной и Юго-Восточной Европе отвечают за прямой диалог с местными политическими силами, в том числе оппозиционными действующей власти. В ряде случае с подачи Вашингтона они становятся стратегами политических кампаний оппозиции. Вполне возможно, что Мафкол попробует себя в схожем качестве.

В то же время переоценивать потенциал «американской руки» не следует. Возможности Вашингтона по прямому влиянию на российскую внутриполитическую действительность были серьезно ограничены даже в 1990-х годах, когда институты государственной власти были намного слабее нынешних. Действия Бориса Ельцина неоднократно ставили в тупик правительство Клинтона. Например, весной 1996 года Белый дом с нескрываемым опасением смотрел на дискуссию в Кремле по поводу возможности переноса сроков президентских выборов. Во многом потому, что был не в силах помешать потенциальной реализации планов окружения Ельцина во главе с Александром Коржаковым. А осенью-зимой 1999 года кабинет Клинтона реагировал на «операцию преемник» постфактум. Инструментов для вмешательства в процесс передачи власти от Ельцина к Путину у него не было. И это притом, что США выступали тогда в качестве одного из финансовых доноров РФ. А Ельцин воспринимался Клинтоном и его внешнеполитическими советниками не иначе как «наш человек в Москве».

Ситуация с тех пор существенно изменилась. И явно не в пользу Вашингтона. Осуществить полноценное «вмешательство» в предвыборную гонку ему будет явно не по силам. Даже учитывая личные предпочтения Макфола, зарекомендовавшего себя поборником агрессивного продвижения демократии за рубежом (в 2002 году он выступил автором т.н. «доктрины свободы», отстаивающей право США в одностороннем порядке корректировать политические режимы в других странах). От администрации Обамы и её эмиссара в Москве следует ожидать открытого выражения своего мнения и оказания опосредованной поддержки (прежде всего, информационной) удобным для себя кандидатам. Но не более того.

В Белом доме хорошо понимают ограниченность пространства для маневра. Не случайно, что в ходе телефонного разговора с Путиным в апреле Байден пригласил главу правительства РФ посетить США. Предполагается, что визит состоится до конца 2011 года. Учитывая тот факт, что американский вице-президент пригласил российского премьера не только от своего имени, но и от лица всей администрации демократов, получается, что команда Обамы держит в уме потенциальное возвращение Путина на президентский пост. На это указывает и сугубо протокольная сторона возможной поездки председателя правительства России в Соединенные Штаты. Она должна стать последним визитом статусного представителя руководства РФ перед выборами президента весной 2012 года. Получается, что именно в Путине Белый дом видит того российского политика, который должен поставить финальную точку в затянувшейся «перезагрузке» и заложить основы для нового этапа в российско-американских отношениях, который начнется сразу после завершения электоральных циклов в РФ и США.

© Содержание - Русский Журнал, 1997-2015. Наши координаты: info@russ.ru Тел./факс: +7 (495) 725-78-67